– Однако она владеет всем, тогда как у меня ничего нет. Так почему возвращать должна я?
Растерявшись от столь дерзкого выпада, Маркус в изумлении смотрел на нее, он никак не мог понять, как он не замечал в ней раньше преступных наклонностей. Кейт же захотелось встряхнуть его как следует, чтобы из него вылетел напрочь предвзятый, ограниченный взгляд на происходящее, а затем бить его, бить снова и снова, до тех пор, пока он, избитый до полусмерти, не свалится на пол.
Регина сердито воскликнула, чтобы сгладить впечатление, вызванное замечанием о ней Кейт:
– Если честно, Кейт, я думала о вас гораздо лучше!
– Вы думали? – переспросила Кейт, вся подобравшись. – В самом деле?
Она вся дрожала от неприкрытой ненависти и злобы, Регина даже отступила на шаг на всякий случай.
Потом Регина повернулась к Маркусу и произнесла:
– Расскажите ей все остальное.
Кейт ждала, но ожидание затягивалось, так как Маркус не мог выдавить ни слова. Он покраснел и смутился, явно не зная, с чего начать.
– Итак? – спросила Кейт, но Маркус по-прежнему молчал.
Регина, не вытерпев, снова вмешалась:
– Ваша связь с ним раскрыта.
– Ну и что? – встрепенулась Кейт. – Поскольку вы не моя мать и не опекунша, а я совершеннолетняя, то не вижу, каким образом мои дела касаются вас.
– Вы живете в моем доме! – яростно выкрикнула Регина. – Вы едите хлеб за моим столом и при этом осмеливаетесь утверждать, что это не касается меня, хотя вы ведете себя как шлюха? – Регина сердито посмотрела на Маркуса. – До встречи с вами она была невинной девушкой. У нее не было никакого опыта против вашей мужской двуличности.
– Да, это так, – сокрушенно признался он.
– Я вижу, Стамфорд, у вас обширный опыт по части соблазнения девушек, не так ли?
– Возможно.
– Не скромничайте. Кейт вряд ли была первой, кого вы совратили. У вас устоявшаяся репутация распутника и негодяя.
– Святым меня не назовешь, это точно, – согласился Маркус.
– Хорошо известно, что вы регулярно соблазняете женщин недозволенными методами.
– Я не думал, что все так далеко зайдет.
– Мужчина всегда притворяется любящим, чтобы во имя одной лишь прихоти совратить женщину, не так ли, Стамфорд?
– Такое происходит всегда и повсеместно.
– А вы, Стамфорд, ничем не отличаетесь от других?
– Вероятно, что так.
– Я уверена, что Кейт считает, что вы в нее влюблены. Вы не подозреваете то же самое?
– Вполне возможно.
– Вы когда-нибудь любили ее?
Маркус уставился в пол.
– Нет.
– А сейчас вы ее любите?
– Нет, – почти шепотом опять ответил Маркус.
– Она, наверное, предполагает, что у вас самые благородные намерения. Может быть, она даже воображает, что вы женитесь на ней. Так вы женитесь?
– Это было бы величайшей глупостью.
Регина чуть помедлила, чтобы его отказ как можно сильнее уязвил Кейт. И она была права. Никогда прежде Кейт так не унижали. Она хотела умереть, превратиться в ничто, исчезнуть.
– Вы слышали, Кейт? – категоричным тоном спросила ее Регина. – Он не любит вас. И никогда не любил.
– Да, я слышала.
Кейт всегда понимала Маркуса, как он одинок, что он намеренно чуждается людей, но она даже не могла себе представить, каким жестоким он мог быть. Почему он счел своим долгом принять участие в ее наказании? Чтобы видеть ее страдания?
Неужели он стал прихвостнем Регины? Почему он молчаливо допустил такую жестокость? Он растоптал ту искру привязанности и любви, которая еще теплилась у нее в груди. Неужели он хочет ее изничтожить, чтобы в помине ничего не осталось от той Кейт, которую он знал?
– Полагаю, что она внимательно слушает нас, – проворчала Регина Маркусу, – так что рассказывайте ей поживее все остальное, или это сделаю я!
Маркус, не отрывая глаз от пола, проговорил:
– Я женюсь на Мелани, Кейт. Ровно через неделю. Все уже слажено.
Более страшного и более мучительного известия он не мог бы ей объявить. Хотя Кейт изо всех сил крепилась, чтобы не потерять самообладания, но все-таки не удержалась, по ее щеке поплыла слеза – одна-единственная.
– Равные всегда стремятся к равным, – ликовала Регина. – Как было глупо с вашей стороны, Кейт, возноситься так высоко в своих мечтах!
Кейт почувствовала дыхание смерти, его слова убивали все самое дорогое в ней – нежность, доброту. Она посмотрела на него, как будто умоляя, чтобы он взглянул ей прямо в глаза. Был ли он подавлен? Огорчен? Она хмыкнула от отвращения. Более вероятно, он просто опасался неприятной для него встречи и отчаянно хотел, чтобы она скорее закончилась, тем не менее она все еще мешкала, ей так хотелось, чтобы он улыбнулся ей напоследок.
