Несколько месяцев назад Розалинда сказала Мэри, что у нее роман с Майлзом, и хотя Мэри принимала поведение Розалинды как неподдающееся изменению, она была возмущена, что у Розалинды хватило наглости привезти в Темплас-Уэй своего любовника.
– Не могу понять Гарольда, – шепнула мне Мэри, когда тот прокладывал себе путь среди прибывающих гостей. – Он же должен знать.
– Нет, о Майлзе он не знает. Гарольд считает его приятным парнем.
– Я ее не понимаю. – Повернув свое маленькое личико к Розалинде, Мэри пристально смотрела на нее. – Я не смогла бы изменить Тому, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
– Да, я это знаю. – Преданность Мэри Тому была почти такой же самозабвенной, как Гарольда – Розалинде.
– Как дети?
– Ты должна утром прийти взглянуть на них. Никогда не поверишь, как выросла Хелен…
Небольшой коттедж теперь был битком набит друзьями Фила, которых я не знала, и друзьями Розалинды. Высокий темноволосый мужчина с загорелым лицом и белозубой улыбкой направлялся к нам с бутылкой вина в руке:
– Могу я наполнить ваши бокалы?
– Майлз, мне кажется, ты не знаком с Дженни?
– Нет, не знаком. – Его темные глаза с восхищением заглянули в мои.
– Дженни, это Майлз Салливан. Дженни, кузина Розалинды.
– Я слышал, как Розалинда говорила о тебе. – Он наполнил мои бокал, стоя так близко, что касался меня своим телом. – Но она не сказала, что ты к тому же так красива. У тебя фигура еще лучше, чем у Розалинды.
– Ты говоришь обо мне так, словно я лошадь. – Я отступила на шаг назад, подальше от аромата его средства после бритья.
– Не хотел тебя обидеть, – засмеялся он. – Просто ты красавица, а я меньше всего ожидал увидеть такую в этом Богом забытом месте. За исключением Розалинды, разумеется.
– Это Богом забытое место – мой родной дом. И Розалинды тоже, хотя теперь она не слишком часто здесь бывает. А еще это одна из самых красивых деревень в Кенте. – Я повернулась спиной к Майлзу, что было не так уж легко сделать в окружавшей нас давке, и стала с трудом протискиваться через смеющуюся и болтающую толпу в поисках Фила.
Розалинда, крепко держа его под руку, стояла в центре большого круга смеющихся гостей, а Том с восторгом на лице снова наполнял шампанским ее бокал. С тех пор как Том женился на Мэри, он видел Розалин-ду всего несколько раз, и если для нас она была Роуз Лукас, которую мы знали всю жизнь, то для Тома она, вероятно, была символом кинозвезды, приносящей в Темплас-Уэй немного ослепительного блеска мира кино. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я оглянулась. С другого конца комнаты на меня с насмешкой смотрел Майлз, и когда наши взгляды встретились, уголки его рта приподнялись в улыбке. Почувствовав, что краснею, я быстро отвернулась, и в этот момент Мэри, пробившись сквозь толпу, едва не выбила бокал у меня из руки.
– Сделай мне одолжение, Дженни. Я не могу добраться до Тома – Розалинда монополизировала тот угол комнаты. Я ненадолго ускользну, чтобы убедиться, что дома все в порядке. Это займет всего пять минут, но я не хочу, чтобы Том начал волноваться.
Когда из того угла комнаты, где была Розалинда, раздался новый взрыв хохота, я подумала: маловероятно, чтобы отсутствие Мэри было замечено. Через несколько секунд снова зазвенел дверной звонок, и Фил, освободившись от Розалинды, пошел к двери. Толпа людей, в которых я узнала музыкальных друзей Фила, ввалилась в уже переполненный коттедж, и вместе с ними вошла светловолосая молодая женщина, держа за руку испуганную девочку лет восьми или девяти. Взяв женщину под руку, Фил подвел ее ко мне, и маленькая девочка застенчиво улыбнулась, когда Фил представил их:
– Дженнифер, это Нанетт Краун с дочкой Сарой. Я надеялся, что ее муж, Джон, тоже будет здесь, но, оказывается, он прошлой ночью улетел в Нью-Йорк. Нанетт, это Дженнифер Харленд.
По-видимому, он не счел нужным сказать обо мне что-нибудь еще, и Нанетт Краун, дружески улыбнувшись, протянула мне руку.
– Как приятно наконец познакомиться с тобой. Фил – наш большой друг и очень много рассказывал нам о тебе.
– Надеюсь, приличное?
– Вполне, – смеясь, ответила она. – Я когда-то тоже была няней. Только в маленькой сельской больнице, правда, очень приятной. Я все еще скучаю по ней.
– Нанетт, могу я предложить тебе что-нибудь выпить? – спросил Фил.
– Херес. А найдется какой-нибудь лимонад для Сары?
