В этом союзе наиболее опасной была именно она — Кэролайн Чабб, тщеславная и лишенная совести.
— Никогда не доверяйте мужчине, который не платит проигрыша, — посоветовал Майлс.
— Какое отношение имеет ко всему этому карточный долг? — спросила Элисса.
— Сэр Элфрид должен мне не менее двадцати фунтов, — сообщил Майлс.
Над бровями Элисса появились морщинки.
— Вы считаете, что леди Чабб распускает о вас ложные слухи по всему Девону только потому, что сэр Элфрид не желает платить двадцать фунтов, которые проиграл вам в баккара?
Майлс покачал головой.
— Разумеется, нет. Дело не в деньгах, а в принципе, — он осознал, что до сих пор сам во всем не разобрался. — Враг может притворяться слабым. Он может только наблюдать, пока не выяснит, что к чему.
— Что еще за принцип? Какой враг? При чем тут слабость? — Элисса топнула ногой по мозаичному полу. — О чем вы говорите, милорд?
В намерения Майлса не входило давать объяснения сверх самых необходимых.
— Скажу только, дорогая моя Элисса, что мы с леди Чабб не пришли к согласию по определенному вопросу.
— Какому вопросу?
— О браке.
Элисса похолодела.
— О браке? — растерянно пробормотала она, заморгав.
— С мисс Шармел Чабб.
В конце концов до нее дошло, что пытается объяснить Майлс.
— Не хотите ли сказать, что леди Чабб пытается сделать вас своим зятем?
— Именно об этом я и говорю.
Понимающее выражение постепенно проявлялось на прелестном лице Элиссы.
— Мисс Чабб очень красива, — произнесла она с неподдельным восхищением и глубоко вздохнула.
— Мисс Чабб красавица, но наружность обманчива, — заметил Майлс. — Откровенно говоря, эта юная леди скучна мне до слез, — добавил он.
— «Слезы, как ангельский плач»! — процитировала Элисса. Слабая улыбка тронула уголки ее губ.
Майлс недоуменно приподнял бровь.
— Шекспир?
— Милтон.
На время размолвка разрешилась, и Майлс огляделся. Они стояли в длинной, уединенной галерее. Когда-то, вероятно, четыре-пять столетий назад, она представляла собой монастырский коридор, с глухой стеной по одну сторону и широкими окнами по другую.
Стены коридора были оштукатурены, пол покрыт средневековой плиткой с геральдическими символами аристократических семейств округи. Высокие арки между традиционными римскими колоннадами превратились в огромные окна, одно из которых выходило на пустынный задний двор аббатства. На подоконнике были разложены вышитые подушки, стопки книг и нитяной мячик, которым могла играть и кошка, и леди.
Майлс оглядел этот по-женски уютный уголок.
— Ваш?
— Мой, — просто отозвалась Элисса.
— Присядем на несколько минут?
Она подняла голову.
— Разве вы не хотите чаю?
Он хотел, только попозже.
— Вначале необходимо разобраться с более важными вопросами, — объяснил он.
Они сели рядом. Майлс взял один из томиков в кожаном переплете из стопки и вслух прочитал заглавие:
— «Песнь о Роланде», на французском языке, — почему-то его не удивило, что Элисса читает эпическую поэму об императоре Шарлемане, средневековом рыцаре Роланде и их подвигах.
— Вы читаете по-французски? — спросила Элисса.
Майлс кивнул.
— Но мне уже давно не приходилось этого делать, — он положил книгу. — Вы знаете, что единственная рукопись «Песни о Роланде» находится в Оксфорде? — спросил он.
— Нет. — Элисса вздохнула. — Как бы мне хотелось учиться в университете! — задумчиво произнесла она.
— Здесь чудесная библиотека.
Тень промелькнула по ее лицу.
— Но это совсем другое дело, верно?
— Да, совсем другое, — согласился он.
Элисса взяла в руки томик с поэмой.
— Расскажите мне об этой оксфордской рукописи.
— Она написана на англо-нормандском языке.
— Это, кажется, диалект французского, на котором говорили первые норманны в Англии, — высказала предположение Элисса.
Майлс кивнул.
— Историки датируют ее примерно 1170 годом, хотя, вероятно, в устном изложении поэма существовала за пятьдесят лет до того, как была записана, — Майлс задумался, стараясь припомнить что-нибудь еще. — В конце рукописи указано имя писца — Терольд.
По-видимому, любопытство Элиссы было удовлетворено.
— Вы можете представить себе, что вам пришлось переписать свыше четырехсот стихотворных строк?
— Нет, не могу, — Майлс понял, что и так слишком долго оттягивал неизбежное. Он взял Элиссу за руку и посмотрел ей прямо в глаза. — Я уезжал в Лондон не за тем, чтобы проведать любовницу.
Его признание вызвало у Элиссы чувство неловкости, она смутилась.
