Она повалилась на длинноволосого студента, который сообщил ей об аресте Диллинджера, и в тот же миг на него набросились полицейские. Эббра с испуганным изумлением смотрела, как полицейский поднял дубинку, как студент прикрывает руками голову, как разметались его волосы от удара дубинкой и как он падает на колени.
– Не надо! – крикнула Эббра, вырываясь из объятий Серены. Она бросилась на полицейского и повисла на его руке в тот самый миг, когда он вновь поднял дубинку. – Не надо! Нет!
Страж порядка отмахнулся от нее, словно от назойливой мухи. Его дубинка вновь опустилась, и на сей раз сила удара была такова, что с ног студента слетели черные сандалии. Эббра в отчаянии упала на колени и увидела, как сквозь его волосы проступила кровь, стекая на бетонное покрытие стоянки.
– Ублюдок! – крикнула она полицейскому, в ярости пустив в ход слово, которое ни разу не произносила за всю свою жизнь. – Ты жалкий, трусливый ублюдок!
Тот повернулся к Эббре, его рука вновь поднялась. Серена схватила валявшееся под ногами пальто и набросила его на голову полицейского.
– Быстро! – крикнула она Эббре. – Ради всего святого, бежим!
Эббра попыталась бежать, но толпа была слишком плотной. Серена вновь схватила ее за руку, и она принялась протискиваться следом, прочь от полицейских и их безжалостных дубинок. После газовой атаки по ее лицу струились слезы, но она с удивлением отметила, что ничуть не боится. Она была разгневана поведением хулиганов, которые предали организаторов марша и превратили мирную демонстрацию в кровавое побоище. Но еще больше ее разозлила жестокость полиции.
Арест следовал за арестом. Внезапно одинокий голос в толпе затянул «Боевой гимн Республики», его тут же подхватили другие. Серена и Эббра тоже запели во весь голос и, почти смирившись с тем, что и их вот-вот бросят в полицейский фургон, лишь старались удержаться на ногах и оказаться подальше от драки. По мере того как они протискивались сквозь толпу, то тут то там возникали стычки демонстрантов и полиции.
– О Господи, – устало произнесла Серена. – Опять...
Они оказались рядом с огромной группой негритянских активистов. Эббра увидела в руках чернокожего ветерана в военной форме плакат: «С нас довольно... пусть умирают другие». На другом плакате было написано: «Мы не станем проливать свою кровь».
Услышав, как где-то вдали толпа вызывающе затянула «Прекрасную Америку», Эббра с жаром подхватила песню со второй строки. Тем временем с полдюжины чернокожих ветеранов упали на бетон под ударами дубинок. Прикрывая голову рукой, Эббра вдруг заметила миниатюрную рыжеволосую девушку под ногами людей. Серена тоже увидела ее, и они вдвоем инстинктивно бросились вперед, стремясь поднять незнакомку.
Они оказались лицом к лицу с полицейскими, на сей раз военными. В тот самый миг, когда Эббра схватила девушку за руку, помогая привстать с бетона, ее настиг страшный удар по голове. Она слышала, как Серена зовет ее по имени, но не видела ничего, кроме алых вспышек в бездонной черноте.
– Все в порядке! – выдохнула она. – Я в порядке!
По ее виску на шею стекала горячая липкая кровь. К собственному удивлению, она не выпустила руку незнакомки, удержалась на ногах и продолжала помогать Серене вытаскивать девушку из-под тяжелых тел.
По мере того как они втроем пробирались в гущу толпы, к Эббре мало-помалу возвращалось зрение. Она увидела бледное от напряжения лицо Серены, увидела лицо девушки, которую они только что спасли от ударов дубинок. В ее зеленых глазах пылал огонек ярости, а вокруг шеи развевался трехцветный шелковый шарф.
– Нужно где-нибудь сесть и перевязать вам голову, – говорила тем временем Серена.
Эббра отрешенно кивнула и позволила Серене вывести себя на травяной газон, где толпа была гораздо реже.
– Mon Dieu! – воскликнула спасенная девушка, промокая кровь носовым платком. – Я думала, Америка – страна цивилизованная. Никто не предупредил меня, что я должна захватить шлем и палку!
Эббру вдруг охватил беспричинный смех.
– Меня тоже, – сказала она, с облегчением чувствуя, как утихает боль в голове.
– Вы в порядке? – обеспокоенно спросила Серена. Эббра не решалась кивнуть. Шевельнуть головой означало бы вызвать очередной приступ боли.
– Похоже, да, – севшим голосом отозвалась она. – Кажется, я избежала сотрясения мозга.
Внезапно рыжеволосая девушка заметила шарф Серены, и ее глаза расширились.
