— Я еще не завтракал — ждал вас. Присаживайтесь, составьте мне компанию.
Поблагодарив, девушка села за столик. Наливая ей кофе и придвигая кувшинчик со сливками, профессор Пибоди улыбнулся:
— Похоже, юная леди, вы и без меня довольно много знаете о Жаке Лефевре. Я в некоторой растерянности — смогу ли я рассказать вам что-то новое?
— Да, кое-что мне про него известно, — промолвила Белла и предательски залилась краской.
— И вы, конечно же, знаете, что сегодня — сто лет со дня его смерти?
Она издала долгий грустный вздох.
— Да, знаю.
Размешивая кофе, Пибоди осведомился:
— Так чем же я могу помочь вам?
— Как я вам уже сказала по телефону, я работаю в хоре «Сент-Чарлз-опера», и мы восстановили постановку «Калейдоскопа»…
— Ту самую, во время которой был убит Жак Лефевр?
— Да.
В глазах Пибоди засветился неподдельный интерес.
— Я читал об этом проекте в «Геральд» и даже хотел заказать билет, но, как я вам уже говорил, последние недели провел у родственников в Атланте.
— Надеюсь, вы непременно посетите наше представление, — сказала Белла. — Именно работа в «Сент-Чарлз-опера» пробудила во мне интерес к Жаку Лефевру.
— Надо полагать, вы встретились с его призраком? — рассмеялся Пибоди.
— Да, — призналась Белла.
— Старый греховодник Жак, разумеется, не мог пропустить такое хорошенькое личико!
Белла почувствовала, что опять краснеет.
Отставив чашку с кофе, профессор пристально посмотрел на нее.
— Да вы, никак, покраснели! Я вас обидел?
— Нет, нет, что вы… — От смущения девушка откусила половину пирожка и проглотила, почти не пережевывая.
Пибоди огляделся и с видом заговорщика тихонько прошептал гостье:
— Но здесь я его, знаете ли, никогда не видел.
— Привидение не посещает этот дом? — спросила заинтригованная Белла.
— Нет, он живет безвыездно в оперном театре. А впрочем, что ему за радость наблюдать здесь за таким старым хрычом, как я. То ли дело в театре, где столько смазливых певиц и танцовщиц!
Белла улыбнулась.
— Профессор Пибоди, вам известно, кто именно убил Жака Лефевра?
— Ну, прочтите книгу — все узнаете, — весело подмигнул профессор.
— Непременно прочитаю, — кивнула Белла. — Но вы ведь и сами знаете, купить ее сейчас невозможно. Разве что долго-долго искать у букинистов. Вы не могли бы продать мне экземпляр?
Он рассмеялся и замахал руками.
— Юная леди, в моем чулане пылится по меньшей мере пятьдесят экземпляров — и это после того, как я навязал по книге всем своим коллегам и знакомым. Так что буду только рад освободить чулан еще от одного экземпляра. Не часто старого холостяка вроде меня посещают столь юные и прелестные особы.
Белла тоже засмеялась.
— Спасибо, вы очень добры. Но позвольте мне все-таки заплатить. А что касается того, кто убил Жака… мне бы хотелось знать… Я… я интересуюсь его жизнью. — Она задыхалась от волнения.
— Мне его жизнь также весьма любопытна, — сказал Пибоди, задумчиво поглаживая бородку. — Такая трагедия — блестящий тенор убит в расцвете сил. Я полагаю, он бы превзошел Карузо, если бы прожил дольше.
— Вполне возможно, — горячо согласилась Белла.
Ее горячность не прошла незамеченной. Профессор озадаченно покосился на девушку, однако воздержался от прямого комментария.
— Конечно, кое-кто утверждает, — со вздохом сказал Пибоди, — что Лефевр сам напросился на нож, потому как большего волокиты, чем он, свет не видал. Полагаю, вам известно, что подозрения падали на нескольких лиц. Многие в то время считали, что в Жака влюблена вся женская часть труппы — включая и замужних дам, как, например, Мария Форчун. Таким образом, пылающих лютой ревностью мужчин хватало и в театре, и вне его. Известен случай, когда некий одуревший от ревности болван вломился на репетицию с кастетом и послал Жака в нокаут прямо на сцене. В другой раз в него стреляли из-за кулис.
— Да, но рана была легкой — пуля не задела кость, — сказала Белла и тут же испуганно прикусила язык.
— О, так вы все-таки читали мою книгу?
— Нет. Но продолжайте, пожалуйста, мне очень интересно.
Пибоди в задумчивости сделал глоток кофе.
— Полиция решила, что стрелял кто-то из публики. Ревнивый муж или дружок мог пробраться за кулисы и там, в темноте между номерами, нажать на курок. Но сам я в это не верю. В труппе была певица по имени Тереза Обрегон. Так вот, она вела подробный дневник.
У Беллы кровь отлила от лица.
— Не может быть!
