– Нарушать спокойствие? Что вы имеете в виду?
– Разрушительные действия, направленные против золотых рыбок. Это серьезное оскорбление, Ли.
– Ты сошел с ума!
– Нет, я в здравом уме и твердой памяти. Именно ты совершила нападение, нанесла оскорбление беззащитным золотым рыбкам…
– Что совершила?
– Мне снова необходимо возмещение убытков.
– Возмещение убытков?
Она наконец поняла суть происходящего. Этими абсурдными обвинениями он опутает ее навсегда!
– О нет, Питер Уэбстер! Даже если я, как вы выражаетесь, и напала на золотых рыбок, то это касается только меня и рыбок.
– Я с этим не согласен. Ты забываешь, что рыбки являются чьей-то собственностью, а именно собственностью моей тети. Так что я представляю интересы золотых рыбок…
– Вы представляете полное психическое расстройство!
– В интересах моей тети, конечно. И я требую компенсации. В соответствии с этим я решил, что сегодня ты будешь мне повиноваться. И если только ты не предпочитаешь работать на пустой желудок, я предлагаю тебе покончить с громкими словами и завершить завтрак.
Только она собралась выразить ему свой протест, Питер поддел вилкой печенье, пропитанное сиропом.
– Ты не мог бы оказать мне любезность и прекратить кормить меня? – огрызнулась она. – Я не ребенок…
– Ну разумеется, нет. Но ты согласишься с тем, что женщина, которая вторгается в спальню к мужчине и приводит в ужас невинных рыбок, очень нуждается в помощи, не говоря уже о присмотре…
– Довольно! – Ли бросила салфетку и встала. – Я ухожу в дом, Питер, – холодно объявила она, – и если вы просто оставите меня в покое… – Она многозначительно замолчала. К несчастью, чтобы вернуться в дом, ей надо было пройти мимо Питера. Неожиданно вокруг ее талии обвилась загорелая мускулистая рука и силой усадила Ли к нему на колени.
Ли не успела и рта раскрыть, как губы Питера настойчиво прижались к ее губам. Стон ее замер в горле, его крепкие объятия сводили ее с ума. Теплая уверенная рука скользнула по спине под футболку и принялась бесстыдно ласкать ее нагое тело. Ли пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться, не протянуть руку и не провести пальцем по соблазнительному загорелому лицу…
Когда его губы оторвались от ее губ, она еле дышала. Он придерживал рукой ее голову.
– Знаешь, дорогая, мы не пожелали друг другу доброго утра, – пробормотал он.
– Доброе утро, – прошептала она, будто загипнотизированная запахом, исходившим от него, его темными веселыми глазами, под взглядом которых она готова была расплавиться.
Его руки крепко обнимали ее.
– Сегодня ты моя, – хрипло произнес он. – Моя .
Когда его рот устремился к ней для нового поцелуя, она, наконец-то овладев собой, выскользнула из его объятий. Питер вскочил одновременно с ней, но не попытался снова обнять ее, их взгляды сошлись в яростной схватке.
– Ли…
Он шагнул вперед. Мгновенно смягчившись, она, униженная, не могла справиться с дрожью, овладевшей ею.
– Ну ладно, – примирительно сказала она. – Где эта чертова мотыга?
– Все еще стоит у стены дома, дорогая, – усмехнувшись, ответил он. – На этот раз постарайся не попасть в пруд, хорошо?
Она пробормотала что-то неразборчивое.
Питер усмехался про себя, наблюдая, как Ли идет к стене. Какие у нее красивые длинные ноги! Он восхищался движениями ее плавно очерченных бедер. Гораздо более острая она бывает в те моменты, когда сердится. Он пообещал себе, что скоро будет ласкать это прекрасное тело и прижимать ее к себе так близко, что она почувствует, насколько нужна ему и желанна, и насколько он нужен ей. Просто она пока не в состоянии признаться себе в этом.
Он не отпустит эту женщину до тех пор, пока он, Питер Уэбстер, еще дышит.
К удивлению Ли, работа на свежем воздухе совершенно успокоила ее. Она согласилась поработать в саду только для того, чтобы избежать приставаний Питера. Теперь же она винила себя, наблюдая, как старательно он работает рядом с ней. Казалось, он действительно собрался привести в порядок клумбы Майры, и это вызывало у Ли чувство стыда. Ей никогда не приходило в голову самой заняться садом. Именно чувство вины и любопытство заставили ее заговорить.
– Знаешь, Питер, с твоей стороны очень хорошо заняться клумбами, но я немного удивлена, что ты занялся ими лично.
Он остановился, вытирая лоб рукой.
– То есть ты не ожидала, что преуспевающий адвокат из Лос-Анджелеса будет пачкать свои руки в саду?
– Ну да, кажется странным.
– Вообще-то я очень люблю эту работу, – сказал он. – Мне не хватало этого в последние годы.
Он улыбнулся, заметив удивление на ее лице.
– В детстве я следил за газоном перед родительским домом, но сам предпочел жить в городе.
– И тебе не хватает дворика?..
Он пожал плечами:
– Незачем иметь большой дом и двор, если у тебя нет семьи. Там было бы слишком пусто.
– Понятно, значит, ты не собираешься иметь семью? – Она решила, что задала глупый вопрос, поскольку он явно живет в свое удовольствие.
– Я этого не говорил.
Он посмотрел на нее долгим внимательным взглядом и наконец улыбнулся.
– Наверное, я еще просто не встретил подходящую женщину.
Ответ смутил Ли, она повернулась и принялась рыхлить траву. Пора сменить тему разговора!
– Меня интересует кое-что еще, – произнесла она, хватаясь за цепкий клубок корней.
– Правда? – откликнулся он. – Я был почти убежден, что вообще не интересую тебя.
Она сделала вид, что не заметила насмешки.
– Почему ты так привязан к Майре? Я знаю, что она самый приятный человек на свете, но в то же время я удивлена тем, что ты приехал сюда из Лос-Анджелеса специально, чтобы отремонтировать весь дом…
– Верно, верно, – согласился он. – Это долгая история.
– Мне было бы любопытно услышать ее, – сказала она. – По-моему, Майра интересная личность, то есть она интересна для меня. Именно поэтому, если речь пойдет о Майре, а я подозреваю, что это именно так… – многозначительно продолжала она с улыбкой.
Его смешок оборвал ее рассуждения.
– Ну ладно.
Он снова оперся на лопату, и она заметила, что его взгляд стал серьезным.
– Думаю, как и тебе, Майра стала мне второй матерью, – начал он. – Отношения моих родителей всегда были очень неровными. Мой отец – успешный лос-анджелесский адвокат. Моя мать – классическая жена, недовольная своей жизнью: ей пришлось отказаться от собственной карьеры ради того, чтобы помогать отцу. Когда мне было лет десять, в моей матери что-то надорвалось. Все держалось в тайне, в разговорах употреблялись слова типа «истощение». Мать отправили в больницу на отдых. Я уверен, что у нее был нервный срыв, хотя никто из родственников никогда не признался бы мне в этом. – Он вздохнул. – Как бы там ни было, именно тогда меня на полгода отправили в Натчез к Майре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43