– Привет! Вы ведь Серена Андерсон? Та самая женщина, с которой я должна была встретиться у мемориала Линкольна?
Серена кивнула. Она обратила внимание на расцветку шарфа Габриэль, но была слишком озабочена раной на голове Эббры, чтобы приступать к знакомству.
Габриэль также немедленно переключилась на Эббру.
– Извините, – смущенно сказала она. – Этого не случилось бы, если бы вы не бросились меня выручать.
– Этого не случилось бы, если бы в первые ряды не затесались хулиганы, а полицейские не вздумали проявить излишнее рвение, – натянутым тоном отозвалась Серена. Она внимательно осмотрела голову Эббры и с облегчением сказала: – Все в порядке, Эббра. Думаю, все будет хорошо. Кровь уже остановилась, но вам придется поберечься несколько дней.
– И помучиться от головной боли, – уныло добавила Эббра.
– Идемте отсюда, – сказала Серена. – Демонстрация затянется на всю ночь, а вы не в том состоянии, чтобы рисковать снова столкнуться с блюстителями порядка. Если удастся добраться до транспортного кольца на виргинской стороне моста, мы сумеем поймать такси.
– И куда же мы отправимся? – еле слышно осведомилась Эббра; француженка тем временем обхватила ее за талию.
– Лучше всего ко мне в отель. Вызовем доктора, пусть заштопает кожу на вашей голове. Обращаться в больницы бессмысленно. Они, должно быть, переполнены.
Эббра слишком ослабла, чтобы возражать. Она не сомневалась в энергии и хладнокровии Серены и была рада подчиниться любому ее решению. Они начали протискиваться сквозь поток людей, идущих в противоположном направлении, когда Серена сказала ей:
– Простите, Эббра. Я вас не познакомила. Габриэль, это Эббра Эллис. Ее муж, капитан американской армии, был взят в плен где-то в Южном Вьетнаме. Эббра, это Габриэль Райан. Она отозвалась на мое открытое письмо в «Вашингтон пост». Ее муж – австралийский журналист. Он уже более года числится без вести пропавшим. – Серена взмахнула рукой, подзывая такси. – Мы продолжим разговор, после того как приедем ко мне в отель и вас посмотрит доктор.
Врач наложил аккуратный шов на рану, дал болеутоляющее средство, и Эббра почувствовала себя намного лучше.
– Что вы делаете в Америке? – спросила она Габриэль, пока мальчишка-посыльный вкатывал в номер тележку с напитками и едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Не надо! – крикнула Эббра, вырываясь из объятий Серены. Она бросилась на полицейского и повисла на его руке в тот самый миг, когда он вновь поднял дубинку. – Не надо! Нет!
Страж порядка отмахнулся от нее, словно от назойливой мухи. Его дубинка вновь опустилась, и на сей раз сила удара была такова, что с ног студента слетели черные сандалии. Эббра в отчаянии упала на колени и увидела, как сквозь его волосы проступила кровь, стекая на бетонное покрытие стоянки.
– Ублюдок! – крикнула она полицейскому, в ярости пустив в ход слово, которое ни разу не произносила за всю свою жизнь. – Ты жалкий, трусливый ублюдок!
Тот повернулся к Эббре, его рука вновь поднялась. Серена схватила валявшееся под ногами пальто и набросила его на голову полицейского.
– Быстро! – крикнула она Эббре. – Ради всего святого, бежим!
Эббра попыталась бежать, но толпа была слишком плотной. Серена вновь схватила ее за руку, и она принялась протискиваться следом, прочь от полицейских и их безжалостных дубинок. После газовой атаки по ее лицу струились слезы, но она с удивлением отметила, что ничуть не боится. Она была разгневана поведением хулиганов, которые предали организаторов марша и превратили мирную демонстрацию в кровавое побоище. Но еще больше ее разозлила жестокость полиции.
Арест следовал за арестом. Внезапно одинокий голос в толпе затянул «Боевой гимн Республики», его тут же подхватили другие. Серена и Эббра тоже запели во весь голос и, почти смирившись с тем, что и их вот-вот бросят в полицейский фургон, лишь старались удержаться на ногах и оказаться подальше от драки. По мере того как они протискивались сквозь толпу, то тут то там возникали стычки демонстрантов и полиции.
– О Господи, – устало произнесла Серена. – Опять...
Они оказались рядом с огромной группой негритянских активистов. Эббра увидела в руках чернокожего ветерана в военной форме плакат: «С нас довольно... пусть умирают другие». На другом плакате было написано: «Мы не станем проливать свою кровь».
