Кем был проникший в его дом человек?
Йен пытался точнее припомнить события прошлой ночи, однако, как он ни старался, его мысли все равно упрямо возвращались к тому, что произошло потом. Обнаженное тело Бьянки, освещенное огнем камина… Он словно воочию видел ее, ощущал ее аромат, слышал, как она своим нежным голоском спрашивает его, будет ли он заниматься с ней любовью… «Да, — хотелось ему ответить. — Да! Да! Да!»
Голова у него шла кругом, плоть, стянутая одеждой, начала восставать и рваться наружу. Йен стал подумывать о том, стоит ли пойти поискать Бьянку.
— Безумец! — проговорил он вслух, направляясь к двери. Что с ним такое случилось? Что она с ним сделала? Франческо назвал ее очаровательной… Такой она и была на самом деле — как какая-нибудь древняя богиня, очаровывающая мужчин и доводящая их до смерти. Впрочем, напомнил себе Фоскари, ему нужна вовсе не Сальва, а просто любая женщина. И чем скорее, тем лучше. Сейчас же! Приняв решение, Йен вышел из библиотеки и велел слуге готовить его гондолу.
Бьянка смотрела в пустую глазницу выбитого окна своей лаборатории и вдруг услышала какой-то шум. Он исходил от стены справа, которая вдруг сдвинулась с места и образовала проем.
Сначала Бьянка увидела руку, потом — ногу, затем — белокурую голову.
— Отлично! Я надеялся застать вас здесь, — послышался жизнерадостный голос Криспина.
Бьянке пришлось спрятать дрожащие руки за спину, чтобы он ничего не заметил.
— А что, все стены в палаццо двигаются таким образом? — поинтересовалась она.
— Нет, конечно, не все, — многозначительно ответил Криспин, — но во многих есть потайные двери и тайные коридоры. Должно быть, жизнь наших предков была весьма интересной — не то что у нас. — Подойдя к выбитому окну, Криспин выглянул наружу, а потом посмотрел на Бьянку. — Вы обязательно ко всему привыкнете, когда поживете тут подольше. Мы все так рады, что вы поселились в палаццо. У меня сердце радуется, когда я вижу брата таким оживленным.
— Оживленным? — изумилась Бьянка. — А я бы сказала, что он разъярен.
— Я предпочитаю видеть его временами даже разъяренным, чем живым трупом, которым он был, по сути, все последние годы.
— Два последних года? — спокойно уточнила Бьянка. Криспин смущенно кивнул:
— Примерно так.
Ему не было известно, как много невеста брата знает о событиях 1583 года, зато он твердо знал, что сам ничего лишнего не расскажет. Если уж Йен хочет держать что-то в тайне, то с чего ему-то вмешиваться? К тому же, признался себе Криспин, он толком и не знал, что же произошло два года назад в той жаркой пустыне. А потому он решил переменить тему.
— Эта дверь ведет в мою комнату, где я вожусь с цветами. Вы окажете мне честь, если заглянете туда. — Он улыбнулся. — Знаю, что это грубо, но я вынужден пройти впереди вас.
Они миновали небольшой проход и оказались перед другой движущейся стеной. Больше всего Бьянку поразил в комнате Криспина не размер, не царивший в ней порядок, а ужасающее зловоние.
Заметив, в каком состоянии его гостья, Криспин поспешил сказать:
— Да уж, к этому запаху необходимо привыкнуть, но уверяю вас, через несколько минут вы перестанете его замечать. Видите ли, я провожу эксперименты с разными видами почв и удобрений для моих растений, — начал объяснять брат Йена, указывая на большие контейнеры с какой-то отвратительной массой, стоящие вдоль стен, как вдруг боковая дверь отворилась, и в комнату вошел человек, с головы до ног покрытый грязью. — Это Лука, — прошептал Криспин. — Он прикидывается, что служит у меня, хотя отдает мне куда больше приказаний, чем я ему. Лука терпеть не может, когда я кого-нибудь привожу сюда, особенно женщин, поскольку опасается, что они могут отвлечь мое внимание от экспериментов. Лука, можешь не беспокоиться, эта девушка — невеста Йена. Думаю, она тебе понравится. Лука оглядел Бьянку с головы до ног.
— Женщина! — произнес он с таким выражением, словно только что получил подтверждение какому-то нехорошему предположению, и повернулся к двери.
— Не принимайте этого замечания на свой счет, — поспешил заметить Криспин.
Бьянка остановила его взмахом руки.
— Вообще-то так было не всегда, но… — Он замялся. Наступило неловкое молчание, которое Бьянка прерывала через несколько минут:
— Я бы хотела взглянуть на растения. Вы, должно быть, и сами знаете, что ваша коллекция весьма знаменита.
