Выглядела Памела неважно, измученная и бледная, словно у нее болел живот, волосы спутаны и не убраны, сорочка мятая и несвежая.
– Да, Стамфорд, как хорошо, когда выглядишь милой и любезной, – прохрипела она, споткнувшись и падая в кресло. – Я спала. Пожалуй, для нас обоих было бы лучше, если бы я не просыпалась. У меня голова раскалывается от боли.
Маркус оглядел ее равнодушным, но все замечающим взглядом, он силился и не мог понять: неужели он когда-то любил ее? Объяснением тому могла послужить лишь его юношеская пылкость. Теперь, когда он разглядывал Памелу, внутри у него не шевельнулось ничего – ни проблеска дружеской привязанности, ни уважения, ни вспышки нежности.
Памела пожинала то, что посеяла.
– Ты не видел Кристофера, а? – спросила она, оглядываясь вокруг, как будто тот мог прятаться за портьерами.
– Нет, с чего бы?
– Прошлым вечером я подсыпала кое-что нам обоим в напиток, возбуждающее средство, чтобы улучшить настроение, но с того момента я нахожусь в каком-то одурманенном состоянии. Я беспокоюсь, что он, возможно, также себя неважно чувствует.
– Ты вступила в интимную связь с Кристофером?
– Это он вступил со мной в интимную связь. Он не мог устоять. – Памела выразительно приподняла бровь. –
Вскоре ты услышишь обо мне и Кристофере нечто более важное.
– Ты несешь чепуху.
– Юноша влюблен в меня по уши.
– В тебя?
Кристофер упоминал о какой-то таинственной незнакомке, что он встретил особенную, удивительную, как он сам утверждал, девушку. Памела, должно быть, сбрендила.
– О да. Я обсуждала этот вопрос с его матерью. Она очень заинтересовалась моим предложением. Возможно, вскоре ты услышишь объявление.
– Какое объявление?
– Я намерена снова стать графиней. Он усмехнулся:
– Ты сошла с ума. Неужели ты думаешь, что Регина отдаст тебе своего единственного сына?
– А почему бы и нет?
– Может быть, потому, что тебе уже тридцать, ты вдова и распутная гарпия, которую Регина терпеть не может.
– Мне и так нездоровится, а тут еще выслушивать от тебя оскорбления, избавь меня от этого.
Памела вспылила и встала, явно намереваясь уйти.
– Я не отпускал тебя.
– Как будто мне требуется для этого разрешение. Она сделала один быстрый шаг, затем другой.
– Остановись!
Она оценивающе поглядела на него, что-то в его взгляде насторожило ее. Памела заколебалась, затем снова и с явным раздражением плюхнулась в кресло.
– В чем дело?
– Я доволен, что ты думаешь о том, где тебе будет лучше всего приклонить голову.
– Почему?
– Потому что твои дни пребывания здесь, как и выпрашивание у меня денег, сочтены.
– Что? – ошеломленно вскричала Памела.
– Пока мыс тобой тут беседуем, дворецкий складывает твой сундук. Это поддержит тебя на первое время, а потом тебе надо будет сообщить мне свой новый адрес, чтобы знать, куда переслать все остальные твои вещи.
– Я отказываюсь уезжать! Маркус пожал плечами:
– Тогда придется силой выдворить тебя из дому.
– Но это же мой дом! Я жила здесь четырнадцать лет!
– Ну и что, тебе придется подыскать себе другой. Кроме того, ты ведь собираешься стать новой графиней Донкастера, где ты сможешь морочить головы другим. – Он мрачно усмехнулся. – Впрочем, я не думаю, что ты пропадешь.
– Ты не можешь вот так меня выгнать.
– Могу. Ты уберешься отсюда, как только наденешь на себя что-нибудь.
– Нет! – Памела вскочила. – Я не позволю, чтобы со мной так обращались. Ты не имеешь права!
Маркус даже не пошевелился. Продолжая потягивать виски, он наблюдал за тем, как Памела вся затряслась от гнева. Маркус даже удивился, насколько это зрелище мало его трогает. Словно после ухода Кейт искра человечности, тлевшая у него в груди, погасла насовсем.
– Разве это не ты сообщила Регине обо мне и мисс Дункан? Мне любопытно, как это тебе удалось вызнать?
– Черт, какая такая мисс Дункан? – Она недоуменно смотрела на него, видимо, не понимая, о ком идет речь, но потом ее осенило. – А-а, так это та вертушка, с которой ты развлекался наверху?
– Ты велела кому-то из слуг следить за мной? Маркус надеялся, что это не так, в противном случае кому-то сильно не поздоровилось бы из-за Памелы.
– Нет. Я видела все сама.
Она оказалась не только хитрой, но и жестокой.
– Неужели весь шум только из-за этого? Я обнаружила твой грешок, и ты разозлился?
Маркус почти выпрыгнул из кресла, стараясь держать себя в руках.
