— прокаркала Фиона, о которой Люсьен к этому времени успел подзабыть, — Да ты понятия не имеешь, что это такое!
— Вы что-то сказали, дорогая тетушка?
— Нет, ничего, — испугалась Фиона и тут же занялась своей мадерой.
К той части ужина, когда дамам и джентльменам предстояло разойтись по разным помещениям, у Люсьена разболелась голова. Правда, Джорджина Крофт уже не вздрагивала перед каждым ответом на его вопрос, но зато заметно отупела от умственных усилий и выпитого вина.
Как только Фиона встала, намереваясь присоединиться к дамам за кофе и ликерами, граф тоже вскочил. Александра возникла рядом, казалось, ниоткуда, еще до того, как он заговорил. Прочтя в ее глазах нечто сродни приказу, Люсьен остановил Фиону на полпути.
— Мисс Галлант, боюсь, моей дорогой тетушке нездоровится, — сообщил он насколько мог громко.
— Что-что? — изумилась Фиона.
— В самом деле, она еще с утра жаловалась на головную боль. — Александра быстро взяла почтенную матрону под другую руку.
— Как вы сме…
Люсьен не дал ей договорить.
— Идемте же, тетушка! — скомандовал он. — Вам нужно поскорее прилечь. Я уверен, хозяева дома извинят нас.
— Ах, миссис Делакруа! — Леди Говард молитвенно сложила руки. — Мисс Делакруа, какая жалость!
Они ретировались со всей возможной поспешностью, на бегу раздавая прощальные реплики и извинения, и через минуту карета уже уносила их в Балфур-Хаус.
— Все вышло на славу, мисс Галлант. — Люсьен незаметно подмигнул Александре.
— Благодарю, милорд.
— Что все это значит? — Возмущению Фионы не было предела. — Похоже на похищение!
— Помечтайте, помечтайте, — хмыкнул Люсьен.
— А вот я рада, что все кончилось, — пропищала Роза, обмахиваясь веером. — Столько народу, и все смотрят только на меня! Ужас, просто ужас!
Люсьен вздохнул. Был ли он когда-нибудь таким зеленым юнцом, неоперившимся птенчиком? Вряд ли. С таким отцом…
— Все правильно, ты же дебютантка. Они перестанут таращиться на тебя, как только найдут новую жертву.
Александра кашлянула, намекая на то, что пора пресечь его бестактность.
— Отчасти лорд Килкерн прав.
— Да? — удивилась Роза.
— …хотя я облекла бы это в иные слова.
— Разумеется, из малодушия. — Люсьен ухмыльнулся.
— Существует прелесть новизны, и ее нужно уметь обращать себе на пользу. Через месяц от вашего дебюта останется лишь смутное воспоминание, а его результатом станет готовность или нежелание приглашать вас впредь.
Александра задумчиво улыбнулась, и Люсьен ощутил незнакомое стеснение в груди.
— Ну как впечатление? — спросил он.
— По-моему, вечер удался. Еще один такой — и каждый будет рад пообщаться с мисс Делакруа.
— Как чудесно! — воскликнула девушка.
— Что-то я не видела этого твоего друга… как бишь его? Лорда Белтона! — проворчала Фиона.
— Очевидно, у него нашлись дела поинтереснее, — рассеянно ответил Люсьен.
Вопрос сбил его с мыслей об Александре. До сих пор ему казалось, что его неприязнь к тетке давно уже достигла апогея, но, похоже, он ошибся. Какое счастье, что Александра придумала эту историю с головной болью — страшно представить, что могла наговорить старая гарпия за кофе и ликерами!
После его отповеди леди Делакруа словно воды в рот набрали, за что граф был им безмерно благодарен, и без того лепет Джорджины Крофт почти свел его с ума.
— Уимбл, коньяку! — приказал он, как только дамы исчезли наверху.
Едва Люсьен распустил шейный платок и развалился в кресле перед камином, явился дворецкий с подносом. Глоток янтарной жидкости явился подлинным благословением после всех передряг этого вечера.
— Маллинса ко мне!
Очевидно, нотариус уже ждал поблизости, потому что дверь почти сразу скрипнула. Люсьен не повернулся, не в силах оторвать взгляд от языков пламени.
— Вычеркните Джорджину Крофт, — сказал он вяло. — Я спросил, кто ее любимый автор, и она ответила: «Тот, который написал Библию». На вопрос, что ей больше всего нравится в Библии, она ответила: «Картинки!». Правда, к тому времени у нее уже заплетался язык…
— Возможно, девушка пыталась пошутить. Если так, вышло неплохо.
Прозвучавший голос заставил его вздрогнуть, вялости как не бывало. Оказывается, за его спиной находился не Маллинс, а Александра. Но вместо того чтобы броситься и заключить ее в объятия, как ему того хотелось, Люсьен скрестил руки на груди и остался сидеть неподвижно.
— Все это было сказано вполне серьезно. Следовательно, она просто глупа.
