Наконец он лег на спину, вытянувшись во всю длину и подложив под голову руку, и сладострастно посмотрел на нее. Он стал дышать чаще, когда Бьянка дотянулась до графина и отхлебнула вина. Затем она склонилась над ним и взяла его плоть в рот.
На какое-то мгновение он почувствовал удивительную прохладу, но затем ее язык заскользил по головке, а горячие губы так плотно обхватили ее, что у Йена перехватило дух. Когда она начала сосать, раскрасневшись от удовольствия, к нему постепенно вернулась способность дышать. Он застонал, и Бьянка, воодушевившись окончательно, взяла член в руку и стала медленно проводить по нему большим пальцем от основания до головки. Йен открыл глаза и увидел Бьянку в зеркале над головой, поражаясь тому, что она догадалась, как доставить ему наибольшее удовольствие: ощущение ее губ на нежной плоти пениса было восхитительно, а между тем она оставалась полностью одетой.
Йен дотянулся до ее головы и погладил волосы, она возбудилась сильнее и стала щелкать языком по нижней стороне члена, продолжая ласкать рукой его верхнюю сторону. Восхищенный стон донесся до его слуха, и Йен не сразу понял, что это его собственный голос, — отражение над головой помогло ему. Он не мог терпеть дольше. Выгнув спину, он кончил ей в рот, дрожа всем телом и извергая потоки спермы до тех пор, пока не ощутил себя полностью опустошенным.
Бьянка была удовлетворена своим экспериментом. Она подползла вверх и улеглась головой на его вытянутую руку.
— Нам не следует поступать так впредь, — вымолвил он наконец, прижимая ее к груди.
Бьянка испугалась, что ошиблась, приняв его крик боли за крик восторга. В ее глазах застыл немой вопрос.
— Говоря так, я преследую только ваши интересы, — серьезно заявил Йен, все еще тяжело дыша. — Если вы полностью лишите меня жизненных сил, как я смогу удовлетворить вас?
Он улыбнулся, и Бьянка хотела было сказать, что с такой улыбкой ему не придется даже пальцем прикасаться к ней, чтобы удовлетворить, но передумала, решив не сдаваться так быстро.
— Вы очень заботливы, милорд, — ответила она. — Но вам не стоит так беспокоиться. Тем более что сейчас я больше всего на свете хочу есть.
— М-м-м, — задумчиво протянул Йен. — Понятно. — И, помолчав, добавил: — Нет.
— Нет? — Бьянка удивленно приподняла брови.
— Нет, — решительно покачал головой Йен.
— Что — нет?
— Никакой еды. До тех пор, пока вы не снимете с себя это великолепное платье. Вы можете испачкать его. — С этими словами он протянул руку к шнуровке.
— Ваше беспокойство о моем гардеробе особенно трогательно, милорд, — сказала Бьянка, пока он помогал ей избавиться от платья, оставив при этом на шее сапфиры.
— Кто-то же должен об этом позаботиться, — совершенно серьезно ответил Йен с осознанием груза ответственности, возложенного на его плечи.
— М-м-м, — в свою очередь, простонала Бьянка, ощущая его пальцы на своей обнаженной спине. Он обнял ее сзади, притянул к себе, а затем оттолкнул. — Нет! — воскликнула она, протестуя.
— Вы сказали, что хотите есть, — сказал граф, доставая из гардероба, который Бьянка раньше и не приметила, два шелковых халата. — Впрочем, если вы будете себя хорошо вести, то, возможно, мы сможем удовлетворить оба ваши желания.
Возбужденная такой перспективой, Бьянка быстро накинула халат и последовала за Йеном в соседнюю комнату. Стол убрали и накрыли заново, на этот раз постелив не белоснежную, а темно-красную шелковую скатерть. Через минуту после того, как они вошли, появились слуги с блюдами и графином вина. Йен подождал, пока они их поставят, и, отказавшись от услуг, отослал всех.
На этот раз в графине оказалось тосканское кьянти, которое прекрасно подходило к бифштексам по-флорентийски. Хотя в этом блюде не было ничего особенно утонченного или романтического, Йену оно нравилось, и он попросил своего повара приготовить его, поскольку испытывал страстное желание познакомить Бьянку с тем, что любит больше всего. Он потягивал вино и наблюдал за тем, как Бьянка не только бурно восхищается блюдом, но и с удовольствием поглощает его, собирая лепешкой мясной соус и отправляя его в рот. Опустошив тарелку, она взглянула на него и усмехнулась. Йен никогда прежде не видел, чтобы женщина в сапфировом ожерелье так себя вела, поэтому невольно усмехнулся в ответ.
— Я наелась, — сказала она, смакуя кьянти. — Не пора ли удовлетворить прочие мои нужды?