— Когда я собирал материалы для книги, потомки Терезы Обрегон любезно предоставили в мое распоряжение эти бесценные записи. Разумеется, для меня это была большая удача. Из дневника очевидно, что Тереза, ведущее меццо-сопрано «Сент-Чарлз-опера», была по уши влюблена в Лефевра.
— Господи! — пробормотала Белла.
— Страстная любовь к Жаку, — продолжал профессор, — заставила Терезу бросить своего давнего любовника — баритона Андре Дельгадо. Однако Лефевр, похоже, не поддался чарам прекрасной испанки. Кончилось тем, что Тереза призналась Андре в своих чувствах к тенору, но тот, пусть и без большой охоты, простил ее, и они снова сошлись. Чуть позже она поняла, что именно Андре — мужчина ее жизни, и не раз заверяла его в своей любви. Все это было до убийства. А после убийства Тереза записала, что остатки ревности были еще живы в Андре, поэтому нож в спину Лефевра мог всадить и он.
— Понятно, — сказала Белла. Голова шла кругом от этих откровений.
Пибоди отставил чашку.
— Юная леди, теперь добро пожаловать в дом, а я наведаюсь в чулан и принесу книгу.
— Я непременно заплачу, — поспешно сказала Белла.
— Бросьте! — Профессор проворно вскочил, чтобы помочь ей встать со стула. — Я же говорил вам, такие хорошенькие пташки редко залетают в дом старого зануды. И они достойны куда больших даров, чем просто книга.
Со смехом оба прошли через двор и оказались в просторной гостиной. Пока Пибоди ходил за книгой, Белла прошлась по комнате и осмотрелась. Кондиционер, современный дизайн, бежевые диваны, медные торшеры, одноцветное покрытие на полу — гостиная мало напоминала ту столетней давности.
А это что возле камина? Какая знакомая вещь! Она не сдержалась и произнесла вслух:
— Боже, граммофон Жака!
Белла тут же поняла, что сделала большую глупость. Девушка побледнела и быстро оглянулась. Сзади, в нескольких шагах от нее, стоял профессор и с удивлением пристально смотрел на нее.
Пибоди протянул ей книгу.
— Вы совершенно правильно угадали, юная леди.
Граммофон действительно принадлежал Жаку Лефевру… — Но тут он что-то прочитал в глазах Беллы и неожиданно перешел на шепот: — Так, значит, не угадали? Вы знали? Были здесь — с ним?
Белла попятилась.
— Да что такое вы говорите, — залепетала она. — Это же сумасшествие, это невозможно…
Профессор только усмехнулся, и в его умных серых глазах вспыхнул огонь, изобличающий фанатика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Поблагодарив, девушка села за столик. Наливая ей кофе и придвигая кувшинчик со сливками, профессор Пибоди улыбнулся:
— Похоже, юная леди, вы и без меня довольно много знаете о Жаке Лефевре. Я в некоторой растерянности — смогу ли я рассказать вам что-то новое?
— Да, кое-что мне про него известно, — промолвила Белла и предательски залилась краской.
— И вы, конечно же, знаете, что сегодня — сто лет со дня его смерти?
Она издала долгий грустный вздох.
— Да, знаю.
Размешивая кофе, Пибоди осведомился:
— Так чем же я могу помочь вам?
— Как я вам уже сказала по телефону, я работаю в хоре «Сент-Чарлз-опера», и мы восстановили постановку «Калейдоскопа»…
— Ту самую, во время которой был убит Жак Лефевр?
— Да.
В глазах Пибоди засветился неподдельный интерес.
— Я читал об этом проекте в «Геральд» и даже хотел заказать билет, но, как я вам уже говорил, последние недели провел у родственников в Атланте.
— Надеюсь, вы непременно посетите наше представление, — сказала Белла. — Именно работа в «Сент-Чарлз-опера» пробудила во мне интерес к Жаку Лефевру.
— Надо полагать, вы встретились с его призраком? — рассмеялся Пибоди.
— Да, — призналась Белла.
— Старый греховодник Жак, разумеется, не мог пропустить такое хорошенькое личико!
Белла почувствовала, что опять краснеет.
Отставив чашку с кофе, профессор пристально посмотрел на нее.
— Да вы, никак, покраснели! Я вас обидел?
— Нет, нет, что вы… — От смущения девушка откусила половину пирожка и проглотила, почти не пережевывая.
Пибоди огляделся и с видом заговорщика тихонько прошептал гостье:
— Но здесь я его, знаете ли, никогда не видел.
— Привидение не посещает этот дом? — спросила заинтригованная Белла.
— Нет, он живет безвыездно в оперном театре. А впрочем, что ему за радость наблюдать здесь за таким старым хрычом, как я. То ли дело в театре, где столько смазливых певиц и танцовщиц!
Белла улыбнулась.
— Профессор Пибоди, вам известно, кто именно убил Жака Лефевра?
— Ну, прочтите книгу — все узнаете, — весело подмигнул профессор.
— Непременно прочитаю, — кивнула Белла. — Но вы ведь и сами знаете, купить ее сейчас невозможно. Разве что долго-долго искать у букинистов. Вы не могли бы продать мне экземпляр?
