Возможно, здесь дело было также в магическом противоядии, которое содержалось в самой крови цыгана. Ей было спокойнее думать, что это именно так.
В глубине души Арабелла не верила в их удачливые судьбы, зачастую ей казалось, что фортуна отвернулась от них. Поэтому она наслаждалась каждым мгновением, когда они мирно сидели бок о бок, когда кибитка стояла в чаще непроходимого леса, а их окружали верные животные.
– Мы долго ехали?
– Около шести часов. Дорога плохая, и я выбрал как можно более безопасный маршрут. Море отсюда неподалеку. Я возьму Одиссея и съезжу к одному человеку. Мне нужно выяснить… – Роберт осекся, не желая пускаться в дальнейшие объяснения, чтобы не вызвать недовольства Арабеллы.
Она лишь молча взглянула на него и кивнула в знак согласия. Говорить было не о чем. И все же Арабелла призывно улыбнулась, не побуждая его к любовной игре, а, просто заявляя, что хочет возвращения прежней близости. Это скорее была мольба, нежели призыв к действию.
Роберт воспринял это иначе, и через мгновение ее одежды упали на пол. Он сжал ладонью ее грудь и стал ласкать пальцем сосок. Арабелла делала вид, что ничего не замечает. Ей не хотелось разочаровываться. Роберт тем временем распалялся все сильнее, его глаза изменили цвет и стали почти черными и невероятно глубокими. Арабелла склонилась ему на грудь и закрыла глаза.
Его руки словно говорили ей: «Имей терпение, подожди немного – и я дам тебе все, что ты хочешь».
Арабелла томилась от страстного желания, но держала себя в руках. Роберт поднялся и начал ласкать ей грудь, напоминая ваятеля, который стремится придать форму податливой глине.
Все ее чувства сконцентрировались в груди. У нее задрожали ноги, она стала двигаться в такт с ним. Оргазм наступил неожиданно, словно после продолжительной страстной близости.
Глава 29
Арабелла обессилела и, закрыв глаза, опустилась на кровать. Роберт склонился над ней и, войдя в нее, задвигался ритмично и резко, не обращая внимания на то, что причиняет ей боль.
Арабелла обвила его шею руками в поисках защиты и покоя. Ее лоно содрогалось от спазмов, из гортани вырывались хриплые рыдания. Она совершенно обезумела и испугалась самой себя. Никогда прежде слезы радости и стоны вожделения не смешивались в ее груди столь причудливо. Она чувствовала, что владеет им безраздельно, что чем сильнее впивается ногтями ему в спину, тем большее наслаждение он испытывает. Всепоглощающая страсть оправдывала ее в собственных глазах и примиряла с действительностью.
Арабелла замерла, прижавшись к Роберту, и испытала непривычный стыд оттого, что он проник в нее слишком глубоко. Ей казалось, что они слились воедино, сама их кровь перемешалась и нет такой силы, которая может разлучить их.
Приступы яростной злобы, которые отторгали ее от него, канули в прошлое. Она не помнила даже того, как настояла на посещении Дома мертвецов и как Роберт уступил ее капризу. Ужасные и разрывающие сердце воспоминания снова завладели ею: человек, лежащий посреди пыльной улицы и смертельно раненный цыганом; лицо Роберта, когда он услышал ее просьбу убить ее, – все плыло у нее перед глазами. И не было от этих воспоминаний спасения ни в физической близости, ни в непреходящей потребности любить друг друга.
Роберт нежно коснулся ее груди, словно извиняясь за доставленную боль, и поднялся, направляясь к лохани. Она последовала за ним и, обнаружив следы собственных ногтей на его спине, поспешила покрыть их поцелуями. Арабелла стояла перед ним покаянная, ища прощения и сострадания. Роберт улыбнулся ей, вылез из лохани и надел монашеский плащ.
– Боюсь, что я не похож на низкорослых арабов. Скорее я напоминаю всем европейца, который маскируется под араба.
В дверях Роберт поцеловал ее в лоб. Она не шевельнулась, мысленно моля Бога о его спасении.
Сквозь щель в занавесках она видела, как Роберт легко вскочил на спину Одиссея и быстро исчез между деревьями.
Арабелла не находила в себе силы отойти от окна, но, когда Калиф спокойно залез спать под кибитку, взяла себя в руки и вернулась к своим ежедневным обязанностям – перестилать постель.
Затем она стала расчесывать волосы и ушла с головой в это занятие, глядя в зеркало.
У нее болела грудь, невыносимая тяжесть в лоне свидетельствовала о том, что ей не хватает Роберта. Арабелла могла забыть о том, что было, только в его объятиях.
Она тщетно пыталась любоваться собой в зеркале, представ перед ним в роскошных персидских одеяниях и с изумрудом, улегшимся между ее грудей.