— Я как раз задавался этим же вопросом, — кивнул Йен. — Пойдемте посмотрим, готова ли комната.
Оставив изумленный взгляд Бьянки без ответа, он повел ее обратно в альков сладострастия. Еще с порога она заметила, что роскошное покрывало снято с кровати, а белоснежные простыни перевернуты. На столике на огромном блюде она увидела кусок льда в форме чаши, в которой лежали разноцветные шарики. Бьянка не переставала удивляться тому, как слуги догадываются, что, когда и куда приносить, но назначение шариков занимало ее едва ли не больше.
— Это съедобный лед, — объяснил Йен и отломил ложкой кусочек розового шарика. — Попробуй, — предложил он, хотя Бьянка отнеслась к такой идее скептически.
Но через мгновение она блаженно закрыла глаза, наслаждаясь восхитительным малиновым вкусом, а Йен тут же зачерпнул другой шарик — на этот раз персиковый — и поднес к ее губам ложку. Бьянка откинулась на кровать, и он дал ей перепробовать все оставшиеся шарики, причем после каждого она решительно заявляла:
— Этот мне нравится больше всего.
Йен отложил ложку и принялся снимать с Бьянки халат, нежно лаская ее кончиками пальцев. Когда она потребовала лимонный шарик, он прервался, чтобы выполнить ее просьбу, сам съел целую ложку и прикоснулся губами к ее соску.
Контраст между льдом и жарким дыханием Йена раскалил Бьянку. Она потерлась ягодицами о его бедро. Казалось, ее намек сработал, потому что Йен опустился вниз, но тут же вернулся, после чего стал снова скользить вниз по ее телу, но на этот раз оставляя за собой сладкий след прохладной жидкости.
Однако вместо того, чтобы следовать ее безмолвным указаниям, он не взял в рот ее клитор, а стал медленно слизывать сладкий ручеек, оставленный им. Между тем растаявший лед стек по животу между ног. Ледяные капли попадали на ее разгоряченную плоть, доводя до сумасшествия.
Йен оставил немного миндального мороженого во рту, чтобы поддержать соответствующую температуру, после чего прикоснулся к ее клитору холодными нежными губами. Он стал ласкать его языком, прикасаясь к нему всей его поверхностью. Бьянка извернулась, а затем с силой прижалась к нему. Наконец он всосал ее в себя, растворив предварительно ледяной шарик мороженого.
Бьянка сходила с ума от желания, не находя в себе сил ни потребовать проникновения внутрь его плоти, ни оторваться от будоражащего ощущения холода между бедрами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
На какое-то мгновение он почувствовал удивительную прохладу, но затем ее язык заскользил по головке, а горячие губы так плотно обхватили ее, что у Йена перехватило дух. Когда она начала сосать, раскрасневшись от удовольствия, к нему постепенно вернулась способность дышать. Он застонал, и Бьянка, воодушевившись окончательно, взяла член в руку и стала медленно проводить по нему большим пальцем от основания до головки. Йен открыл глаза и увидел Бьянку в зеркале над головой, поражаясь тому, что она догадалась, как доставить ему наибольшее удовольствие: ощущение ее губ на нежной плоти пениса было восхитительно, а между тем она оставалась полностью одетой.
Йен дотянулся до ее головы и погладил волосы, она возбудилась сильнее и стала щелкать языком по нижней стороне члена, продолжая ласкать рукой его верхнюю сторону. Восхищенный стон донесся до его слуха, и Йен не сразу понял, что это его собственный голос, — отражение над головой помогло ему. Он не мог терпеть дольше. Выгнув спину, он кончил ей в рот, дрожа всем телом и извергая потоки спермы до тех пор, пока не ощутил себя полностью опустошенным.
Бьянка была удовлетворена своим экспериментом. Она подползла вверх и улеглась головой на его вытянутую руку.
— Нам не следует поступать так впредь, — вымолвил он наконец, прижимая ее к груди.
Бьянка испугалась, что ошиблась, приняв его крик боли за крик восторга. В ее глазах застыл немой вопрос.
— Говоря так, я преследую только ваши интересы, — серьезно заявил Йен, все еще тяжело дыша. — Если вы полностью лишите меня жизненных сил, как я смогу удовлетворить вас?
Он улыбнулся, и Бьянка хотела было сказать, что с такой улыбкой ему не придется даже пальцем прикасаться к ней, чтобы удовлетворить, но передумала, решив не сдаваться так быстро.
— Вы очень заботливы, милорд, — ответила она. — Но вам не стоит так беспокоиться. Тем более что сейчас я больше всего на свете хочу есть.
— М-м-м, — задумчиво протянул Йен. — Понятно. — И, помолчав, добавил: — Нет.
— Нет? — Бьянка удивленно приподняла брови.
— Нет, — решительно покачал головой Йен.