Дружелюбие Бьянки быстро вернуло Криспина в хорошее расположение духа. Взяв девушку под руку, он провел ее через боковую дверь, за которой исчезла грязная фигура Луки. Пройдя через помещение, где, похоже, занимались пересадкой цветов, они оказались в комнате, залитой ярким светом.
— Здесь, должно быть, тысячи цветов! — воскликнула Бьянка.
— Пять тысяч, — поправил ее Криспин. — Тут растения со всего света. Есть еще помещения, где растут только травы, есть фруктовый сад, а также комната для семян и опытов.
Оценив размеры комнаты с цветами, Бьянка подумала о том, что никогда не видела ничего подобного. Все ее стены, кроме той, что связывала ее с дворцом, были стеклянными. Огромные куски стекла скреплялись между собой деревянными планками. Несмотря на серый день, здесь было светло и тепло.
— Это Йен придумал сделать стены стеклянными, — заметил Криспин, обратив внимание на то, что невеста брата заинтересовалась дизайном комнаты. — Стекло из Венеции. Этот город всегда славился своими стеклодувами, так что у меня есть возможность выращивать такие растения, которые не смогли бы в ином случае выдержать наш климат.
Лука что-то проворчал, и Криспин добавил с легкой усмешкой:
— Я хотел сказать, благодаря стеклу Лука имеет возможность выращивать эти цветы. Я же в этом деле всего лишь дилетант.
— Этот малец ветку в землю воткнет — и она зацветет. Будь я проклят, если это не так, — проворчал слуга.
Глядя на них, Бьянка вдруг разразилась громким смехом.
— Я уверена, что вы справедливо оцениваете таланты его светлости, синьор Лука.
— А вы, похоже, соображаете, синьорина. Вот только не пойму, что это вам вздумалось выходить за другого графа. Он же безумен, скажу я вам. Вот послушайте-ка. Вчера поздно вечером я на ночь поливаю цветы и вдруг вижу, как он голым носится по крышам. Будь я проклят, если этого не было! Скажите мне, нормальный человек будет такое делать?
Криспин, не поверив ни слову, хотел было что-то сказать, но Бьянка перебила его:
— А больше вы никого на крышах не видели?
— Вы имеете в виду второго парня, с плащом? Нет, не разглядел. Он был прилично одет. Все, что я видел, было черным, и только черным, а тут — гляжу — этот черт голый несется!
Лука замолчал, услышав громкий стук.
— Синьорина Сальва здесь? — раздалось за дверью. Криспин поспешил отворить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Йен пытался точнее припомнить события прошлой ночи, однако, как он ни старался, его мысли все равно упрямо возвращались к тому, что произошло потом. Обнаженное тело Бьянки, освещенное огнем камина… Он словно воочию видел ее, ощущал ее аромат, слышал, как она своим нежным голоском спрашивает его, будет ли он заниматься с ней любовью… «Да, — хотелось ему ответить. — Да! Да! Да!»
Голова у него шла кругом, плоть, стянутая одеждой, начала восставать и рваться наружу. Йен стал подумывать о том, стоит ли пойти поискать Бьянку.
— Безумец! — проговорил он вслух, направляясь к двери. Что с ним такое случилось? Что она с ним сделала? Франческо назвал ее очаровательной… Такой она и была на самом деле — как какая-нибудь древняя богиня, очаровывающая мужчин и доводящая их до смерти. Впрочем, напомнил себе Фоскари, ему нужна вовсе не Сальва, а просто любая женщина. И чем скорее, тем лучше. Сейчас же! Приняв решение, Йен вышел из библиотеки и велел слуге готовить его гондолу.
Бьянка смотрела в пустую глазницу выбитого окна своей лаборатории и вдруг услышала какой-то шум. Он исходил от стены справа, которая вдруг сдвинулась с места и образовала проем.
Сначала Бьянка увидела руку, потом — ногу, затем — белокурую голову.
— Отлично! Я надеялся застать вас здесь, — послышался жизнерадостный голос Криспина.
Бьянке пришлось спрятать дрожащие руки за спину, чтобы он ничего не заметил.
— А что, все стены в палаццо двигаются таким образом? — поинтересовалась она.
— Нет, конечно, не все, — многозначительно ответил Криспин, — но во многих есть потайные двери и тайные коридоры. Должно быть, жизнь наших предков была весьма интересной — не то что у нас. — Подойдя к выбитому окну, Криспин выглянул наружу, а потом посмотрел на Бьянку. — Вы обязательно ко всему привыкнете, когда поживете тут подольше. Мы все так рады, что вы поселились в палаццо. У меня сердце радуется, когда я вижу брата таким оживленным.
— Оживленным? — изумилась Бьянка. — А я бы сказала, что он разъярен.
— Я предпочитаю видеть его временами даже разъяренным, чем живым трупом, которым он был, по сути, все последние годы.
