рубаха и брюки, юбка и блуза, которые на ней сейчас, и одно платье. И еще несколько монет, которые она ухитрилась спрятать под платьем. Это немного. Ник оставил большую часть того, что у него было, в семье, а остальное потратил на дрова и припасы.
Лори переоделась в нарядное платье в светло-коричневую с белым клетку, облегающее стройное тело и подчеркивающее цвет ее глаз. Высокий ворот и рукава с буфами придавали ей простодушный вид.
Она придирчиво осмотрела себя в зеркало и расчесывала волосы до тех пор, пока они не засияли в лучах позднего солнца, проникающих через окно. Затем она затянула их французским узлом. Возможно, платье и красивая прическа помогут добиться того, чего не удалось брюкам, а улыбка окажется сильнее гнева.
Лори пошлет телеграмму отцу с рассказом о случившемся, поухаживает за своей лошадью и обворожит рейнджера.
Если последнее не сработает, ей придется прибегнуть к другому плану.
Для которого ей необходим револьвер.
И выдержка, в чем она очень сомневалась.
Поскольку ей придется убить рейнджера.
* * *
Невидимая рука стиснула грудь Моргана Дэвиса, когда он увидел Лори Брэден. Он не помнил, чтобы встречал когда-либо столь очаровательную женщину, как та, что открыла ему сейчас дверь. Ее золотистые глаза сияли, и он догадывался, что так бывает довольно часто, потому что девушка питает любовь к жизни, подавленную вчера ее гневом. Он понял, что такие глаза нравятся ему несравнимо больше, чем те, что мечут на него злые искры. Он напомнил себе, что она вероломна, но сейчас она не казалась такою. Она была просто… хорошенькой.
И беззащитной. Чертовски беззащитной. Губы ее улыбались, но это была полуулыбка, призванная обезоружить, в то время как ласковая улыбка могла лишь вызвать подозрение.
Она была хороша. Она была очень хороша.
Так хороша, что, по сути, он едва не забыл о том, что вовсе не его обаяние и симпатичная внешность интересуют ее.
Что ж, он подыграет ей и посмотрит, куда это приведет. Ее носик чуть наморщился, и он понял, что все еще благоухает едким лосьоном после бритья, как ни старался смыть его с лица.
Она слегка наклонила голову и внимательно посмотрела на него.
— Не говорите этого, — предупредил он, зная, что его сходство с Ником Брэденом еще более усилилось, когда он сбрил щетину.
Она кивнула:
— Вы все равно ничуть не похожи.
Она говорила ему это и раньше, скорее в качестве укора: у Ника Брэдена есть сердце, у рейнджера нет.
— Вы говорите иначе. У вас разная походка. Вы по-разному думаете.
— Я чертовски надеюсь на это.
— Вам не о чем беспокоиться, — произнесла она, привнеся каплю уксуса в сердечность, с которой старалась говорить. Но эта сердечность почти убивала ее, и он чувствовал это.
— Я подумал, что вы не прочь перекусить, — сказал он с лукавой улыбкой. К своей глубокой печали, он обнаружил, что ему в ней многое нравится. Девушка обладала врожденной честностью, — по крайней мере, ее неприятие рейнджера то и дело проглядывало сквозь попытки очаровать его. И ее немыслимая преданность. Он уважал и то и другое.
— Как любезно, — отвечала она с еле заметным сарказмом, и он провел ее в переполненную столовую гостиницы.
Оба заказали бифштекс, и это ему тоже понравилось. Она ела с жадным аппетитом фермерского работника, хотя иногда ему казалось, что она сосредоточивается на еде, чтобы избежать разговора с ним. Когда иссякли поводы не глядеть на него, она подняла янтарные глаза, способные увлечь, как и многие из тех, что он видел раньше. Он ожидал от нее слов в защиту Ника Брэдена, но она, как обычно, удивила его. Спрятав подбородок в ладонях, она направила на Моргана все свое женское обаяние и внимание.
— Вы… говорили, что родители ваши умерли, когда вы родились?
Он осторожно кивнул.
— Как?
Он положил нож на стол:
— Это очередная ловушка, мисс Лори?
— Может быть, — подтвердила она с присущей ей обезоруживающей прямотой. — Но к тому же мне интересно, — сказала она. И это действительно интересовало ее, хотя и против желания. Она должна знать. Некий демон внутри заставлял ее задавать вопросы, ответы на которые ей ни к чему было знать.
Он с минуту пристально изучал ее, затем пожал плечами:
— Это не секрет. Их убили индейцы в первые часы после того, как я родился. Родители спрятали меня в погреб, когда началась атака. Рейнджеры нашли меня там позже.
— Поэтому вы и стали рейнджером?