Роберт отсутствовал уже больше четырех часов. Арабелла не волновалась, понимая, что он бродит по улицам, беседуя со знакомыми, выспрашивая о неизвестных, которые, возможно, разыскивают его.
Она начала играть на лютне, и в эту минуту дверь отворилась. Роберт смотрел на нее с ласковой улыбкой. Арабелла поняла, что он не узнал ничего тревожного.
Роберт поставил на стол мешок с едой и принялся распаковывать его. На столе появилось седло барашка, сыр, хлеб. Кое-что здесь предназначалось для изголодавшегося Калифа.
– Я переговорил со всеми, кого мне удалось найти. Никто ничего не знает, и не слышал.
– Так, значит, мы можем отправиться к морю?
– Позже. После полуночи. А пока выйди и приласкай Сарацина.
Они ехали молча, спускаясь по склону холма к берегу моря. Лунный свет заливал тропу, вселяя в них уверенность и умиротворенность.
Они привязали лошадей к стволам прибрежных кипарисов и побежали к воде. Арабелла на бегу срывала с себя плащ. У самой кромки она остановилась, давая Роберту понять, что выполнит любое его приказание.
Они вместе отдались во власть волн, наслаждаясь наготой друг друга. Роберт увлекал Арабеллу туда, где глубоко, но она безоглядно доверилась ему, обняв его ногами за талию.
– Я никогда не знаю, что произойдет, отдаваясь тебе…
В ответ Роберт подхватил ее на руки – оказалось, что они плавали на мелководье, – и вынес ее на берег.
– Поспеши, – прошептал он и, опустив ее на плащ, быстро вошел в нее.
Их соитие длилось несколько секунд, за которые перед ними пронеслась вся их жизнь.
– Уже слишком поздно, – сказал Роберт. – Небеса светлеют. Нам пора возвращаться.
Под кипарисами их ждали верные кони – Сарацин и Птолемей. Роберт завернул ее в плащ и помог сесть на коня.
– Вперед, Арабелла! – воскликнул он.
Она пришпорила лошадь, собираясь оглянуться на прощание и еще раз увидеть море. Роберт тем временем осмотрелся по сторонам. Кровь ударила ему в голову, когда он увидел двух всадников, стремительно скакавших к ним.
– Господи, кто это? – воскликнула Арабелла.
– Они приближаются к нам, – отозвался Роберт, и она не узнала его голоса.
Он пустил свою лошадь в галоп, и Арабелла беззвучно последовала за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
В глубине души Арабелла не верила в их удачливые судьбы, зачастую ей казалось, что фортуна отвернулась от них. Поэтому она наслаждалась каждым мгновением, когда они мирно сидели бок о бок, когда кибитка стояла в чаще непроходимого леса, а их окружали верные животные.
– Мы долго ехали?
– Около шести часов. Дорога плохая, и я выбрал как можно более безопасный маршрут. Море отсюда неподалеку. Я возьму Одиссея и съезжу к одному человеку. Мне нужно выяснить… – Роберт осекся, не желая пускаться в дальнейшие объяснения, чтобы не вызвать недовольства Арабеллы.
Она лишь молча взглянула на него и кивнула в знак согласия. Говорить было не о чем. И все же Арабелла призывно улыбнулась, не побуждая его к любовной игре, а, просто заявляя, что хочет возвращения прежней близости. Это скорее была мольба, нежели призыв к действию.
Роберт воспринял это иначе, и через мгновение ее одежды упали на пол. Он сжал ладонью ее грудь и стал ласкать пальцем сосок. Арабелла делала вид, что ничего не замечает. Ей не хотелось разочаровываться. Роберт тем временем распалялся все сильнее, его глаза изменили цвет и стали почти черными и невероятно глубокими. Арабелла склонилась ему на грудь и закрыла глаза.
Его руки словно говорили ей: «Имей терпение, подожди немного – и я дам тебе все, что ты хочешь».
Арабелла томилась от страстного желания, но держала себя в руках. Роберт поднялся и начал ласкать ей грудь, напоминая ваятеля, который стремится придать форму податливой глине.
Все ее чувства сконцентрировались в груди. У нее задрожали ноги, она стала двигаться в такт с ним. Оргазм наступил неожиданно, словно после продолжительной страстной близости.
Глава 29
Арабелла обессилела и, закрыв глаза, опустилась на кровать. Роберт склонился над ней и, войдя в нее, задвигался ритмично и резко, не обращая внимания на то, что причиняет ей боль.
Арабелла обвила его шею руками в поисках защиты и покоя. Ее лоно содрогалось от спазмов, из гортани вырывались хриплые рыдания. Она совершенно обезумела и испугалась самой себя. Никогда прежде слезы радости и стоны вожделения не смешивались в ее груди столь причудливо. Она чувствовала, что владеет им безраздельно, что чем сильнее впивается ногтями ему в спину, тем большее наслаждение он испытывает. Всепоглощающая страсть оправдывала ее в собственных глазах и примиряла с действительностью.