— Вас, значит, занимают только умные женщины? А может быть, подобная деталь придает любовной связи особую остроту?
— Это простое любопытство или личный интерес?
Александра приблизилась. Ему хотелось верить, что она явилась искушать его, но если учесть ее характер, скорее ей пришло в голову высказать все, что она о нем думает. Что ж, он не станет слушать выговор с кротко склоненной головой.
— Я впервые слышу, милорд, чтобы кандидаток на роль жены вычеркивали из списка за недостаток начитанности.
— А по-моему, это хороший тон.
— Вы как будто предпочитаете зрелых женщин, а мисс Крофт всего восемнадцать.
— Нет правил без исключений. — Люсьен чувствовал, что назойливая головная боль отступает.
— Итак, у вас уже есть список. Кто его составил? Мистер Маллинс?
— Какая разница! — Он намеренно задержал взгляд на губах Александры и улыбнулся. — Зачем вы пришли? Если, конечно, не считать сцены ревности.
— Что?!
— Милорд, — сказала Уимбл, заглянув в дверь, — вы хотели видеть мистера…
— Позже!
— Как вам будет угодно.
— Итак, на чем мы остановились? Ах да, на сцене ревности.
— Чтобы устроить подобную сцену, нужно ревновать. Ко мне это не относится. — Александра принялась ходить по кабинету. Дрожащие огоньки свечей бросали отсвет на блестящий шелк платья, и казалось, что вся ее фигура трепещет и мерцает.
— Зачем же вы здесь? — настаивал Люсьен.
— Чтобы спросить: как вам не стыдно порицать своих близких за каждую мелочь, когда вы сами в сотню раз хуже?
— В сотню? Странно, что меня до сих пор не вываляли в дегте и перьях.
— В самом деле, очень странно!
— И что во мне плохого? — осведомился он, тщетно стараясь справиться с улыбкой, которая становилась все шире. — Скажите!
— И не подумаю!
— Отчего же?
— Вам нравится раздражать и дразнить людей. Вы и теперь ищете повод предаться этой привычке, но я не стану ей потакать.
— Да я, кажется, сам Люцифер!
— Не совсем, но вы человек безусловно низкий!
Люсьен промолчал. Головная боль стала возвращаться. Судя по всему, всю дорогу от Говардов, пока он предавался сладким мечтаниям, Александра подбирала аргументы для спора с ним.
— Чем же я низок? — наконец спросил он, отставив коньяк.
— Во-первых, тем, что непрестанно унижаете и оскорбляете своих близких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Вы что-то сказали, дорогая тетушка?
— Нет, ничего, — испугалась Фиона и тут же занялась своей мадерой.
К той части ужина, когда дамам и джентльменам предстояло разойтись по разным помещениям, у Люсьена разболелась голова. Правда, Джорджина Крофт уже не вздрагивала перед каждым ответом на его вопрос, но зато заметно отупела от умственных усилий и выпитого вина.
Как только Фиона встала, намереваясь присоединиться к дамам за кофе и ликерами, граф тоже вскочил. Александра возникла рядом, казалось, ниоткуда, еще до того, как он заговорил. Прочтя в ее глазах нечто сродни приказу, Люсьен остановил Фиону на полпути.
— Мисс Галлант, боюсь, моей дорогой тетушке нездоровится, — сообщил он насколько мог громко.
— Что-что? — изумилась Фиона.
— В самом деле, она еще с утра жаловалась на головную боль. — Александра быстро взяла почтенную матрону под другую руку.
— Как вы сме…
Люсьен не дал ей договорить.
— Идемте же, тетушка! — скомандовал он. — Вам нужно поскорее прилечь. Я уверен, хозяева дома извинят нас.
— Ах, миссис Делакруа! — Леди Говард молитвенно сложила руки. — Мисс Делакруа, какая жалость!
Они ретировались со всей возможной поспешностью, на бегу раздавая прощальные реплики и извинения, и через минуту карета уже уносила их в Балфур-Хаус.
— Все вышло на славу, мисс Галлант. — Люсьен незаметно подмигнул Александре.
— Благодарю, милорд.
— Что все это значит? — Возмущению Фионы не было предела. — Похоже на похищение!
— Помечтайте, помечтайте, — хмыкнул Люсьен.
— А вот я рада, что все кончилось, — пропищала Роза, обмахиваясь веером. — Столько народу, и все смотрят только на меня! Ужас, просто ужас!
Люсьен вздохнул. Был ли он когда-нибудь таким зеленым юнцом, неоперившимся птенчиком? Вряд ли. С таким отцом…
— Все правильно, ты же дебютантка. Они перестанут таращиться на тебя, как только найдут новую жертву.
Александра кашлянула, намекая на то, что пора пресечь его бестактность.
— Отчасти лорд Килкерн прав.
— Да? — удивилась Роза.
— …хотя я облекла бы это в иные слова.