Он нахмурился, словно озадаченный этим вторжением в его прошлое, но решил, что ответит он или нет — разница невелика, и поэтому сказал:
— Мой отец был рейнджером. Человек, нашедший меня, был его лучшим другом. Никаких родственников у меня нет, и никто не востребовал меня. Поэтому Кэллум решил вырастить меня, а не отдавать в приют для сирот.
— Вас воспитали рейнджеры? — Это было хуже, чем она себе представляла.
— Да. И еще… несколько дам легкого поведения. — Он ожидал ее реакции с насмешливой искрой в глазах. Она впервые заметила в нем шутливое настроение. Но было и еще кое-что. Нет, не уязвимость — это качество в нем совершенно отсутствовало. Но она уловила признаки одиночества, которое уже замечала прежде.
Ее глаза на миг сверкнули, и он снова ощутил бурлящую в ней страстную привязанность к жизни, совершенно не знакомую ему… и опьяняющую. Очевидно, тот факт, что его воспитывали шлюхи, ничуть не беспокоил ее.
— Что еще вам хотелось узнать? — спросил он, и губы его дрогнули в усмешке.
— Не уверена, стоит ли мне спрашивать, — ответила она с озорной ноткой в голосе. — По-моему, вы пытаетесь шокировать меня.
— С чего вы это взяли?
— Не знаю. — Она облокотилась о стол и положила подбородок на сложенные кисти, чтобы пристальнее следить за ним. — Но, кажется, мне это нравится.
Он усмехнулся. Она была самой непредсказуемой женщиной из всех, кого он встречал. И в эту минуту самой желанной. Хотя…
— Так, значит, вы поступили в рейнджеры в шестьдесят первом? — подсказала она после недолгого молчания.
— Мисс Лори, я стал рейнджером с той поры, как научился ходить. Я ухаживал за лошадьми и кормил их, подметал здание штаба, начищал жетоны и чистил винтовки. И никогда не мечтал ни о чем другом.
— Никогда?
— Никогда. Служба была для меня так же естественна, как штаны, которые приучаешься носить с детства.
Лори непроизвольно подалась вперед:
— А во время войны?
— Моя рота влилась в регулярную армию конфедератов в шестьдесят втором. После поражения рейнджеры были распущены на девять лет. Но я все же служил с некоторыми из них, патрулируя один скотоводческий поселок за другим.
— Ожидая?
— Вот именно. — Теперь в глазах у него сквозило любопытство. Они казались недоверчивыми и чуть смущенными. Лори поняла, что он сказал гораздо больше, чем хотел. — А вы хороший слушатель, мисс Лори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Лори переоделась в нарядное платье в светло-коричневую с белым клетку, облегающее стройное тело и подчеркивающее цвет ее глаз. Высокий ворот и рукава с буфами придавали ей простодушный вид.
Она придирчиво осмотрела себя в зеркало и расчесывала волосы до тех пор, пока они не засияли в лучах позднего солнца, проникающих через окно. Затем она затянула их французским узлом. Возможно, платье и красивая прическа помогут добиться того, чего не удалось брюкам, а улыбка окажется сильнее гнева.
Лори пошлет телеграмму отцу с рассказом о случившемся, поухаживает за своей лошадью и обворожит рейнджера.
Если последнее не сработает, ей придется прибегнуть к другому плану.
Для которого ей необходим револьвер.
И выдержка, в чем она очень сомневалась.
Поскольку ей придется убить рейнджера.
* * *
Невидимая рука стиснула грудь Моргана Дэвиса, когда он увидел Лори Брэден. Он не помнил, чтобы встречал когда-либо столь очаровательную женщину, как та, что открыла ему сейчас дверь. Ее золотистые глаза сияли, и он догадывался, что так бывает довольно часто, потому что девушка питает любовь к жизни, подавленную вчера ее гневом. Он понял, что такие глаза нравятся ему несравнимо больше, чем те, что мечут на него злые искры. Он напомнил себе, что она вероломна, но сейчас она не казалась такою. Она была просто… хорошенькой.
И беззащитной. Чертовски беззащитной. Губы ее улыбались, но это была полуулыбка, призванная обезоружить, в то время как ласковая улыбка могла лишь вызвать подозрение.
Она была хороша. Она была очень хороша.
Так хороша, что, по сути, он едва не забыл о том, что вовсе не его обаяние и симпатичная внешность интересуют ее.
Что ж, он подыграет ей и посмотрит, куда это приведет. Ее носик чуть наморщился, и он понял, что все еще благоухает едким лосьоном после бритья, как ни старался смыть его с лица.
Она слегка наклонила голову и внимательно посмотрела на него.
— Не говорите этого, — предупредил он, зная, что его сходство с Ником Брэденом еще более усилилось, когда он сбрил щетину.
Она кивнула:
— Вы все равно ничуть не похожи.