– Конечно. – Он взъерошил Саре блестящие золотистые кудри и отправился на поиски чистых бокалов.
– Честно говоря, мне не следовало приходить, – доверительно сказала Нанетт. – Без Джона. Но я хотела увидеть Розалинду. Она такая красивая, правда?
Я издали взглянула на Розалинду: ее раскосые глаза сияли, иссиня-черные волосы образовывали бархатное облако, платье подчеркивало все выпуклости и впадины чувственного тела.
– Фил говорит, что вы выросли все вместе.
– Розалинда – моя кузина, а тетя Гарриет взяла к себе Фила, когда ему было тринадцать лет. Мы все очень близки, хотя теперь не так уж часто видимся друг с другом. Фил до сих пор живет в Темплас-Уэй, когда не ездит с концертами, я – в Лондоне, а Розалинда разъезжает по всему миру.
Фил вернулся к нам с напитками, но раздался новый звонок в дверь, и он, раздраженно вздохнув, отошел от нас, переступив через пару, из-за отсутствия места расположившуюся на полу в холле, и впустил новый поток гостей.
– Джон с удовольствием познакомился бы с ней. Он большой ее поклонник. Мы смотрели ее последний фильм в Танбридж-Уэлс. Тогда у нас был отпуск, – засмеялась Нанетт. – Она была бесподобна.
Приглядевшись к Нанетт повнимательнее, я поняла, что она старше, чем мне показалось вначале, – ей, вероятно, было под тридцать или немного больше. Красиво высеченное лицо с изящным подбородком, огромные серые глаза и прямые натурально-светлые волосы, разделенные посередине пробором. Волосы доходили до плеч, а на руках у нее был такой же великолепный маникюр, как и у Розалинды.
– Почему твоему мужу пришлось так внезапно улететь в Америку? – спросила я, сразу почувствовав себя с ней легко и непринужденно.
– О, он читает лекции. На этот раз его не будет три месяца. Я ненавижу, когда он уезжает. – Обворожительные серые глаза затуманились. – До рождения Сары я обычно ездила с ним, но теперь, когда она ходит в школу, это просто невозможно.
– Ее можно отдать в школу-интернат, – предложила я.
– О нет! У меня только один ребенок, и я не хочу лишать себя удовольствия видеть, как Сара растет. – Она непроизвольно обняла дочь за худенькие плечи.
– Папочка больше не будет уезжать. – Девочка весело улыбнулась мне. – Мы купим ферму, и потом папочка все время будет дома, и мы сможем завести цыплят, коз и всяких других зверушек.
– Да, слава Богу, – с откровенной радостью сказала Нанетт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Не могу понять Гарольда, – шепнула мне Мэри, когда тот прокладывал себе путь среди прибывающих гостей. – Он же должен знать.
– Нет, о Майлзе он не знает. Гарольд считает его приятным парнем.
– Я ее не понимаю. – Повернув свое маленькое личико к Розалинде, Мэри пристально смотрела на нее. – Я не смогла бы изменить Тому, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
– Да, я это знаю. – Преданность Мэри Тому была почти такой же самозабвенной, как Гарольда – Розалинде.
– Как дети?
– Ты должна утром прийти взглянуть на них. Никогда не поверишь, как выросла Хелен…
Небольшой коттедж теперь был битком набит друзьями Фила, которых я не знала, и друзьями Розалинды. Высокий темноволосый мужчина с загорелым лицом и белозубой улыбкой направлялся к нам с бутылкой вина в руке:
– Могу я наполнить ваши бокалы?
– Майлз, мне кажется, ты не знаком с Дженни?
– Нет, не знаком. – Его темные глаза с восхищением заглянули в мои.
– Дженни, это Майлз Салливан. Дженни, кузина Розалинды.
– Я слышал, как Розалинда говорила о тебе. – Он наполнил мои бокал, стоя так близко, что касался меня своим телом. – Но она не сказала, что ты к тому же так красива. У тебя фигура еще лучше, чем у Розалинды.
– Ты говоришь обо мне так, словно я лошадь. – Я отступила на шаг назад, подальше от аромата его средства после бритья.
– Не хотел тебя обидеть, – засмеялся он. – Просто ты красавица, а я меньше всего ожидал увидеть такую в этом Богом забытом месте. За исключением Розалинды, разумеется.
– Это Богом забытое место – мой родной дом. И Розалинды тоже, хотя теперь она не слишком часто здесь бывает. А еще это одна из самых красивых деревень в Кенте. – Я повернулась спиной к Майлзу, что было не так уж легко сделать в окружавшей нас давке, и стала с трудом протискиваться через смеющуюся и болтающую толпу в поисках Фила.