— Разумеется, из малодушия. — Люсьен ухмыльнулся.
— Существует прелесть новизны, и ее нужно уметь обращать себе на пользу. Через месяц от вашего дебюта останется лишь смутное воспоминание, а его результатом станет готовность или нежелание приглашать вас впредь.
Александра задумчиво улыбнулась, и Люсьен ощутил незнакомое стеснение в груди.
— Ну как впечатление? — спросил он.
— По-моему, вечер удался. Еще один такой — и каждый будет рад пообщаться с мисс Делакруа.
— Как чудесно! — воскликнула девушка.
— Что-то я не видела этого твоего друга… как бишь его? Лорда Белтона! — проворчала Фиона.
— Очевидно, у него нашлись дела поинтереснее, — рассеянно ответил Люсьен.
Вопрос сбил его с мыслей об Александре. До сих пор ему казалось, что его неприязнь к тетке давно уже достигла апогея, но, похоже, он ошибся. Какое счастье, что Александра придумала эту историю с головной болью — страшно представить, что могла наговорить старая гарпия за кофе и ликерами!
После его отповеди леди Делакруа словно воды в рот набрали, за что граф был им безмерно благодарен, и без того лепет Джорджины Крофт почти свел его с ума.
— Уимбл, коньяку! — приказал он, как только дамы исчезли наверху.
Едва Люсьен распустил шейный платок и развалился в кресле перед камином, явился дворецкий с подносом. Глоток янтарной жидкости явился подлинным благословением после всех передряг этого вечера.
— Маллинса ко мне!
Очевидно, нотариус уже ждал поблизости, потому что дверь почти сразу скрипнула. Люсьен не повернулся, не в силах оторвать взгляд от языков пламени.
— Вычеркните Джорджину Крофт, — сказал он вяло. — Я спросил, кто ее любимый автор, и она ответила: «Тот, который написал Библию». На вопрос, что ей больше всего нравится в Библии, она ответила: «Картинки!». Правда, к тому времени у нее уже заплетался язык…
— Возможно, девушка пыталась пошутить. Если так, вышло неплохо.
Прозвучавший голос заставил его вздрогнуть, вялости как не бывало. Оказывается, за его спиной находился не Маллинс, а Александра. Но вместо того чтобы броситься и заключить ее в объятия, как ему того хотелось, Люсьен скрестил руки на груди и остался сидеть неподвижно.
— Все это было сказано вполне серьезно. Следовательно, она просто глупа.
— Вас, значит, занимают только умные женщины? А может быть, подобная деталь придает любовной связи особую остроту?
— Это простое любопытство или личный интерес?
Александра приблизилась. Ему хотелось верить, что она явилась искушать его, но если учесть ее характер, скорее ей пришло в голову высказать все, что она о нем думает. Что ж, он не станет слушать выговор с кротко склоненной головой.
— Я впервые слышу, милорд, чтобы кандидаток на роль жены вычеркивали из списка за недостаток начитанности.
— А по-моему, это хороший тон.
— Вы как будто предпочитаете зрелых женщин, а мисс Крофт всего восемнадцать.
— Нет правил без исключений. — Люсьен чувствовал, что назойливая головная боль отступает.
— Итак, у вас уже есть список. Кто его составил? Мистер Маллинс?
— Какая разница! — Он намеренно задержал взгляд на губах Александры и улыбнулся. — Зачем вы пришли? Если, конечно, не считать сцены ревности.
— Что?!
— Милорд, — сказала Уимбл, заглянув в дверь, — вы хотели видеть мистера…
— Позже!
— Как вам будет угодно.
— Итак, на чем мы остановились? Ах да, на сцене ревности.
— Чтобы устроить подобную сцену, нужно ревновать. Ко мне это не относится. — Александра принялась ходить по кабинету. Дрожащие огоньки свечей бросали отсвет на блестящий шелк платья, и казалось, что вся ее фигура трепещет и мерцает.
— Зачем же вы здесь? — настаивал Люсьен.
— Чтобы спросить: как вам не стыдно порицать своих близких за каждую мелочь, когда вы сами в сотню раз хуже?
— В сотню? Странно, что меня до сих пор не вываляли в дегте и перьях.
— В самом деле, очень странно!
— И что во мне плохого? — осведомился он, тщетно стараясь справиться с улыбкой, которая становилась все шире. — Скажите!
— И не подумаю!
— Отчего же?
— Вам нравится раздражать и дразнить людей. Вы и теперь ищете повод предаться этой привычке, но я не стану ей потакать.
— Да я, кажется, сам Люцифер!
— Не совсем, но вы человек безусловно низкий!
Люсьен промолчал. Головная боль стала возвращаться. Судя по всему, всю дорогу от Говардов, пока он предавался сладким мечтаниям, Александра подбирала аргументы для спора с ним.
— Чем же я низок? — наконец спросил он, отставив коньяк.
— Во-первых, тем, что непрестанно унижаете и оскорбляете своих близких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74