– Как ты осмелилась рассказывать кому бы то ни было о моих интимных делах, в особенности Регине Льюис?
Памела вдруг осознала, что задела его за живое, и поскольку умом не блистала, то решила воспользоваться этим с выгодой для себя.
– Неужели ты настолько стал неразборчив в выборе?
– Неужели? – переспросил он с леденящим спокойствием.
– Ты так низко пал, – злорадно проговорила Памела. – Как это смешно! Разве можно стерпеть, чтобы все узнали, как тебя поймала какая-то девка, прислуга Регины.
Она приглушенно, но радостно рассмеялась, но ее злобное раздражение передалось Маркусу, он быстро обежал вокруг стола, схватил Памелу за горло и сжал его так сильно, словно желал задушить ее.
– Если ты обмолвишься и назовешь кому бы то ни было ее имя, я убью тебя.
Он разжал пальцы, и обессиленная Памела упала прямо перед ним на колени. Она жадно хватала ртом воздух, держась руками за шею. Она бросила на него взгляд, в котором ничего не было, кроме ненависти, но у Памелы хватило сообразительности попридержать язык, ведь Маркус считал, что Кейт находилась на пути к себе домой, в Донкастер.
Памела могла быть очень мстительной и коварной, но у нее никогда не хватило бы смелости отомстить лично ему. Она предпочла бы отыграться на ком-то более слабом и беззащитном. Для такой цели, конечно, лучше всего подходила именно Кейт.
С трудом Памела встала на ноги, удерживая гневные и оскорбительные слова, готовые сорваться с ее губ. Она понимала, что не стоит злоупотреблять его терпением.
– На что я буду жить?
– Свяжись с моим поверенным по поводу установленного для тебя содержания.
– Чему оно равно?
– Я назначил пятьсот фунтов.
– В месяц?
– В год.
Это была жалкая подачка. Теперь, когда он немного остыл и успокоился, он решил выделить ей несколько больше, но его забавляли ее раздражение и недовольство.
– Ты не можешь так поступить со мной!
– А чем ты заслужила большее? Что ты делала, за исключением того, что расставляла ноги сперва для отца, а потом для меня?
– Ненавижу тебя!
Опять одно и то же! Возможно, она не стоила того, чтобы повысить ей содержание.
– Ты уже говорила это. Много раз. Теперь убирайся.
– Я всегда ненавидела тебя. Памела повернулась и вышла.
Кристофер заглянул в гостиную своей матери. Он принялся быстро осматривать бумаги, лежащие у нее на столе, как вдруг заметил ее портфель, с которым Регина никогда не разлучалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Да, Стамфорд, как хорошо, когда выглядишь милой и любезной, – прохрипела она, споткнувшись и падая в кресло. – Я спала. Пожалуй, для нас обоих было бы лучше, если бы я не просыпалась. У меня голова раскалывается от боли.
Маркус оглядел ее равнодушным, но все замечающим взглядом, он силился и не мог понять: неужели он когда-то любил ее? Объяснением тому могла послужить лишь его юношеская пылкость. Теперь, когда он разглядывал Памелу, внутри у него не шевельнулось ничего – ни проблеска дружеской привязанности, ни уважения, ни вспышки нежности.
Памела пожинала то, что посеяла.
– Ты не видел Кристофера, а? – спросила она, оглядываясь вокруг, как будто тот мог прятаться за портьерами.
– Нет, с чего бы?
– Прошлым вечером я подсыпала кое-что нам обоим в напиток, возбуждающее средство, чтобы улучшить настроение, но с того момента я нахожусь в каком-то одурманенном состоянии. Я беспокоюсь, что он, возможно, также себя неважно чувствует.
– Ты вступила в интимную связь с Кристофером?
– Это он вступил со мной в интимную связь. Он не мог устоять. – Памела выразительно приподняла бровь. –
Вскоре ты услышишь обо мне и Кристофере нечто более важное.
– Ты несешь чепуху.
– Юноша влюблен в меня по уши.
– В тебя?
Кристофер упоминал о какой-то таинственной незнакомке, что он встретил особенную, удивительную, как он сам утверждал, девушку. Памела, должно быть, сбрендила.
– О да. Я обсуждала этот вопрос с его матерью. Она очень заинтересовалась моим предложением. Возможно, вскоре ты услышишь объявление.
– Какое объявление?
– Я намерена снова стать графиней. Он усмехнулся:
– Ты сошла с ума. Неужели ты думаешь, что Регина отдаст тебе своего единственного сына?
– А почему бы и нет?
– Может быть, потому, что тебе уже тридцать, ты вдова и распутная гарпия, которую Регина терпеть не может.
– Мне и так нездоровится, а тут еще выслушивать от тебя оскорбления, избавь меня от этого.
Памела вспылила и встала, явно намереваясь уйти.
– Я не отпускал тебя.
– Как будто мне требуется для этого разрешение. Она сделала один быстрый шаг, затем другой.
– Остановись!