Он рассмеялся и замахал руками.
— Юная леди, в моем чулане пылится по меньшей мере пятьдесят экземпляров — и это после того, как я навязал по книге всем своим коллегам и знакомым. Так что буду только рад освободить чулан еще от одного экземпляра. Не часто старого холостяка вроде меня посещают столь юные и прелестные особы.
Белла тоже засмеялась.
— Спасибо, вы очень добры. Но позвольте мне все-таки заплатить. А что касается того, кто убил Жака… мне бы хотелось знать… Я… я интересуюсь его жизнью. — Она задыхалась от волнения.
— Мне его жизнь также весьма любопытна, — сказал Пибоди, задумчиво поглаживая бородку. — Такая трагедия — блестящий тенор убит в расцвете сил. Я полагаю, он бы превзошел Карузо, если бы прожил дольше.
— Вполне возможно, — горячо согласилась Белла.
Ее горячность не прошла незамеченной. Профессор озадаченно покосился на девушку, однако воздержался от прямого комментария.
— Конечно, кое-кто утверждает, — со вздохом сказал Пибоди, — что Лефевр сам напросился на нож, потому как большего волокиты, чем он, свет не видал. Полагаю, вам известно, что подозрения падали на нескольких лиц. Многие в то время считали, что в Жака влюблена вся женская часть труппы — включая и замужних дам, как, например, Мария Форчун. Таким образом, пылающих лютой ревностью мужчин хватало и в театре, и вне его. Известен случай, когда некий одуревший от ревности болван вломился на репетицию с кастетом и послал Жака в нокаут прямо на сцене. В другой раз в него стреляли из-за кулис.
— Да, но рана была легкой — пуля не задела кость, — сказала Белла и тут же испуганно прикусила язык.
— О, так вы все-таки читали мою книгу?
— Нет. Но продолжайте, пожалуйста, мне очень интересно.
Пибоди в задумчивости сделал глоток кофе.
— Полиция решила, что стрелял кто-то из публики. Ревнивый муж или дружок мог пробраться за кулисы и там, в темноте между номерами, нажать на курок. Но сам я в это не верю. В труппе была певица по имени Тереза Обрегон. Так вот, она вела подробный дневник.
У Беллы кровь отлила от лица.
— Не может быть!
— Когда я собирал материалы для книги, потомки Терезы Обрегон любезно предоставили в мое распоряжение эти бесценные записи. Разумеется, для меня это была большая удача. Из дневника очевидно, что Тереза, ведущее меццо-сопрано «Сент-Чарлз-опера», была по уши влюблена в Лефевра.
— Господи! — пробормотала Белла.
— Страстная любовь к Жаку, — продолжал профессор, — заставила Терезу бросить своего давнего любовника — баритона Андре Дельгадо. Однако Лефевр, похоже, не поддался чарам прекрасной испанки. Кончилось тем, что Тереза призналась Андре в своих чувствах к тенору, но тот, пусть и без большой охоты, простил ее, и они снова сошлись. Чуть позже она поняла, что именно Андре — мужчина ее жизни, и не раз заверяла его в своей любви. Все это было до убийства. А после убийства Тереза записала, что остатки ревности были еще живы в Андре, поэтому нож в спину Лефевра мог всадить и он.
— Понятно, — сказала Белла. Голова шла кругом от этих откровений.
Пибоди отставил чашку.
— Юная леди, теперь добро пожаловать в дом, а я наведаюсь в чулан и принесу книгу.
— Я непременно заплачу, — поспешно сказала Белла.
— Бросьте! — Профессор проворно вскочил, чтобы помочь ей встать со стула. — Я же говорил вам, такие хорошенькие пташки редко залетают в дом старого зануды. И они достойны куда больших даров, чем просто книга.
Со смехом оба прошли через двор и оказались в просторной гостиной. Пока Пибоди ходил за книгой, Белла прошлась по комнате и осмотрелась. Кондиционер, современный дизайн, бежевые диваны, медные торшеры, одноцветное покрытие на полу — гостиная мало напоминала ту столетней давности.
А это что возле камина? Какая знакомая вещь! Она не сдержалась и произнесла вслух:
— Боже, граммофон Жака!
Белла тут же поняла, что сделала большую глупость. Девушка побледнела и быстро оглянулась. Сзади, в нескольких шагах от нее, стоял профессор и с удивлением пристально смотрел на нее.
Пибоди протянул ей книгу.
— Вы совершенно правильно угадали, юная леди.
Граммофон действительно принадлежал Жаку Лефевру… — Но тут он что-то прочитал в глазах Беллы и неожиданно перешел на шепот: — Так, значит, не угадали? Вы знали? Были здесь — с ним?
Белла попятилась.
— Да что такое вы говорите, — залепетала она. — Это же сумасшествие, это невозможно…
Профессор только усмехнулся, и в его умных серых глазах вспыхнул огонь, изобличающий фанатика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100