— Вы ничего не должны мне объяснять.
— Знаю, но мне хочется это сделать. — Майлс понял, что понадобится немало усилий, чтобы помешать коварному замыслу леди Чабб и сэра Хыо Пьюрхарта. Когда-нибудь им обоим придется ответить за свои поступки. — Причина довольно проста, Элисса: у меня нет любовницы. — В своем объяснении он зашел даже дальше, чем требовалось: — В сущности, у меня уже давно ее не было.
— Почему? — Элисса удивленно взглянула на него своими огромными серыми глазами.
Майлс не знал, сумеет ли что-нибудь объяснить — ей, столь невинной в отношениях между мужчиной и женщиной — но решил попытаться.
— В юности мужчине кажется, что его потребности, желания и аппетиты может удовлетворить почти любая женщина, — начал он.
Казалось, Элисса вся обратилась в слух.
— Как изголодавшийся человек перед праздничным столом, уставленным блюдами?
— Да, что-то в этом роде, — Майлс потерял ход мыслей. — Может быть, сейчас не время и не место объяснять…
— Нет, нет, пожалуйста, продолжайте, — настояла она.
Майлс подыскивал нужные слова.
— Молодой мужчина может быть неразборчивым.
Элисса предложила собственное истолкование:
— Он способен набрасываться на любую пищу, до которой только может дотянуться.
Майлс почувствовал, что ступает на нетвердую почву, но решил не отступать.
— С другой стороны, зрелый мужчина — умный, обладающий вкусом, знающий всему цену, может в какой-то момент обнаружить, что он жаждет не просто удовлетворить голод. Оказывается, для него важнее качество, чем количество.
— И он становится в своем роде гурманом, — заключила Элисса.
Майлс оживился.
— Да, становится гурманом.
— Все эти разговоры о еде заставили меня почувствовать голод, — призналась Элисса, откладывая в сторону книгу.
Майлс нахмурился.
— Я думал, что вы недавно пили чай с сэром Хыо.
— Я выпила всего одну чашку и ничего не ела. Но я по-прежнему не могу понять, почему у вас долгое время нет любовницы.
Майлс решил быть с ней откровенным.
— Я еще не встретил женщину, которая бы увлекла меня.
Элисса заинтриговала его, однако вряд ли ее можно было считать кандидаткой в любовницы.
Но если она не годится в любовницы — тогда для чего еще?
К собственному удивлению, Майлс скучал по ней, будучи в Лондоне, постоянно думал о ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Никогда не доверяйте мужчине, который не платит проигрыша, — посоветовал Майлс.
— Какое отношение имеет ко всему этому карточный долг? — спросила Элисса.
— Сэр Элфрид должен мне не менее двадцати фунтов, — сообщил Майлс.
Над бровями Элисса появились морщинки.
— Вы считаете, что леди Чабб распускает о вас ложные слухи по всему Девону только потому, что сэр Элфрид не желает платить двадцать фунтов, которые проиграл вам в баккара?
Майлс покачал головой.
— Разумеется, нет. Дело не в деньгах, а в принципе, — он осознал, что до сих пор сам во всем не разобрался. — Враг может притворяться слабым. Он может только наблюдать, пока не выяснит, что к чему.
— Что еще за принцип? Какой враг? При чем тут слабость? — Элисса топнула ногой по мозаичному полу. — О чем вы говорите, милорд?
В намерения Майлса не входило давать объяснения сверх самых необходимых.
— Скажу только, дорогая моя Элисса, что мы с леди Чабб не пришли к согласию по определенному вопросу.
— Какому вопросу?
— О браке.
Элисса похолодела.
— О браке? — растерянно пробормотала она, заморгав.
— С мисс Шармел Чабб.
В конце концов до нее дошло, что пытается объяснить Майлс.
— Не хотите ли сказать, что леди Чабб пытается сделать вас своим зятем?
— Именно об этом я и говорю.
Понимающее выражение постепенно проявлялось на прелестном лице Элиссы.
— Мисс Чабб очень красива, — произнесла она с неподдельным восхищением и глубоко вздохнула.
— Мисс Чабб красавица, но наружность обманчива, — заметил Майлс. — Откровенно говоря, эта юная леди скучна мне до слез, — добавил он.
— «Слезы, как ангельский плач»! — процитировала Элисса. Слабая улыбка тронула уголки ее губ.
Майлс недоуменно приподнял бровь.
— Шекспир?
— Милтон.
На время размолвка разрешилась, и Майлс огляделся. Они стояли в длинной, уединенной галерее. Когда-то, вероятно, четыре-пять столетий назад, она представляла собой монастырский коридор, с глухой стеной по одну сторону и широкими окнами по другую.
