– Это не курортный роман, – возразила я, глядя теперь не на нее, а на тетю Гарриет. – Я выхожу за него замуж.
Я догадалась, что в голове у тети Гарриет пронеслись те же мысли, что и у Фила, и улыбнулась, желая, чтобы она поняла, что я поступаю не сумасбродно и не под воздействием того, что случилось в последние месяцы. Какая-то доля моей вновь обретенной уверенности, должно быть, передалась тетушке, потому что ее плечи, застывшие от услышанной новости, немного расслабились.
– Выходи за него! – искренне посоветовала Мэри. – О, Дженни, я очень рада.
– И я тоже, – присоединился к ней Том и, повернувшись, пожал мне руку. – Поздравляю, Дженни.
– Позволь и мне выразить свои поздравления, – сказал Майлз, задержав мою руку дольше, чем следовало. – По-моему, это требует шампанского. Как думаешь, Розалинда?
На долю секунды на лице Розалинды мелькнуло выражение, которое не предназначалось для всеобщего обозрения и от которого она вдруг состарилась, но Роуз тотчас снова стала самой собой и, подняв высоко над головой загорелые руки, так что золотые браслеты скользнули вниз, хлопнула в ладоши, потребовала, чтобы Гарольд открыл еще бутылку шампанского, и сказала, что ей просто не терпится увидеть моего Джонатана.
Следующие несколько минут я могла сидеть и наблюдать за всеми. Быстрый взгляд на Розалинду напомнил мне то, что раньше сказал Фил: она, в сущности, пряталась в Офире, и даже специально приехавшему Майлзу не удалось соблазнить ее главной ролью в фильме и вытащить отсюда.
Трудно было сказать, действительно ли она нуждается в отдыхе или нет. Розалинда никогда не переставала быть актрисой, и я давным-давно отказалась от попыток определить, каково ее истинное отношение к чему-либо или к кому-либо. Иссиня-черные волосы создавали облако вокруг ее лица подчеркивали неотразимые сияющие фиалковые глаза. То, что она родилась с серыми глазами, Розалинду не устраивало. Фиалковые глаза были более фотогеничны, и она приобрела их благодаря мягким контактным линзам. Такая же история и с ее волосами – в детстве они были неопределенного пегого цвета.
Не думаю, что у кого-то был бы шанс выжить, если бы он напомнил об этом Розалинде теперь. Однажды тетя Гарриет с крайним неудовольствием сказала мне, что Розалинда уничтожила все свои детские фотографии, чтобы ни одна из них случайно не попалась какому-нибудь пронырливому репортеру. Розалинда – натуральная красавица, а это означало, что ее фиалковые глаза и иссиня-черные волосы тоже натуральные!
Фил когда-то грубо заметил, что и грудь она сделала себе с помощью операции. Грудь у нее действительно была потрясающая, но я не помню, чтобы она производила такое же впечатление, когда мы жили в Темплас-Уэй. Почему именно Фил, а не кто-то другой знал такие подробности, остается выше моего понимания.
Розалинда была Розалиндой: яркой, блистательной, кокетливой, требующей постоянного внимания к себе, но в этот вечер в ней было и еще что-то – какая-то спрятанная под веселым смехом ранимость, которой я никогда прежде у нее не замечала. Возможно, она действительно устала, ведь быть постоянным секс-символом не так уж легко.
Фил, удовлетворенный тем, что сделал свое черное дело, стал больше обычного похож на маленького мальчика. Его лицо с правильными чертами, красиво обрамленное кудрявыми золотистыми волосами, как правило, было чересчур серьезным, и, как говорила тетя Гарриет, только в моем обществе открывалась мальчишеская сторона Фила. Единственное, что ему необходимо, – это чтобы рядом с ним был человек, который его любил бы и с которым он чувствовал бы себя так же свободно, как со мной. Правда, иногда я сомневалась в том, что Фил способен к физической любви. Когда-то у него была любовная связь с женщиной старше его, которая не требовала ничего сверх того, что он готов был дать, однако он внезапно порвал с ней отношения, потому что узнал, что у нее это не первая связь, и почувствовал себя запачканным. Мне такое поведение казалось неестественным. Она не производила впечатления неразборчивой в связях, и он, несомненно, не мог ожидать, что женщина двадцати девяти лет – девственница, но Фил ожидал, и то, что у него не было серьезных намерений по отношению к ней, ничего не значило. Если у него и были другие любовные связи, то я о них ничего не знала. Насколько мне было известно, а я уверена, что знала многое, в жизни Фила не было женщин.
Наблюдая, как Розалинда заигрывает и флиртует с ним, я подумала, не сделать ли доброе дело, рассказав ей то, что мне известно. Наверное, она могла соблазнить любого мужчину, которого захотела бы, но и за миллион лет ей не удастся затащить Фила к себе в постель. Чистота души – вот что искал Фил. Несмотря на множество других достоинств Розалинды, чистота определенно не входила в их число. Не добившись от Фила даже шутливого ответа, Розалинда все больше и больше переносила свое внимание на Тома. И Мэри была вынуждена смотреть, как Том мужественно отвечает на заигрывания хозяйки – хотя, быть может, для него это было совсем не так уж трудно. Бесспорно, Розалинда – красавица, и если она хотела пустить в ход свои чары, то делала это в полную силу. Ее чары действовали только на противоположный пол, но действовали безотказно, и, видя страдание в глазах Мэри, я начинала чувствовать раздражение. Взяв порцию аппетитно выглядевшего десерта, я твердо решила поговорить с Розалиндой с глазу на глаз. Несправедливо портить Мэри отдых, дразня Тома только ради того, чтобы приобрести еще одного достойного обожателя. Как раз в это мгновение Розалинда подняла голову, прищурившись, устремила взор на невидимую мне голову Майлза, и внезапно в этом взгляде промелькнул ответ: Розалинда флиртовала с Томом только для того, чтобы вызвать ревность Майлза. Я мысленно вернулась к той вечеринке у Фила и к ходившим в то время сплетням о том, что Майлз и Розалинда были любовниками. Если их отношения продолжались и она хотела вывести Майлза из себя, то единственными подходящими для этой цели мужчинами были Том и Фил, а так как Фил не желал играть в эту игру, оставался один Том. Интересно, подумала я, догадывается ли об этом Гарольд? Этот толстяк ничего не замечал и, сидя за столом, лучезарно улыбался всем и каждому, очевидно, совершенно не обращая внимания на пренебрежение к себе со стороны жены.
– Тебе не кажется, что Розалинда в отличной форме? – тихо обратился ко мне Майлз.
– Если ты говоришь то, что, по-моему, хочешь сказать, то да, – коротко ответила я.
– Я рад, что ты приехала, – засмеялся он. – Ненавижу смотреть, как обижают невинных маленьких созданий.
– Ты имеешь в виду Мэри? – так же тихо, но звенящим от возмущения голосом спросила я.
– А кого же еще? – с притворным изумлением отозвался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39