Розалинда, крепко держа его под руку, стояла в центре большого круга смеющихся гостей, а Том с восторгом на лице снова наполнял шампанским ее бокал. С тех пор как Том женился на Мэри, он видел Розалин-ду всего несколько раз, и если для нас она была Роуз Лукас, которую мы знали всю жизнь, то для Тома она, вероятно, была символом кинозвезды, приносящей в Темплас-Уэй немного ослепительного блеска мира кино. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я оглянулась. С другого конца комнаты на меня с насмешкой смотрел Майлз, и когда наши взгляды встретились, уголки его рта приподнялись в улыбке. Почувствовав, что краснею, я быстро отвернулась, и в этот момент Мэри, пробившись сквозь толпу, едва не выбила бокал у меня из руки.
– Сделай мне одолжение, Дженни. Я не могу добраться до Тома – Розалинда монополизировала тот угол комнаты. Я ненадолго ускользну, чтобы убедиться, что дома все в порядке. Это займет всего пять минут, но я не хочу, чтобы Том начал волноваться.
Когда из того угла комнаты, где была Розалинда, раздался новый взрыв хохота, я подумала: маловероятно, чтобы отсутствие Мэри было замечено. Через несколько секунд снова зазвенел дверной звонок, и Фил, освободившись от Розалинды, пошел к двери. Толпа людей, в которых я узнала музыкальных друзей Фила, ввалилась в уже переполненный коттедж, и вместе с ними вошла светловолосая молодая женщина, держа за руку испуганную девочку лет восьми или девяти. Взяв женщину под руку, Фил подвел ее ко мне, и маленькая девочка застенчиво улыбнулась, когда Фил представил их:
– Дженнифер, это Нанетт Краун с дочкой Сарой. Я надеялся, что ее муж, Джон, тоже будет здесь, но, оказывается, он прошлой ночью улетел в Нью-Йорк. Нанетт, это Дженнифер Харленд.
По-видимому, он не счел нужным сказать обо мне что-нибудь еще, и Нанетт Краун, дружески улыбнувшись, протянула мне руку.
– Как приятно наконец познакомиться с тобой. Фил – наш большой друг и очень много рассказывал нам о тебе.
– Надеюсь, приличное?
– Вполне, – смеясь, ответила она. – Я когда-то тоже была няней. Только в маленькой сельской больнице, правда, очень приятной. Я все еще скучаю по ней.
– Нанетт, могу я предложить тебе что-нибудь выпить? – спросил Фил.
– Херес. А найдется какой-нибудь лимонад для Сары?
– Конечно. – Он взъерошил Саре блестящие золотистые кудри и отправился на поиски чистых бокалов.
– Честно говоря, мне не следовало приходить, – доверительно сказала Нанетт. – Без Джона. Но я хотела увидеть Розалинду. Она такая красивая, правда?
Я издали взглянула на Розалинду: ее раскосые глаза сияли, иссиня-черные волосы образовывали бархатное облако, платье подчеркивало все выпуклости и впадины чувственного тела.
– Фил говорит, что вы выросли все вместе.
– Розалинда – моя кузина, а тетя Гарриет взяла к себе Фила, когда ему было тринадцать лет. Мы все очень близки, хотя теперь не так уж часто видимся друг с другом. Фил до сих пор живет в Темплас-Уэй, когда не ездит с концертами, я – в Лондоне, а Розалинда разъезжает по всему миру.
Фил вернулся к нам с напитками, но раздался новый звонок в дверь, и он, раздраженно вздохнув, отошел от нас, переступив через пару, из-за отсутствия места расположившуюся на полу в холле, и впустил новый поток гостей.
– Джон с удовольствием познакомился бы с ней. Он большой ее поклонник. Мы смотрели ее последний фильм в Танбридж-Уэлс. Тогда у нас был отпуск, – засмеялась Нанетт. – Она была бесподобна.
Приглядевшись к Нанетт повнимательнее, я поняла, что она старше, чем мне показалось вначале, – ей, вероятно, было под тридцать или немного больше. Красиво высеченное лицо с изящным подбородком, огромные серые глаза и прямые натурально-светлые волосы, разделенные посередине пробором. Волосы доходили до плеч, а на руках у нее был такой же великолепный маникюр, как и у Розалинды.
– Почему твоему мужу пришлось так внезапно улететь в Америку? – спросила я, сразу почувствовав себя с ней легко и непринужденно.
– О, он читает лекции. На этот раз его не будет три месяца. Я ненавижу, когда он уезжает. – Обворожительные серые глаза затуманились. – До рождения Сары я обычно ездила с ним, но теперь, когда она ходит в школу, это просто невозможно.
– Ее можно отдать в школу-интернат, – предложила я.
– О нет! У меня только один ребенок, и я не хочу лишать себя удовольствия видеть, как Сара растет. – Она непроизвольно обняла дочь за худенькие плечи.
– Папочка больше не будет уезжать. – Девочка весело улыбнулась мне. – Мы купим ферму, и потом папочка все время будет дома, и мы сможем завести цыплят, коз и всяких других зверушек.
– Да, слава Богу, – с откровенной радостью сказала Нанетт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39