Она говорила ему это и раньше, скорее в качестве укора: у Ника Брэдена есть сердце, у рейнджера нет.
— Вы говорите иначе. У вас разная походка. Вы по-разному думаете.
— Я чертовски надеюсь на это.
— Вам не о чем беспокоиться, — произнесла она, привнеся каплю уксуса в сердечность, с которой старалась говорить. Но эта сердечность почти убивала ее, и он чувствовал это.
— Я подумал, что вы не прочь перекусить, — сказал он с лукавой улыбкой. К своей глубокой печали, он обнаружил, что ему в ней многое нравится. Девушка обладала врожденной честностью, — по крайней мере, ее неприятие рейнджера то и дело проглядывало сквозь попытки очаровать его. И ее немыслимая преданность. Он уважал и то и другое.
— Как любезно, — отвечала она с еле заметным сарказмом, и он провел ее в переполненную столовую гостиницы.
Оба заказали бифштекс, и это ему тоже понравилось. Она ела с жадным аппетитом фермерского работника, хотя иногда ему казалось, что она сосредоточивается на еде, чтобы избежать разговора с ним. Когда иссякли поводы не глядеть на него, она подняла янтарные глаза, способные увлечь, как и многие из тех, что он видел раньше. Он ожидал от нее слов в защиту Ника Брэдена, но она, как обычно, удивила его. Спрятав подбородок в ладонях, она направила на Моргана все свое женское обаяние и внимание.
— Вы… говорили, что родители ваши умерли, когда вы родились?
Он осторожно кивнул.
— Как?
Он положил нож на стол:
— Это очередная ловушка, мисс Лори?
— Может быть, — подтвердила она с присущей ей обезоруживающей прямотой. — Но к тому же мне интересно, — сказала она. И это действительно интересовало ее, хотя и против желания. Она должна знать. Некий демон внутри заставлял ее задавать вопросы, ответы на которые ей ни к чему было знать.
Он с минуту пристально изучал ее, затем пожал плечами:
— Это не секрет. Их убили индейцы в первые часы после того, как я родился. Родители спрятали меня в погреб, когда началась атака. Рейнджеры нашли меня там позже.
— Поэтому вы и стали рейнджером?
Он нахмурился, словно озадаченный этим вторжением в его прошлое, но решил, что ответит он или нет — разница невелика, и поэтому сказал:
— Мой отец был рейнджером. Человек, нашедший меня, был его лучшим другом. Никаких родственников у меня нет, и никто не востребовал меня. Поэтому Кэллум решил вырастить меня, а не отдавать в приют для сирот.
— Вас воспитали рейнджеры? — Это было хуже, чем она себе представляла.
— Да. И еще… несколько дам легкого поведения. — Он ожидал ее реакции с насмешливой искрой в глазах. Она впервые заметила в нем шутливое настроение. Но было и еще кое-что. Нет, не уязвимость — это качество в нем совершенно отсутствовало. Но она уловила признаки одиночества, которое уже замечала прежде.
Ее глаза на миг сверкнули, и он снова ощутил бурлящую в ней страстную привязанность к жизни, совершенно не знакомую ему… и опьяняющую. Очевидно, тот факт, что его воспитывали шлюхи, ничуть не беспокоил ее.
— Что еще вам хотелось узнать? — спросил он, и губы его дрогнули в усмешке.
— Не уверена, стоит ли мне спрашивать, — ответила она с озорной ноткой в голосе. — По-моему, вы пытаетесь шокировать меня.
— С чего вы это взяли?
— Не знаю. — Она облокотилась о стол и положила подбородок на сложенные кисти, чтобы пристальнее следить за ним. — Но, кажется, мне это нравится.
Он усмехнулся. Она была самой непредсказуемой женщиной из всех, кого он встречал. И в эту минуту самой желанной. Хотя…
— Так, значит, вы поступили в рейнджеры в шестьдесят первом? — подсказала она после недолгого молчания.
— Мисс Лори, я стал рейнджером с той поры, как научился ходить. Я ухаживал за лошадьми и кормил их, подметал здание штаба, начищал жетоны и чистил винтовки. И никогда не мечтал ни о чем другом.
— Никогда?
— Никогда. Служба была для меня так же естественна, как штаны, которые приучаешься носить с детства.
Лори непроизвольно подалась вперед:
— А во время войны?
— Моя рота влилась в регулярную армию конфедератов в шестьдесят втором. После поражения рейнджеры были распущены на девять лет. Но я все же служил с некоторыми из них, патрулируя один скотоводческий поселок за другим.
— Ожидая?
— Вот именно. — Теперь в глазах у него сквозило любопытство. Они казались недоверчивыми и чуть смущенными. Лори поняла, что он сказал гораздо больше, чем хотел. — А вы хороший слушатель, мисс Лори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114