Услышав, как где-то вдали толпа вызывающе затянула «Прекрасную Америку», Эббра с жаром подхватила песню со второй строки. Тем временем с полдюжины чернокожих ветеранов упали на бетон под ударами дубинок. Прикрывая голову рукой, Эббра вдруг заметила миниатюрную рыжеволосую девушку под ногами людей. Серена тоже увидела ее, и они вдвоем инстинктивно бросились вперед, стремясь поднять незнакомку.
Они оказались лицом к лицу с полицейскими, на сей раз военными. В тот самый миг, когда Эббра схватила девушку за руку, помогая привстать с бетона, ее настиг страшный удар по голове. Она слышала, как Серена зовет ее по имени, но не видела ничего, кроме алых вспышек в бездонной черноте.
– Все в порядке! – выдохнула она. – Я в порядке!
По ее виску на шею стекала горячая липкая кровь. К собственному удивлению, она не выпустила руку незнакомки, удержалась на ногах и продолжала помогать Серене вытаскивать девушку из-под тяжелых тел.
По мере того как они втроем пробирались в гущу толпы, к Эббре мало-помалу возвращалось зрение. Она увидела бледное от напряжения лицо Серены, увидела лицо девушки, которую они только что спасли от ударов дубинок. В ее зеленых глазах пылал огонек ярости, а вокруг шеи развевался трехцветный шелковый шарф.
– Нужно где-нибудь сесть и перевязать вам голову, – говорила тем временем Серена.
Эббра отрешенно кивнула и позволила Серене вывести себя на травяной газон, где толпа была гораздо реже.
– Mon Dieu! – воскликнула спасенная девушка, промокая кровь носовым платком. – Я думала, Америка – страна цивилизованная. Никто не предупредил меня, что я должна захватить шлем и палку!
Эббру вдруг охватил беспричинный смех.
– Меня тоже, – сказала она, с облегчением чувствуя, как утихает боль в голове.
– Вы в порядке? – обеспокоенно спросила Серена. Эббра не решалась кивнуть. Шевельнуть головой означало бы вызвать очередной приступ боли.
– Похоже, да, – севшим голосом отозвалась она. – Кажется, я избежала сотрясения мозга.
Внезапно рыжеволосая девушка заметила шарф Серены, и ее глаза расширились.
– Привет! Вы ведь Серена Андерсон? Та самая женщина, с которой я должна была встретиться у мемориала Линкольна?
Серена кивнула. Она обратила внимание на расцветку шарфа Габриэль, но была слишком озабочена раной на голове Эббры, чтобы приступать к знакомству.
Габриэль также немедленно переключилась на Эббру.
– Извините, – смущенно сказала она. – Этого не случилось бы, если бы вы не бросились меня выручать.
– Этого не случилось бы, если бы в первые ряды не затесались хулиганы, а полицейские не вздумали проявить излишнее рвение, – натянутым тоном отозвалась Серена. Она внимательно осмотрела голову Эббры и с облегчением сказала: – Все в порядке, Эббра. Думаю, все будет хорошо. Кровь уже остановилась, но вам придется поберечься несколько дней.
– И помучиться от головной боли, – уныло добавила Эббра.
– Идемте отсюда, – сказала Серена. – Демонстрация затянется на всю ночь, а вы не в том состоянии, чтобы рисковать снова столкнуться с блюстителями порядка. Если удастся добраться до транспортного кольца на виргинской стороне моста, мы сумеем поймать такси.
– И куда же мы отправимся? – еле слышно осведомилась Эббра; француженка тем временем обхватила ее за талию.
– Лучше всего ко мне в отель. Вызовем доктора, пусть заштопает кожу на вашей голове. Обращаться в больницы бессмысленно. Они, должно быть, переполнены.
Эббра слишком ослабла, чтобы возражать. Она не сомневалась в энергии и хладнокровии Серены и была рада подчиниться любому ее решению. Они начали протискиваться сквозь поток людей, идущих в противоположном направлении, когда Серена сказала ей:
– Простите, Эббра. Я вас не познакомила. Габриэль, это Эббра Эллис. Ее муж, капитан американской армии, был взят в плен где-то в Южном Вьетнаме. Эббра, это Габриэль Райан. Она отозвалась на мое открытое письмо в «Вашингтон пост». Ее муж – австралийский журналист. Он уже более года числится без вести пропавшим. – Серена взмахнула рукой, подзывая такси. – Мы продолжим разговор, после того как приедем ко мне в отель и вас посмотрит доктор.
Врач наложил аккуратный шов на рану, дал болеутоляющее средство, и Эббра почувствовала себя намного лучше.
– Что вы делаете в Америке? – спросила она Габриэль, пока мальчишка-посыльный вкатывал в номер тележку с напитками и едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81