Из встречающих Джинна выделила Стива Локхарта. Он показался ей сильным, волевым и интересным человеком. Приятная приветливая улыбка не мешала ему внимательно наблюдать. Она чувствовала, что между ним и Мередит существует очень крепкая связь. Но он работает на станции, а Мередит – Маккендрик. Наверняка родители Кэла считают, что должна быть дистанция между работниками, даже из руководства, и Маккендриками. Поэтому любые отношения Стива и Мередит, даже самая невинная дружба, могут быть причиной множества осложнений.
Их приняли в библиотеке. Боже, какая комната. Вполне хватило бы места для просторной квартиры. Приняли – единственное слово, которым можно охарактеризовать происходившее. Мать Кэла, необычайно красивая, хорошо сохранившаяся женщина, одетая для торжественного дневного приема, только без шляпы и сумки, сидела в кресле. Отец Кэла, красивый мужчина с проницательными синими глазами, стоял за ее спиной. Еще один человек, судя по сходству с отцом Кэла, дядя Эдвард, стоял немного поодаль. Дядя Эдвард выглядел добрей и доступней родителей. Воистину, изумительно красивая семья. Но ведь и родные Джинны, семья Романо, тоже хороши собой. И Роза – чрезвычайно привлекательная женщина. Дядя Эдвард поглядывал на нее с явным удовольствием.
Кэл приступил к процедуре знакомства. Его мать продолжала сидеть, все должны были поочередно подходить к ней. Джинна ощущала идущие от нее волны сопротивления. Джоселин говорила правильные слова, безупречно правильные – складывалось впечатление, что она выучила текст. Очевидно, она считает, что я несу в их семью разрушение и бесчестье, подумала Джинна, пожимая безжизненную руку Джоселин. О поцелуе вопрос и не стоял.
Эвен, отец Кэла, в отличие от жены, был более любезен. Джинна даже уловила его укоризненный взгляд на жену, что немного ослабило ее напряжение. Но даже всегда дружески настроенный, свободный Робби, чувствуя настроение бабушки, прятался за мать.
– Это твои бабушка и дедушка, Роберт, а этот джентльмен – мой дядя Эд, твой двоюродный дедушка.
– Здравствуйте все! – высоким голосом сказал Робби, улыбаясь.
На щеках Джоселин выступили красные пятна, а ее зеленые глаза, которые смотрели в никуда, вдруг сфокусировались на Робби.
– Какой красивый ребенок! Иди ко мне, поцелуй бабушку, – она протянула Робби руку.
– Он твой живой портрет, Кэл! – торжествовал Эвен.
Он одобрительно посмотрел на красивую сдержанную молодую женщину, которую его сын привез домой. Они с Джоселин так боялись, что она их опозорит, но она производит великолепное впечатление. Эвен был поражен. Просто божье благословение!
– Хочу, чтобы вы знали, Джинна, – мы рады видеть вас в нашей семье! Очень рады!
Джинна, не отвечая, склонила голову, совсем не осознавая, как царственно это выглядит.
– Как это хорошо, что вы сопровождаете Джинну, синьора. Можно мне называть вас Роза? – обратился Эвен к ее привлекательной тете.
– Ну конечно, – непринужденно ответила Роза.
– А ты, молодой человек, ты собираешься пожать руку своему дедушке?
– Малыш – настоящий Маккендрик, какое счастье.
– Очень рад познакомиться, дедушка, – Робби немедленно подошел к Эвену.
Именно этот момент Джоселин выбрала, чтобы пустить слезу. Сразу в дело вмешался Эд:
– Вы, конечно, хотели бы отдохнуть после длинного путешествия.
– Длинное, но спокойное, – ответила Роза.
Между ней и Эдом возникла какая-то симпатия, притяжение. А может быть, тут, за углом, ее ждет любовь?
Мередит поддержала Эда:
– Ваши вещи принесут к вам в комнаты, пойдемте, я помогу вам устроиться. – У матери будет время взять себя в руки, подумалось ей.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась Джинна.
– Пап, а ты пойдешь с нами? – Робби улыбался Кэлу.
– Через минуту догоню вас, – заверил Кэл.
– А ты ведь обещал научить меня скакать на лошади! – Робби сказал это так, как будто пора начинать урок верховой езды.
– На пони, Роберт.
– Браво! У тебя в крови любовь к лошадям, естественно, ты же Маккендрик, – радовался Эвен.
– Скажи свое слово, мам.
– По крайней мере, она красива. – Ни Джинна, ни Роза уже не могли слышать Джоселин, которая страдала от ревности.
Она всегда была номер один в жизни сына. С послушной Ким все так бы и было. А тут снова эта Джинна. Как нелегко, когда тебя вытесняют.
– Что касается этой второй… – Джоселин выразительно махнула рукой.
Тут вмешался Эдвард:
– Она очаровательна, правда? Я хоть сию минуту готов на ней жениться.
– Ты, конечно, шутишь? – неодобрительно сказала Джоселин.
Шутил ли он?
Джоселин почти не ела за обедом и, попрощавшись, рано ушла. Эвен с трудом скрывал свое недовольство поведением жены. Он ушел несколько позже. Переполненный впечатлениями, уставший, Робби давно уже спал. Роза и Эдвард с удовольствием беседовали. У них нашлось много общих интересов, масса тем для обсуждения – они оба любили литературу, музыку, живопись.
Снаружи уже доносились музыка, соблазнительные запахи еды – на свежем воздухе накрывали роскошный стол, – все обитатели станции собирались присоединиться к празднику.
Кэл задержал Джинну на веранде. Она не оттолкнула его руку – и не сумела заставить свое тело не реагировать на его прикосновение.
– Что ж, мы пережили это. – Кэл надеялся, что отец убедит мать изменить свое отношение к происшедшему.
– Твой отец старается сгладить углы, Мередит и дядя Эд очень добры, но этого я от них и ожидала. А твоя мать никогда не примет меня.
Она просто ревнует, подумал Кэл, но вслух не мог это выговорить.
– Она всегда была первым лицом, а сейчас… Но она смирится, не волнуйся.
– Только ради Робби. Хорошо, что он похож на тебя. Но будь он похож на меня… – Джинна старалась успокоиться, в ее душе боролись любовь и ненависть.
И Кэлу тоже нелегко удавалось справиться со своими чувствами. Джинна была сказочно хороша, ей очень шло платье и прическа.
– А я молюсь, чтобы у нас с тобой родилась дочь, похожая на тебя.
– Ты можешь долго этого ждать, – холодно сказала она.
– Постараюсь соблазнить тебя. Мне казалось, у нас взаимное влечение, разве не так?
– Я не помню, – она отвернулась.
– Неправда. Кажется, Эд увлекся Розой? – в его голосе звучало удивление.
– Люди иногда ведут себя неожиданно. Он давно один?
– Десять лет. Его жена, тетя Дженни, была замечательной. Мередит горько рыдала на похоронах. Мне тоже хотелось плакать, но мужчины не плачут, и я до крови кусал губы.
– Значит, у тебя все-таки есть сердце? – она не дразнила его, говорила очень серьезно.
– Если зашла речь о сердце, куда ты спрятала свое?
– У меня есть Робби. Это самое главное в моей жизни. Только поэтому я здесь, ты не оставил мне выбора.
– Давай побудем актерами. Мы любовники, разлученные злой судьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28