— Два последних года? — спокойно уточнила Бьянка. Криспин смущенно кивнул:
— Примерно так.
Ему не было известно, как много невеста брата знает о событиях 1583 года, зато он твердо знал, что сам ничего лишнего не расскажет. Если уж Йен хочет держать что-то в тайне, то с чего ему-то вмешиваться? К тому же, признался себе Криспин, он толком и не знал, что же произошло два года назад в той жаркой пустыне. А потому он решил переменить тему.
— Эта дверь ведет в мою комнату, где я вожусь с цветами. Вы окажете мне честь, если заглянете туда. — Он улыбнулся. — Знаю, что это грубо, но я вынужден пройти впереди вас.
Они миновали небольшой проход и оказались перед другой движущейся стеной. Больше всего Бьянку поразил в комнате Криспина не размер, не царивший в ней порядок, а ужасающее зловоние.
Заметив, в каком состоянии его гостья, Криспин поспешил сказать:
— Да уж, к этому запаху необходимо привыкнуть, но уверяю вас, через несколько минут вы перестанете его замечать. Видите ли, я провожу эксперименты с разными видами почв и удобрений для моих растений, — начал объяснять брат Йена, указывая на большие контейнеры с какой-то отвратительной массой, стоящие вдоль стен, как вдруг боковая дверь отворилась, и в комнату вошел человек, с головы до ног покрытый грязью. — Это Лука, — прошептал Криспин. — Он прикидывается, что служит у меня, хотя отдает мне куда больше приказаний, чем я ему. Лука терпеть не может, когда я кого-нибудь привожу сюда, особенно женщин, поскольку опасается, что они могут отвлечь мое внимание от экспериментов. Лука, можешь не беспокоиться, эта девушка — невеста Йена. Думаю, она тебе понравится. Лука оглядел Бьянку с головы до ног.
— Женщина! — произнес он с таким выражением, словно только что получил подтверждение какому-то нехорошему предположению, и повернулся к двери.
— Не принимайте этого замечания на свой счет, — поспешил заметить Криспин.
Бьянка остановила его взмахом руки.
— Вообще-то так было не всегда, но… — Он замялся. Наступило неловкое молчание, которое Бьянка прерывала через несколько минут:
— Я бы хотела взглянуть на растения. Вы, должно быть, и сами знаете, что ваша коллекция весьма знаменита.
Дружелюбие Бьянки быстро вернуло Криспина в хорошее расположение духа. Взяв девушку под руку, он провел ее через боковую дверь, за которой исчезла грязная фигура Луки. Пройдя через помещение, где, похоже, занимались пересадкой цветов, они оказались в комнате, залитой ярким светом.
— Здесь, должно быть, тысячи цветов! — воскликнула Бьянка.
— Пять тысяч, — поправил ее Криспин. — Тут растения со всего света. Есть еще помещения, где растут только травы, есть фруктовый сад, а также комната для семян и опытов.
Оценив размеры комнаты с цветами, Бьянка подумала о том, что никогда не видела ничего подобного. Все ее стены, кроме той, что связывала ее с дворцом, были стеклянными. Огромные куски стекла скреплялись между собой деревянными планками. Несмотря на серый день, здесь было светло и тепло.
— Это Йен придумал сделать стены стеклянными, — заметил Криспин, обратив внимание на то, что невеста брата заинтересовалась дизайном комнаты. — Стекло из Венеции. Этот город всегда славился своими стеклодувами, так что у меня есть возможность выращивать такие растения, которые не смогли бы в ином случае выдержать наш климат.
Лука что-то проворчал, и Криспин добавил с легкой усмешкой:
— Я хотел сказать, благодаря стеклу Лука имеет возможность выращивать эти цветы. Я же в этом деле всего лишь дилетант.
— Этот малец ветку в землю воткнет — и она зацветет. Будь я проклят, если это не так, — проворчал слуга.
Глядя на них, Бьянка вдруг разразилась громким смехом.
— Я уверена, что вы справедливо оцениваете таланты его светлости, синьор Лука.
— А вы, похоже, соображаете, синьорина. Вот только не пойму, что это вам вздумалось выходить за другого графа. Он же безумен, скажу я вам. Вот послушайте-ка. Вчера поздно вечером я на ночь поливаю цветы и вдруг вижу, как он голым носится по крышам. Будь я проклят, если этого не было! Скажите мне, нормальный человек будет такое делать?
Криспин, не поверив ни слову, хотел было что-то сказать, но Бьянка перебила его:
— А больше вы никого на крышах не видели?
— Вы имеете в виду второго парня, с плащом? Нет, не разглядел. Он был прилично одет. Все, что я видел, было черным, и только черным, а тут — гляжу — этот черт голый несется!
Лука замолчал, услышав громкий стук.
— Синьорина Сальва здесь? — раздалось за дверью. Криспин поспешил отворить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85