Арабелла замерла, прижавшись к Роберту, и испытала непривычный стыд оттого, что он проник в нее слишком глубоко. Ей казалось, что они слились воедино, сама их кровь перемешалась и нет такой силы, которая может разлучить их.
Приступы яростной злобы, которые отторгали ее от него, канули в прошлое. Она не помнила даже того, как настояла на посещении Дома мертвецов и как Роберт уступил ее капризу. Ужасные и разрывающие сердце воспоминания снова завладели ею: человек, лежащий посреди пыльной улицы и смертельно раненный цыганом; лицо Роберта, когда он услышал ее просьбу убить ее, – все плыло у нее перед глазами. И не было от этих воспоминаний спасения ни в физической близости, ни в непреходящей потребности любить друг друга.
Роберт нежно коснулся ее груди, словно извиняясь за доставленную боль, и поднялся, направляясь к лохани. Она последовала за ним и, обнаружив следы собственных ногтей на его спине, поспешила покрыть их поцелуями. Арабелла стояла перед ним покаянная, ища прощения и сострадания. Роберт улыбнулся ей, вылез из лохани и надел монашеский плащ.
– Боюсь, что я не похож на низкорослых арабов. Скорее я напоминаю всем европейца, который маскируется под араба.
В дверях Роберт поцеловал ее в лоб. Она не шевельнулась, мысленно моля Бога о его спасении.
Сквозь щель в занавесках она видела, как Роберт легко вскочил на спину Одиссея и быстро исчез между деревьями.
Арабелла не находила в себе силы отойти от окна, но, когда Калиф спокойно залез спать под кибитку, взяла себя в руки и вернулась к своим ежедневным обязанностям – перестилать постель.
Затем она стала расчесывать волосы и ушла с головой в это занятие, глядя в зеркало.
У нее болела грудь, невыносимая тяжесть в лоне свидетельствовала о том, что ей не хватает Роберта. Арабелла могла забыть о том, что было, только в его объятиях.
Она тщетно пыталась любоваться собой в зеркале, представ перед ним в роскошных персидских одеяниях и с изумрудом, улегшимся между ее грудей.
Роберт отсутствовал уже больше четырех часов. Арабелла не волновалась, понимая, что он бродит по улицам, беседуя со знакомыми, выспрашивая о неизвестных, которые, возможно, разыскивают его.
Она начала играть на лютне, и в эту минуту дверь отворилась. Роберт смотрел на нее с ласковой улыбкой. Арабелла поняла, что он не узнал ничего тревожного.
Роберт поставил на стол мешок с едой и принялся распаковывать его. На столе появилось седло барашка, сыр, хлеб. Кое-что здесь предназначалось для изголодавшегося Калифа.
– Я переговорил со всеми, кого мне удалось найти. Никто ничего не знает, и не слышал.
– Так, значит, мы можем отправиться к морю?
– Позже. После полуночи. А пока выйди и приласкай Сарацина.
Они ехали молча, спускаясь по склону холма к берегу моря. Лунный свет заливал тропу, вселяя в них уверенность и умиротворенность.
Они привязали лошадей к стволам прибрежных кипарисов и побежали к воде. Арабелла на бегу срывала с себя плащ. У самой кромки она остановилась, давая Роберту понять, что выполнит любое его приказание.
Они вместе отдались во власть волн, наслаждаясь наготой друг друга. Роберт увлекал Арабеллу туда, где глубоко, но она безоглядно доверилась ему, обняв его ногами за талию.
– Я никогда не знаю, что произойдет, отдаваясь тебе…
В ответ Роберт подхватил ее на руки – оказалось, что они плавали на мелководье, – и вынес ее на берег.
– Поспеши, – прошептал он и, опустив ее на плащ, быстро вошел в нее.
Их соитие длилось несколько секунд, за которые перед ними пронеслась вся их жизнь.
– Уже слишком поздно, – сказал Роберт. – Небеса светлеют. Нам пора возвращаться.
Под кипарисами их ждали верные кони – Сарацин и Птолемей. Роберт завернул ее в плащ и помог сесть на коня.
– Вперед, Арабелла! – воскликнул он.
Она пришпорила лошадь, собираясь оглянуться на прощание и еще раз увидеть море. Роберт тем временем осмотрелся по сторонам. Кровь ударила ему в голову, когда он увидел двух всадников, стремительно скакавших к ним.
– Господи, кто это? – воскликнула Арабелла.
– Они приближаются к нам, – отозвался Роберт, и она не узнала его голоса.
Он пустил свою лошадь в галоп, и Арабелла беззвучно последовала за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53