– Это все? – спокойно спросила Кейт.
– Да, – ответила Регина. – Направляйтесь ко мне в спальню и ждите меня там. Я подойду через две минуты.
Онемев от горя, безразличная ко всему, Кейт медленно пошла к выходу. Она уже находилась у самых дверей, когда ее окликнул Маркус.
– Кейт! – умоляюще позвал он, ее имя невольно соскользнуло с его губ.
Она остановилась и мрачно оглянулась на него.
– Что?
– Надеюсь, что ты обретешь счастье. Удачи тебе и всего хорошего.
Она не могла взять в толк, о чем он говорил, хотя он выглядел искренним и страшно огорченным. По всей видимости, он как будто сожалел о том, что сделал, но почему, непонятно.
Как грубо заметила Регина, он просто плыл в удобном для себя направлении. Он жил в том мире, который она все еще считала своим, но уже скоро этому придет конец. Его избранница принадлежала к высшему свету и более подходила на роль супруги графа.
Так чему удивляться? Стоит ли так сокрушаться и горевать? Зачем надрывать себе сердце?
– Лорд Стамфорд, пропадите вы пропадом.
С этими словами Кейт повернулась и вышла.
Глава 17
У себя в спальне Регина дала выход своей безудержной ярости; даже сознание достигнутого успеха не могло погасить волну гнева, поднявшуюся в ее душе.
Кейт повезло, что она находилась в городе, где так много людей, а не дома, в глухой провинции. Если бы это произошло у них в глубинке и она осталась бы наедине с Региной, то, вполне вероятно, та просто убила бы ее.
Кейт сидела на стуле, ее скромные пожитки лежали рядом, на коленях она держала дорожную сумку. Она накинула на себя плащ и приготовилась отправиться в путь. Бледная, оцепенелая и холодная как мраморная статуя, она сидела с совершенно равнодушным и безучастным видом, ее мысли блуждали где-то далеко. Регине даже пришло в голову, не повредилась ли она в уме.
Мелани суетилась рядом, порхая то туда, то сюда, словно надоедливая мошка.
– Что сделала Кейт, мама? – спросила Мелани. – Она не хочет разговаривать со мной.
Но Регина не обращала на нее никакого внимания, она вынула из гардероба свою трость и подошла к Кейт, держа трость перед собой.
– Встань, – велела она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Растерявшись от столь дерзкого выпада, Маркус в изумлении смотрел на нее, он никак не мог понять, как он не замечал в ней раньше преступных наклонностей. Кейт же захотелось встряхнуть его как следует, чтобы из него вылетел напрочь предвзятый, ограниченный взгляд на происходящее, а затем бить его, бить снова и снова, до тех пор, пока он, избитый до полусмерти, не свалится на пол.
Регина сердито воскликнула, чтобы сгладить впечатление, вызванное замечанием о ней Кейт:
– Если честно, Кейт, я думала о вас гораздо лучше!
– Вы думали? – переспросила Кейт, вся подобравшись. – В самом деле?
Она вся дрожала от неприкрытой ненависти и злобы, Регина даже отступила на шаг на всякий случай.
Потом Регина повернулась к Маркусу и произнесла:
– Расскажите ей все остальное.
Кейт ждала, но ожидание затягивалось, так как Маркус не мог выдавить ни слова. Он покраснел и смутился, явно не зная, с чего начать.
– Итак? – спросила Кейт, но Маркус по-прежнему молчал.
Регина, не вытерпев, снова вмешалась:
– Ваша связь с ним раскрыта.
– Ну и что? – встрепенулась Кейт. – Поскольку вы не моя мать и не опекунша, а я совершеннолетняя, то не вижу, каким образом мои дела касаются вас.
– Вы живете в моем доме! – яростно выкрикнула Регина. – Вы едите хлеб за моим столом и при этом осмеливаетесь утверждать, что это не касается меня, хотя вы ведете себя как шлюха? – Регина сердито посмотрела на Маркуса. – До встречи с вами она была невинной девушкой. У нее не было никакого опыта против вашей мужской двуличности.
– Да, это так, – сокрушенно признался он.
– Я вижу, Стамфорд, у вас обширный опыт по части соблазнения девушек, не так ли?
– Возможно.
– Не скромничайте. Кейт вряд ли была первой, кого вы совратили. У вас устоявшаяся репутация распутника и негодяя.
– Святым меня не назовешь, это точно, – согласился Маркус.
– Хорошо известно, что вы регулярно соблазняете женщин недозволенными методами.
– Я не думал, что все так далеко зайдет.
– Мужчина всегда притворяется любящим, чтобы во имя одной лишь прихоти совратить женщину, не так ли, Стамфорд?
– Такое происходит всегда и повсеместно.