Она оценивающе поглядела на него, что-то в его взгляде насторожило ее. Памела заколебалась, затем снова и с явным раздражением плюхнулась в кресло.
– В чем дело?
– Я доволен, что ты думаешь о том, где тебе будет лучше всего приклонить голову.
– Почему?
– Потому что твои дни пребывания здесь, как и выпрашивание у меня денег, сочтены.
– Что? – ошеломленно вскричала Памела.
– Пока мыс тобой тут беседуем, дворецкий складывает твой сундук. Это поддержит тебя на первое время, а потом тебе надо будет сообщить мне свой новый адрес, чтобы знать, куда переслать все остальные твои вещи.
– Я отказываюсь уезжать! Маркус пожал плечами:
– Тогда придется силой выдворить тебя из дому.
– Но это же мой дом! Я жила здесь четырнадцать лет!
– Ну и что, тебе придется подыскать себе другой. Кроме того, ты ведь собираешься стать новой графиней Донкастера, где ты сможешь морочить головы другим. – Он мрачно усмехнулся. – Впрочем, я не думаю, что ты пропадешь.
– Ты не можешь вот так меня выгнать.
– Могу. Ты уберешься отсюда, как только наденешь на себя что-нибудь.
– Нет! – Памела вскочила. – Я не позволю, чтобы со мной так обращались. Ты не имеешь права!
Маркус даже не пошевелился. Продолжая потягивать виски, он наблюдал за тем, как Памела вся затряслась от гнева. Маркус даже удивился, насколько это зрелище мало его трогает. Словно после ухода Кейт искра человечности, тлевшая у него в груди, погасла насовсем.
– Разве это не ты сообщила Регине обо мне и мисс Дункан? Мне любопытно, как это тебе удалось вызнать?
– Черт, какая такая мисс Дункан? – Она недоуменно смотрела на него, видимо, не понимая, о ком идет речь, но потом ее осенило. – А-а, так это та вертушка, с которой ты развлекался наверху?
– Ты велела кому-то из слуг следить за мной? Маркус надеялся, что это не так, в противном случае кому-то сильно не поздоровилось бы из-за Памелы.
– Нет. Я видела все сама.
Она оказалась не только хитрой, но и жестокой.
– Неужели весь шум только из-за этого? Я обнаружила твой грешок, и ты разозлился?
Маркус почти выпрыгнул из кресла, стараясь держать себя в руках.
– Как ты осмелилась рассказывать кому бы то ни было о моих интимных делах, в особенности Регине Льюис?
Памела вдруг осознала, что задела его за живое, и поскольку умом не блистала, то решила воспользоваться этим с выгодой для себя.
– Неужели ты настолько стал неразборчив в выборе?
– Неужели? – переспросил он с леденящим спокойствием.
– Ты так низко пал, – злорадно проговорила Памела. – Как это смешно! Разве можно стерпеть, чтобы все узнали, как тебя поймала какая-то девка, прислуга Регины.
Она приглушенно, но радостно рассмеялась, но ее злобное раздражение передалось Маркусу, он быстро обежал вокруг стола, схватил Памелу за горло и сжал его так сильно, словно желал задушить ее.
– Если ты обмолвишься и назовешь кому бы то ни было ее имя, я убью тебя.
Он разжал пальцы, и обессиленная Памела упала прямо перед ним на колени. Она жадно хватала ртом воздух, держась руками за шею. Она бросила на него взгляд, в котором ничего не было, кроме ненависти, но у Памелы хватило сообразительности попридержать язык, ведь Маркус считал, что Кейт находилась на пути к себе домой, в Донкастер.
Памела могла быть очень мстительной и коварной, но у нее никогда не хватило бы смелости отомстить лично ему. Она предпочла бы отыграться на ком-то более слабом и беззащитном. Для такой цели, конечно, лучше всего подходила именно Кейт.
С трудом Памела встала на ноги, удерживая гневные и оскорбительные слова, готовые сорваться с ее губ. Она понимала, что не стоит злоупотреблять его терпением.
– На что я буду жить?
– Свяжись с моим поверенным по поводу установленного для тебя содержания.
– Чему оно равно?
– Я назначил пятьсот фунтов.
– В месяц?
– В год.
Это была жалкая подачка. Теперь, когда он немного остыл и успокоился, он решил выделить ей несколько больше, но его забавляли ее раздражение и недовольство.
– Ты не можешь так поступить со мной!
– А чем ты заслужила большее? Что ты делала, за исключением того, что расставляла ноги сперва для отца, а потом для меня?
– Ненавижу тебя!
Опять одно и то же! Возможно, она не стоила того, чтобы повысить ей содержание.
– Ты уже говорила это. Много раз. Теперь убирайся.
– Я всегда ненавидела тебя. Памела повернулась и вышла.
Кристофер заглянул в гостиную своей матери. Он принялся быстро осматривать бумаги, лежащие у нее на столе, как вдруг заметил ее портфель, с которым Регина никогда не разлучалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77