Тем временем на палубе кипела работа: матросы отвязывали паруса, рулевой разворачивал судно по ветру. Буря усиливалась. Казалось, что небеса нарочно разверзлись, чтобы обрушить на маленькое судно потоки дождя со снегом, продлевая злоключения королевы. Порывы ледяного ветра едва не сбивали моряков с ног.
И все же сердца талшамарцев ликовали: их королева наконец-то плыла домой, на землю своих предков. Они доставят ее во что бы то ни стало.
Почти целую неделю Джиллиане было очень плохо, она не вставала с постели и мечтала лишь о том, чтобы ей дали спокойно умереть. Но забота матросов о своей королеве была так трогательна, что мало-помалу тоска ее начала отступать, и она заставила себя есть, чтобы скорее восстановить силы.
Уже в начале второй недели плавания на ее щеках снова заиграл румянец и, к радости и удивлению всех матросов, она сумела наконец подняться на палубу.
Здесь, наверху, сэр Эдвард передал ей письмо от кардинала Фейлшема: его преосвященство старался подготовить Джиллиану к тому, что ее ожидало по прибытии. Узнав, что королева направляется на родину, писал он, многие подданные обезумели от радости и празднуют ее возвращение уже сейчас прямо на улицах. Что же касается ее горестей, то кардинал призывал усердно молиться и не терять веры в Господа.
Прочитав письмо, Джиллиана задумалась: как она будет приветствовать своих подданных, когда сердце ее разрывается от горя?
32
Черные глаза Мелесант превратились в две булавки. Длинными, острыми, как у кошки, ногтями она вцепилась в плечо Нетты и отшвырнула ее к стене. Когда служанка медленно осела на пол, Мелесант снова устремилась к ней, но Кассандра преградила ей дорогу.
— Нет, мама, — твердо сказала она. — Я не позволю тебе ее трогать! Она тут ни при чем.
Мелесант даже отшатнулась от неожиданности. Кассандра ни разу в жизни не вела себя с нею так вызывающе.
— Ты мне не дочь, раз становишься на сторону моих врагов! — прорычала она.
Кассандра помогла Нетте подняться, не обращая внимания на вопли Мелесант.
— Я никогда не была твоей дочерью. Я была дочерью своего отца, но ты убила его. Я была сестрой своего брата, но ты и его убила. Ты чудовище, мама! Ты сделала заложницей даже собственную внучку, хотя ни разу со дня рождения не видела ее.
То, что дочь заговорила таким тоном, а еще более то, что она совершила, так поразило Мелесант, что она заметалась, как зверь в клетке, потеряв последнее самообладание.
— Зови скорее Аринделя! — набросилась она на Эскобара, обнаружившего обман несколько минут назад. — Джиллиану еще можно остановить.
— Ошибаешься, мама. Она покинула остров три дня назад, — сухо сообщила принцесса.
— Замолчи, Кассандра, или я велю заковать тебя в цепи! — кричала Мелесант, чувствуя, что все рушится.
— Хорошо бы весь мир заковать в цепи, правда, мама? Но теперь все твои враги, объединившись, поднимутся против тебя… Ты сама знаешь, что тогда будет. Мне тебя даже жаль.
— Неблагодарная! — воскликнула правительница. — Я дала тебе жизнь, а ты меня ни во что не ставишь! Надо было с самого начала держать тебя за семью замками, а я-то по наивности тебе доверяла! Хорошо же, в другой раз буду умнее.
— Думаю, дело было не в том, что ты мне очень уж доверяла, — просто считала, что я слишком глупа, чтобы тебя обмануть. Кроме того, боюсь, другого раза уже не будет.
Мелесант не стала ее ни в чем разуверять, тогда девушка продолжила:
— Чтобы устроить побег Джиллианы, я находилась в этой комнате три дня и три ночи. Я привела священника, а вернее, сэра Эдварда, который и вывел ее из заточения. Видно, слащавая улыбка твоего нового любовника совсем вскружила тебе голову, иначе ты давно бы заподозрила неладное.
На миг Мелесант потеряла дар речи. Ее дочь никогда не говорила с нею так презрительно — да что там, она вообще ни разу в жизни не поднимала против нее голоса! А теперь?! С этим невозможно смириться!
— Предупреждаю тебя, Кассандра, лучше молчи.
— А если не замолчу, что ты можешь сделать? Бросишь меня в темницу? — Выдернув из-за пояса украшенный драгоценными камнями клинок, Кассандра швырнула его на пол под ноги матери. — Когда-то ты подарила его мне — вот, можешь теперь забрать его назад. Можешь даже вонзить его мне в сердце, если посмеешь. Ты убила моего брата, убей же и меня!
Мелесант холодно взглянула на дочь.
— Я оставляю тебе твой нож. Если тебе так хочется, чтобы он пронзил твое сердце, можешь сама им воспользоваться. В любом случае знай: раньше твоя плоть сгниет на костях, чем ты выйдешь из этой комнаты.
Она обернулась к стражникам.
— Талшамарку — в подземелье. Пусть посидит там вместе со своими сородичами. Что касается моей дочери, то ей придется побыть здесь и поразмыслить в одиночестве о своих грехах.
— Мне очень жаль, Нетта, — успела сказать Кассандра, когда два стражника грубо подхватили служанку под руки и потащили к двери. — Я буду молиться за тебя.
— Лучше молись за себя. — Мелесант окинула дочь странным взглядом. — Впрочем, если ты будешь просить о свободе, я, возможно, подумаю над твоими словами.
Кассандра гордо подняла голову.
— Я ни о чем не собираюсь просить. Убив Райена, ты убила все дочерние чувства, которые еще теплились в моей душе.
— Кассандра, смирись — я прошу тебя. Откуда такая упрямая заносчивость?
— Тебе не понять. Это называется честь — умение поставить благо ближнего выше своего собственного. Я научилась этому у Джиллианы.
Мелесант недобро усмехнулась.
— Пожалуй, тебе и правда лучше всего было бы податься в монашки. Для обычной жизни твои слова не годятся, тем более — для королевской. С этого дня твое будущее меня не интересует.
— Оно никогда тебя не интересовало, — с горечью сказала Кассандра.
Мелесант стремительно вышла из комнаты и приказала стражникам запереть дверь. Да, дочь разочаровала ее, Джиллиана сбежала, но зато остался младенец. Пока девочка была у нее в руках, Мелесант не собиралась сдаваться.
Когда Джиллиана начала одеваться, было еще темно. Великодушные талшамарцы, когда снаряжали корабль, вновь снабдили ее и прекрасными нарядами, и драгоценностями. Сегодня должно было произойти то, о чем она так давно мечтала: она ступит на родную землю. В честь этого события она надела белое шелковое платье, а на него — свободное верхнее одеяние из золотой парчи. Незабываемые цвета Талшамара.
Когда она появилась на палубе, матросы в знак своего восхищения перед молодой королевой опустились на колени.
Сэр Эдвард поклонился и предложил ей руку.
— Ваше Величество, вы достойнейшая из королев, — с чувством проговорил он.
Устремив взгляд вдаль, Джиллиана вспоминала Элинор, до мелочей продумавшую план ее побега с Фалькон-Бруина, и всех тех, кто помогал ей с риском для себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91