– А вы, Стамфорд, ничем не отличаетесь от других?
– Вероятно, что так.
– Я уверена, что Кейт считает, что вы в нее влюблены. Вы не подозреваете то же самое?
– Вполне возможно.
– Вы когда-нибудь любили ее?
Маркус уставился в пол.
– Нет.
– А сейчас вы ее любите?
– Нет, – почти шепотом опять ответил Маркус.
– Она, наверное, предполагает, что у вас самые благородные намерения. Может быть, она даже воображает, что вы женитесь на ней. Так вы женитесь?
– Это было бы величайшей глупостью.
Регина чуть помедлила, чтобы его отказ как можно сильнее уязвил Кейт. И она была права. Никогда прежде Кейт так не унижали. Она хотела умереть, превратиться в ничто, исчезнуть.
– Вы слышали, Кейт? – категоричным тоном спросила ее Регина. – Он не любит вас. И никогда не любил.
– Да, я слышала.
Кейт всегда понимала Маркуса, как он одинок, что он намеренно чуждается людей, но она даже не могла себе представить, каким жестоким он мог быть. Почему он счел своим долгом принять участие в ее наказании? Чтобы видеть ее страдания?
Неужели он стал прихвостнем Регины? Почему он молчаливо допустил такую жестокость? Он растоптал ту искру привязанности и любви, которая еще теплилась у нее в груди. Неужели он хочет ее изничтожить, чтобы в помине ничего не осталось от той Кейт, которую он знал?
– Полагаю, что она внимательно слушает нас, – проворчала Регина Маркусу, – так что рассказывайте ей поживее все остальное, или это сделаю я!
Маркус, не отрывая глаз от пола, проговорил:
– Я женюсь на Мелани, Кейт. Ровно через неделю. Все уже слажено.
Более страшного и более мучительного известия он не мог бы ей объявить. Хотя Кейт изо всех сил крепилась, чтобы не потерять самообладания, но все-таки не удержалась, по ее щеке поплыла слеза – одна-единственная.
– Равные всегда стремятся к равным, – ликовала Регина. – Как было глупо с вашей стороны, Кейт, возноситься так высоко в своих мечтах!
Кейт почувствовала дыхание смерти, его слова убивали все самое дорогое в ней – нежность, доброту. Она посмотрела на него, как будто умоляя, чтобы он взглянул ей прямо в глаза. Был ли он подавлен? Огорчен? Она хмыкнула от отвращения. Более вероятно, он просто опасался неприятной для него встречи и отчаянно хотел, чтобы она скорее закончилась, тем не менее она все еще мешкала, ей так хотелось, чтобы он улыбнулся ей напоследок.
– Это все? – спокойно спросила Кейт.
– Да, – ответила Регина. – Направляйтесь ко мне в спальню и ждите меня там. Я подойду через две минуты.
Онемев от горя, безразличная ко всему, Кейт медленно пошла к выходу. Она уже находилась у самых дверей, когда ее окликнул Маркус.
– Кейт! – умоляюще позвал он, ее имя невольно соскользнуло с его губ.
Она остановилась и мрачно оглянулась на него.
– Что?
– Надеюсь, что ты обретешь счастье. Удачи тебе и всего хорошего.
Она не могла взять в толк, о чем он говорил, хотя он выглядел искренним и страшно огорченным. По всей видимости, он как будто сожалел о том, что сделал, но почему, непонятно.
Как грубо заметила Регина, он просто плыл в удобном для себя направлении. Он жил в том мире, который она все еще считала своим, но уже скоро этому придет конец. Его избранница принадлежала к высшему свету и более подходила на роль супруги графа.
Так чему удивляться? Стоит ли так сокрушаться и горевать? Зачем надрывать себе сердце?
– Лорд Стамфорд, пропадите вы пропадом.
С этими словами Кейт повернулась и вышла.
Глава 17
У себя в спальне Регина дала выход своей безудержной ярости; даже сознание достигнутого успеха не могло погасить волну гнева, поднявшуюся в ее душе.
Кейт повезло, что она находилась в городе, где так много людей, а не дома, в глухой провинции. Если бы это произошло у них в глубинке и она осталась бы наедине с Региной, то, вполне вероятно, та просто убила бы ее.
Кейт сидела на стуле, ее скромные пожитки лежали рядом, на коленях она держала дорожную сумку. Она накинула на себя плащ и приготовилась отправиться в путь. Бледная, оцепенелая и холодная как мраморная статуя, она сидела с совершенно равнодушным и безучастным видом, ее мысли блуждали где-то далеко. Регине даже пришло в голову, не повредилась ли она в уме.
Мелани суетилась рядом, порхая то туда, то сюда, словно надоедливая мошка.
– Что сделала Кейт, мама? – спросила Мелани. – Она не хочет разговаривать со мной.
Но Регина не обращала на нее никакого внимания, она вынула из гардероба свою трость и подошла к Кейт, держа трость перед собой.
– Встань, – велела она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77