Стены коридора были оштукатурены, пол покрыт средневековой плиткой с геральдическими символами аристократических семейств округи. Высокие арки между традиционными римскими колоннадами превратились в огромные окна, одно из которых выходило на пустынный задний двор аббатства. На подоконнике были разложены вышитые подушки, стопки книг и нитяной мячик, которым могла играть и кошка, и леди.
Майлс оглядел этот по-женски уютный уголок.
— Ваш?
— Мой, — просто отозвалась Элисса.
— Присядем на несколько минут?
Она подняла голову.
— Разве вы не хотите чаю?
Он хотел, только попозже.
— Вначале необходимо разобраться с более важными вопросами, — объяснил он.
Они сели рядом. Майлс взял один из томиков в кожаном переплете из стопки и вслух прочитал заглавие:
— «Песнь о Роланде», на французском языке, — почему-то его не удивило, что Элисса читает эпическую поэму об императоре Шарлемане, средневековом рыцаре Роланде и их подвигах.
— Вы читаете по-французски? — спросила Элисса.
Майлс кивнул.
— Но мне уже давно не приходилось этого делать, — он положил книгу. — Вы знаете, что единственная рукопись «Песни о Роланде» находится в Оксфорде? — спросил он.
— Нет. — Элисса вздохнула. — Как бы мне хотелось учиться в университете! — задумчиво произнесла она.
— Здесь чудесная библиотека.
Тень промелькнула по ее лицу.
— Но это совсем другое дело, верно?
— Да, совсем другое, — согласился он.
Элисса взяла в руки томик с поэмой.
— Расскажите мне об этой оксфордской рукописи.
— Она написана на англо-нормандском языке.
— Это, кажется, диалект французского, на котором говорили первые норманны в Англии, — высказала предположение Элисса.
Майлс кивнул.
— Историки датируют ее примерно 1170 годом, хотя, вероятно, в устном изложении поэма существовала за пятьдесят лет до того, как была записана, — Майлс задумался, стараясь припомнить что-нибудь еще. — В конце рукописи указано имя писца — Терольд.
По-видимому, любопытство Элиссы было удовлетворено.
— Вы можете представить себе, что вам пришлось переписать свыше четырехсот стихотворных строк?
— Нет, не могу, — Майлс понял, что и так слишком долго оттягивал неизбежное. Он взял Элиссу за руку и посмотрел ей прямо в глаза. — Я уезжал в Лондон не за тем, чтобы проведать любовницу.
Его признание вызвало у Элиссы чувство неловкости, она смутилась.
— Вы ничего не должны мне объяснять.
— Знаю, но мне хочется это сделать. — Майлс понял, что понадобится немало усилий, чтобы помешать коварному замыслу леди Чабб и сэра Хыо Пьюрхарта. Когда-нибудь им обоим придется ответить за свои поступки. — Причина довольно проста, Элисса: у меня нет любовницы. — В своем объяснении он зашел даже дальше, чем требовалось: — В сущности, у меня уже давно ее не было.
— Почему? — Элисса удивленно взглянула на него своими огромными серыми глазами.
Майлс не знал, сумеет ли что-нибудь объяснить — ей, столь невинной в отношениях между мужчиной и женщиной — но решил попытаться.
— В юности мужчине кажется, что его потребности, желания и аппетиты может удовлетворить почти любая женщина, — начал он.
Казалось, Элисса вся обратилась в слух.
— Как изголодавшийся человек перед праздничным столом, уставленным блюдами?
— Да, что-то в этом роде, — Майлс потерял ход мыслей. — Может быть, сейчас не время и не место объяснять…
— Нет, нет, пожалуйста, продолжайте, — настояла она.
Майлс подыскивал нужные слова.
— Молодой мужчина может быть неразборчивым.
Элисса предложила собственное истолкование:
— Он способен набрасываться на любую пищу, до которой только может дотянуться.
Майлс почувствовал, что ступает на нетвердую почву, но решил не отступать.
— С другой стороны, зрелый мужчина — умный, обладающий вкусом, знающий всему цену, может в какой-то момент обнаружить, что он жаждет не просто удовлетворить голод. Оказывается, для него важнее качество, чем количество.
— И он становится в своем роде гурманом, — заключила Элисса.
Майлс оживился.
— Да, становится гурманом.
— Все эти разговоры о еде заставили меня почувствовать голод, — призналась Элисса, откладывая в сторону книгу.
Майлс нахмурился.
— Я думал, что вы недавно пили чай с сэром Хыо.
— Я выпила всего одну чашку и ничего не ела. Но я по-прежнему не могу понять, почему у вас долгое время нет любовницы.
Майлс решил быть с ней откровенным.
— Я еще не встретил женщину, которая бы увлекла меня.
Элисса заинтриговала его, однако вряд ли ее можно было считать кандидаткой в любовницы.
Но если она не годится в любовницы — тогда для чего еще?
К собственному удивлению, Майлс скучал по ней, будучи в Лондоне, постоянно думал о ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66