Однако глубокий, несколько хриплый голос хозяйки дома остался прежним. Это немного успокоило Мишель, и она постаралась прислушаться к тому, что говорила мадам Дюбуа. Оказалось, что та развлекала гостей довольно пошлым анекдотом из личной жизни Людовика XV. Но все слушали ее с большим вниманием. И это несколько шокировало Мишель. Она почувствовала, что стала пунцовой от стыда, и принялась яростно обмахиваться веером.
Из этого состояния ее вывел раздавшийся над самым ухом мужской голос:
– Вижу, что сказочки, которыми потчует гостей мадам Дюбуа, не слишком вам по вкусу. Не так ли?
Мишель обернулась и увидела стоявшего у нее за спиной элегантного молодого человека в костюме из светло-голубого атласа. У него было худое порочное лицо с измученными серыми глазами, в которых тем не менее прятался сарказм. Мишель, решив, что молодой человек все же заслуживает ответа на свой вопрос, бесхитростно сказала:
– Боюсь, что я не привыкла к подобным анекдотам. Скажите, пожалуйста, французы часто злословят о своем короле?
Молодой человек громко и искренне расхохотался, что никак не вязалось с его рафинированной внешностью:
– О, боюсь, что это так, мадемуазель. Откровенно говоря, для парижского света нет большего удовольствия, нежели посудачить по поводу личной жизни его величества. Обсуждается буквально все: что он делает в данную минуту, кто его любовница и сколько их, кого он соблазнил на днях. Не говоря о сотнях всякого рода мелких грешков, львиную часть которых выдумывают сами собиратели сплетен. Впрочем, так было всегда. Разве вы этого не знали? У нас считают, что чуть ли не первейшая обязанность короля – давать обильную пищу для непристойных разговоров о нем. И надо отдать должное нынешнему королю: он эту обязанность выполняет безупречно!
Мишель тоже от души рассмеялась. Молодой человек, видимо, был большим шутником. Но она не знала его имени и тут же постаралась восполнить этот пробел:
– С кем имею честь и удовольствие разговаривать, месье?
Он поклонился так низко, что даже при своем маленьком росте Мишель не могла не отметить чрезмерное количество пудры на его парике, чистота и свежесть которого все же вызывали сомнение…
– Меня зовут Альбион Вильерс, мадемуазель, – ответил он, поднеся к своему носу маленький кружевной платочек. – Всегда к вашим услугам. А вы, если не ошибаюсь, прелестное создание, чье имя – Мишель Вернер? Вы – гостья мадам Дюбуа и ученица моего старого друга Андрэ Леклера?
– Как, вы друг Андрэ? Это замечательно! Может быть, вы расскажете мне о нем? Видите ли, я очень мало знаю об Андрэ, кроме того, что он считался членом нашего семейства еще до моего рождения. Каков он был в молодости, здесь, в Париже?
Альбион опустился на стоявший рядом хрупкий стул и вынул из кармана инкрустированную драгоценными камнями золотую табакерку. Открыв ее, он взял щепотку ароматного зелья и левой рукой заправил в свою правую ноздрю. Покончив с этой процедурой, месье Вильерс несколько раз от всей души чихнул, вытер нос все тем же кружевным платочком и только тогда ответил:
– О, об этом человеке можно немало рассказать, мадемуазель. Я даже затрудняюсь, с чего начать.
– Вы давно с ним знакомы?
– С детства, мадемуазель.
Мишель уже поняла, что ее собеседник – завзятый сплетник, а потому решила выудить у него все об Андрэ. И в первую очередь узнать, почему он в свое время покинул Париж. Это ее всегда интересовало, но Андрэ каждый раз либо уходил от разговора, либо ограничивался недомолвками.
– Когда вы в последний раз с ним виделись? – спросила она Альбиона.
– За день до отъезда Андрэ из Парижа в ваши колонии. При этом я даже не мог себе представить, что расстаюсь с ним надолго! Но как ни грустно, а Андрэ сам был во всем виноват. Я ведь давно и не раз говорил ему: «Андрэ, оставь в покое этого юношу. Много других молодых людей домогаются твоей любви. Зачем подвергать себя ненужной опасности?» Так нет же! Он не хотел ничего слушать. Впрочем, влюбленный обычно глух к советам окружающих и даже самых близких друзей. А отцом того юноши был очень высокопоставленный вельможа, который и настоял на том, чтобы Андрэ немедленно покинул Францию. Жаль. Андрэ был на взлете своей карьеры и считался в Париже первым танцовщиком. И вот…
Мишель подумала, что ослышалась. Альбион говорил о каком-то юноше? Нет, такого не могло быть… Но он сказал еще, что Андрэ был премьером парижского балета. И Мишель тут же уцепилась за эту фразу:
– Вы говорите, что Андрэ в то время был лучшим танцовщиком балетной труппы?
Альбион дугой выгнул брови. В его усталых глазах зажегся нездоровый огонек. И Мишель поняла, что своим вопросом дала ему повод для очередной грязной сплетни.
– Он вам ничего не рассказывал? Как же он невнимателен! Вы никогда не задумывались о том, почему Андрэ стал таким прекрасным педагогом?
– Нет. Я всегда воспринимала Андрэ таким, какой он есть. Как и все остальные.
На лице Альбиона появилось хитрое выражение. Мишель почувствовала, что он собирается доставить себе удовольствие и сообщить ей нечто шокирующее. Она уже жалела о том, что начала этот разговор. Но было уже поздно. Однако Мишель тут же решила не показывать вида, что ей неприятно и даже огорчительно его слушать.
Тем временем молодой человек подвинулся вместе со стулом к ней поближе:
– Неужели вы не знали, что Андрэ – любитель мальчиков? