То, о чем она собиралась рассказать, до сих пор будоражило Клаудию. Так же будет и с ним. После этого разговора Гай не захочет ее – даже в качестве любовницы.
Похорони Клаудия эту тайну в себе, он, возможно, со временем привязался бы к ней, даже полюбил. И тогда внезапное открытие причинило бы страдания им обоим. Было уже поздно заботиться о собственных чувствах, но Клаудия не могла вынести мысли о том, что молчанием предаст Гая. Она решительно продолжала, думая, что вот-вот дойдет до самого страшного.
– У отца не было братьев, но зато он мог похвастаться тремя наследниками в самом расцвете сил. Лоренцо был слишком умен, чтобы убить нас всех – никто не поверил бы в его непричастность. Вместо этого он отравил моего отца. Его люди проникли к нам в дом под видом слуг, они и совершили это злодеяние, а потом поклялись, что убийство задумали и привели в исполнение моя мать и ее алхимик. Лоренцо воспользовался своим браком, чтобы получить над нами опекунство, а мать его люди увели через день после смерти отца. Через неделю мы узнали, что она умерла под пытками, отказавшись признать свою вину.
Клаудия старалась не подпускать близко к сердцу воспоминания об этих ужасных днях, пытаясь сосредоточиться лишь на своем рассказе. Голос ее звучал почти бесцветно.
– Алхимик оказался более сговорчивым. Его пытали, пока смерть не стала казаться ему блаженством, пока он не понял, что от мучении его спасет лишь признание. Перед священниками и магистратом он поклялся, что в течение долгих лет был любовником моей матери и отцом ее детей, а убийство было задумано, чтобы они смогли наконец пожениться.
Проведя языком по пересохшим губам, Клаудия вспомнила вкус поцелуев Гая. Теперь, когда он знает, что в глазах церкви она – дочь убийцы, ей никогда не доведется ощутить этот вкус снова.
– Лоренцо подал прошение признать брак родителей недействительным, – бесстрастно продолжала Клаудия. – Сам папа подписал соответствующий указ, и нас с братьями объявили бастардами. Роберто и Данте сделали все возможное, чтобы убедить церковь в невиновности матери, но Лоренцо продумал свой план очень тщательно. Его сын был назван, как ближайший из оставшихся родственников, единственным наследником. Данте и Роберто решили, что нам лучше бежать в Англию, когда один из слуг скончался, отпив вина из бокала, предназначавшегося для меня. Понимаете, таким образом Лоренцо намекал, что в Италии мы никогда не почувствуем себя в безопасности.
Когда рассказ был окончен, в комнате воцарилась гробовая тишина. Клаудия ждала, что Гай отпрянет, как только оправится от ужаса, или выразит свое отвращение каким-нибудь другим способом. Но в то же время, возможно, ему все равно, что церковь считает ее незаконнорожденной, и перед свадьбой ей придется лишь исповедаться священнику. Если свадьба состоится. Она заставила себя взглянуть на него. Увидев застывший взгляд Гая, Клаудия похолодела. Слабая надежда, что он все еще хочет быть с ней, исчезла без следа. Гай продолжал всматриваться в ее лицо, как будто пытаясь в нем что-то отыскать.
Протянув руку, он провел ладонью по мертвенно бледной щеке Клаудии.
– Неужели ты не оплакиваешь своих родителей и братьев?
– Слезы – знак слабости. Я научилась скрывать их.
– И все же из-за меня ты плакала.
Она опустила глаза, не в силах больше глядеть ему в лицо.
– Я… Мне кажется, когда речь заходит о вас, я тут же теряю голову.
– Твои слезы причинят мне боль, но я не хочу, чтобы ты страдала, пытаясь их скрыть. Теперь в этом нет никакой нужды. – Прежде чем Клаудия успела понять, что происходит, Гай уже заключил ее в свои объятия. Его поцелуй был чист и нежен. – Ты ожесточилась, чтобы выжить, и привыкла во всем полагаться лишь на одну себя. Я угадал?
– Почти, – прошептала она. На самом деле, никогда еще Гай не был так близок к истине. Клаудия никак не могла понять, откуда в нем эта нежность. История их семьи должна была навсегда оттолкнуть его. – Вы понимаете, что многие считают меня незаконнорожденной, дочерью убийцы?
– Конечно. – Гай, казалось, был озабочен этим не больше, чем сообщением, что к вечеру может пойти дождь.
– Значит, вы уже отказались от этой сумасшедшей мысли о женитьбе? – Сжав губы, Клаудия с замиранием сердца ждала ответа на свой вопрос.
– Вовсе нет. – Его голос прозвучал достаточно твердо, чтобы заставить Клаудию, отодвинувшись, взглянуть Гаю в лицо.
– Барон не может взять в жены незаконнорожденную, – проговорила она. – Только если это дочь самого короля. Вы… Почему вы смеетесь?
– Из-за того, как ты подбираешь слова. – Склонившись над ее лицом, он поцеловал ее так крепко, что Клаудия на секунду забыла об этой улыбке, впрочем, как и обо всем остальном. Оторвавшись от губ девушки, Гай приложил к ним палец, как будто стараясь запечатлеть свой поцелуй навечно. – Мне все равно, кем тебя считают люди, я ведь знаю, какая ты на самом деле, как знаю, кем ты станешь, и очень скоро. Никто не осмелится обращаться к тебе иначе, как «баронесса».
– Почему вы так настойчиво говорите о женитьбе? – прошептала Клаудия. – Ведь не можете же вы хотеть породниться с теми, кто остался в моей семье. Мое приданое ничего не стоит, ведь вы и так почти что его владелец, а ожерелье – все, что у меня осталось, – не сделает вас богаче. И все же вы продолжаете настаивать. Почему?
– Неужели ты не догадываешься?
Клаудия вздохнула, едва не доведенная до отчаяния.
– Да ведь я только что сказала, почему не могу этого сделать. Единственное, что осталось – низменная страсть, но и это отпадает, ведь вы знаете, что я и так ваша, и вовсе не из-за надежды стать вашей женой.
– В самом деле? – В голосе Гая сквозило изумление, хотя он и старался сохранять невозмутимое выражение лица. – Ты готова утолять мою страсть по собственной воле?
– И кто же теперь передергивает? – Клаудия дотронулась до его плеча. – Так вы скажете мне, в чем настоящая причина?
– Хмм. – Гай задумчиво посмотрел на нее. – Думаю, не стоит. Мне кажется, сейчас это было бы не самым мудрым решением. Клаудия, ты ведь говорила, что знаешь меня достаточно хорошо, так что скоро сама найдешь ответ.
– Вам нужен наследник? – Еще одна попытка, и снова верится в это с трудом. – За барона пошла бы любая. И вовсе не нужно жениться именно на мне, чтобы обзавестись наследником.
– Возможно, я хочу, чтобы у него были зеленые глаза, – поддразнил ее Гай. Взяв Клаудию за руку, он прижал ее к груди. – Вот где лежит разгадка. Здесь именно то, что ты ищешь.
– Я найду ответ, дотронувшись до вас? – разочарованно спросила Клаудия. – Так, значит, это все-таки желание.
В ответ Гай лишь улыбнулся и покачал головой.
– Тебе нравится прикасаться ко мне?
– Я же уже говорила, что очень, – отозвалась она, пораженная столь внезапной переменой в облике Гая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Похорони Клаудия эту тайну в себе, он, возможно, со временем привязался бы к ней, даже полюбил. И тогда внезапное открытие причинило бы страдания им обоим. Было уже поздно заботиться о собственных чувствах, но Клаудия не могла вынести мысли о том, что молчанием предаст Гая. Она решительно продолжала, думая, что вот-вот дойдет до самого страшного.
– У отца не было братьев, но зато он мог похвастаться тремя наследниками в самом расцвете сил. Лоренцо был слишком умен, чтобы убить нас всех – никто не поверил бы в его непричастность. Вместо этого он отравил моего отца. Его люди проникли к нам в дом под видом слуг, они и совершили это злодеяние, а потом поклялись, что убийство задумали и привели в исполнение моя мать и ее алхимик. Лоренцо воспользовался своим браком, чтобы получить над нами опекунство, а мать его люди увели через день после смерти отца. Через неделю мы узнали, что она умерла под пытками, отказавшись признать свою вину.
Клаудия старалась не подпускать близко к сердцу воспоминания об этих ужасных днях, пытаясь сосредоточиться лишь на своем рассказе. Голос ее звучал почти бесцветно.
– Алхимик оказался более сговорчивым. Его пытали, пока смерть не стала казаться ему блаженством, пока он не понял, что от мучении его спасет лишь признание. Перед священниками и магистратом он поклялся, что в течение долгих лет был любовником моей матери и отцом ее детей, а убийство было задумано, чтобы они смогли наконец пожениться.
Проведя языком по пересохшим губам, Клаудия вспомнила вкус поцелуев Гая. Теперь, когда он знает, что в глазах церкви она – дочь убийцы, ей никогда не доведется ощутить этот вкус снова.
– Лоренцо подал прошение признать брак родителей недействительным, – бесстрастно продолжала Клаудия. – Сам папа подписал соответствующий указ, и нас с братьями объявили бастардами. Роберто и Данте сделали все возможное, чтобы убедить церковь в невиновности матери, но Лоренцо продумал свой план очень тщательно. Его сын был назван, как ближайший из оставшихся родственников, единственным наследником. Данте и Роберто решили, что нам лучше бежать в Англию, когда один из слуг скончался, отпив вина из бокала, предназначавшегося для меня. Понимаете, таким образом Лоренцо намекал, что в Италии мы никогда не почувствуем себя в безопасности.
Когда рассказ был окончен, в комнате воцарилась гробовая тишина. Клаудия ждала, что Гай отпрянет, как только оправится от ужаса, или выразит свое отвращение каким-нибудь другим способом. Но в то же время, возможно, ему все равно, что церковь считает ее незаконнорожденной, и перед свадьбой ей придется лишь исповедаться священнику. Если свадьба состоится. Она заставила себя взглянуть на него. Увидев застывший взгляд Гая, Клаудия похолодела. Слабая надежда, что он все еще хочет быть с ней, исчезла без следа. Гай продолжал всматриваться в ее лицо, как будто пытаясь в нем что-то отыскать.
Протянув руку, он провел ладонью по мертвенно бледной щеке Клаудии.
– Неужели ты не оплакиваешь своих родителей и братьев?
– Слезы – знак слабости. Я научилась скрывать их.
– И все же из-за меня ты плакала.
Она опустила глаза, не в силах больше глядеть ему в лицо.
– Я… Мне кажется, когда речь заходит о вас, я тут же теряю голову.
– Твои слезы причинят мне боль, но я не хочу, чтобы ты страдала, пытаясь их скрыть. Теперь в этом нет никакой нужды. – Прежде чем Клаудия успела понять, что происходит, Гай уже заключил ее в свои объятия. Его поцелуй был чист и нежен. – Ты ожесточилась, чтобы выжить, и привыкла во всем полагаться лишь на одну себя. Я угадал?
– Почти, – прошептала она. На самом деле, никогда еще Гай не был так близок к истине. Клаудия никак не могла понять, откуда в нем эта нежность. История их семьи должна была навсегда оттолкнуть его. – Вы понимаете, что многие считают меня незаконнорожденной, дочерью убийцы?
– Конечно. – Гай, казалось, был озабочен этим не больше, чем сообщением, что к вечеру может пойти дождь.
– Значит, вы уже отказались от этой сумасшедшей мысли о женитьбе? – Сжав губы, Клаудия с замиранием сердца ждала ответа на свой вопрос.
– Вовсе нет. – Его голос прозвучал достаточно твердо, чтобы заставить Клаудию, отодвинувшись, взглянуть Гаю в лицо.
– Барон не может взять в жены незаконнорожденную, – проговорила она. – Только если это дочь самого короля. Вы… Почему вы смеетесь?
– Из-за того, как ты подбираешь слова. – Склонившись над ее лицом, он поцеловал ее так крепко, что Клаудия на секунду забыла об этой улыбке, впрочем, как и обо всем остальном. Оторвавшись от губ девушки, Гай приложил к ним палец, как будто стараясь запечатлеть свой поцелуй навечно. – Мне все равно, кем тебя считают люди, я ведь знаю, какая ты на самом деле, как знаю, кем ты станешь, и очень скоро. Никто не осмелится обращаться к тебе иначе, как «баронесса».
– Почему вы так настойчиво говорите о женитьбе? – прошептала Клаудия. – Ведь не можете же вы хотеть породниться с теми, кто остался в моей семье. Мое приданое ничего не стоит, ведь вы и так почти что его владелец, а ожерелье – все, что у меня осталось, – не сделает вас богаче. И все же вы продолжаете настаивать. Почему?
– Неужели ты не догадываешься?
Клаудия вздохнула, едва не доведенная до отчаяния.
– Да ведь я только что сказала, почему не могу этого сделать. Единственное, что осталось – низменная страсть, но и это отпадает, ведь вы знаете, что я и так ваша, и вовсе не из-за надежды стать вашей женой.
– В самом деле? – В голосе Гая сквозило изумление, хотя он и старался сохранять невозмутимое выражение лица. – Ты готова утолять мою страсть по собственной воле?
– И кто же теперь передергивает? – Клаудия дотронулась до его плеча. – Так вы скажете мне, в чем настоящая причина?
– Хмм. – Гай задумчиво посмотрел на нее. – Думаю, не стоит. Мне кажется, сейчас это было бы не самым мудрым решением. Клаудия, ты ведь говорила, что знаешь меня достаточно хорошо, так что скоро сама найдешь ответ.
– Вам нужен наследник? – Еще одна попытка, и снова верится в это с трудом. – За барона пошла бы любая. И вовсе не нужно жениться именно на мне, чтобы обзавестись наследником.
– Возможно, я хочу, чтобы у него были зеленые глаза, – поддразнил ее Гай. Взяв Клаудию за руку, он прижал ее к груди. – Вот где лежит разгадка. Здесь именно то, что ты ищешь.
– Я найду ответ, дотронувшись до вас? – разочарованно спросила Клаудия. – Так, значит, это все-таки желание.
В ответ Гай лишь улыбнулся и покачал головой.
– Тебе нравится прикасаться ко мне?
– Я же уже говорила, что очень, – отозвалась она, пораженная столь внезапной переменой в облике Гая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97