— Что — нет?
— Никакой еды. До тех пор, пока вы не снимете с себя это великолепное платье. Вы можете испачкать его. — С этими словами он протянул руку к шнуровке.
— Ваше беспокойство о моем гардеробе особенно трогательно, милорд, — сказала Бьянка, пока он помогал ей избавиться от платья, оставив при этом на шее сапфиры.
— Кто-то же должен об этом позаботиться, — совершенно серьезно ответил Йен с осознанием груза ответственности, возложенного на его плечи.
— М-м-м, — в свою очередь, простонала Бьянка, ощущая его пальцы на своей обнаженной спине. Он обнял ее сзади, притянул к себе, а затем оттолкнул. — Нет! — воскликнула она, протестуя.
— Вы сказали, что хотите есть, — сказал граф, доставая из гардероба, который Бьянка раньше и не приметила, два шелковых халата. — Впрочем, если вы будете себя хорошо вести, то, возможно, мы сможем удовлетворить оба ваши желания.
Возбужденная такой перспективой, Бьянка быстро накинула халат и последовала за Йеном в соседнюю комнату. Стол убрали и накрыли заново, на этот раз постелив не белоснежную, а темно-красную шелковую скатерть. Через минуту после того, как они вошли, появились слуги с блюдами и графином вина. Йен подождал, пока они их поставят, и, отказавшись от услуг, отослал всех.
На этот раз в графине оказалось тосканское кьянти, которое прекрасно подходило к бифштексам по-флорентийски. Хотя в этом блюде не было ничего особенно утонченного или романтического, Йену оно нравилось, и он попросил своего повара приготовить его, поскольку испытывал страстное желание познакомить Бьянку с тем, что любит больше всего. Он потягивал вино и наблюдал за тем, как Бьянка не только бурно восхищается блюдом, но и с удовольствием поглощает его, собирая лепешкой мясной соус и отправляя его в рот. Опустошив тарелку, она взглянула на него и усмехнулась. Йен никогда прежде не видел, чтобы женщина в сапфировом ожерелье так себя вела, поэтому невольно усмехнулся в ответ.
— Я наелась, — сказала она, смакуя кьянти. — Не пора ли удовлетворить прочие мои нужды?
— Я как раз задавался этим же вопросом, — кивнул Йен. — Пойдемте посмотрим, готова ли комната.
Оставив изумленный взгляд Бьянки без ответа, он повел ее обратно в альков сладострастия. Еще с порога она заметила, что роскошное покрывало снято с кровати, а белоснежные простыни перевернуты. На столике на огромном блюде она увидела кусок льда в форме чаши, в которой лежали разноцветные шарики. Бьянка не переставала удивляться тому, как слуги догадываются, что, когда и куда приносить, но назначение шариков занимало ее едва ли не больше.
— Это съедобный лед, — объяснил Йен и отломил ложкой кусочек розового шарика. — Попробуй, — предложил он, хотя Бьянка отнеслась к такой идее скептически.
Но через мгновение она блаженно закрыла глаза, наслаждаясь восхитительным малиновым вкусом, а Йен тут же зачерпнул другой шарик — на этот раз персиковый — и поднес к ее губам ложку. Бьянка откинулась на кровать, и он дал ей перепробовать все оставшиеся шарики, причем после каждого она решительно заявляла:
— Этот мне нравится больше всего.
Йен отложил ложку и принялся снимать с Бьянки халат, нежно лаская ее кончиками пальцев. Когда она потребовала лимонный шарик, он прервался, чтобы выполнить ее просьбу, сам съел целую ложку и прикоснулся губами к ее соску.
Контраст между льдом и жарким дыханием Йена раскалил Бьянку. Она потерлась ягодицами о его бедро. Казалось, ее намек сработал, потому что Йен опустился вниз, но тут же вернулся, после чего стал снова скользить вниз по ее телу, но на этот раз оставляя за собой сладкий след прохладной жидкости.
Однако вместо того, чтобы следовать ее безмолвным указаниям, он не взял в рот ее клитор, а стал медленно слизывать сладкий ручеек, оставленный им. Между тем растаявший лед стек по животу между ног. Ледяные капли попадали на ее разгоряченную плоть, доводя до сумасшествия.
Йен оставил немного миндального мороженого во рту, чтобы поддержать соответствующую температуру, после чего прикоснулся к ее клитору холодными нежными губами. Он стал ласкать его языком, прикасаясь к нему всей его поверхностью. Бьянка извернулась, а затем с силой прижалась к нему. Наконец он всосал ее в себя, растворив предварительно ледяной шарик мороженого.
Бьянка сходила с ума от желания, не находя в себе сил ни потребовать проникновения внутрь его плоти, ни оторваться от будоражащего ощущения холода между бедрами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85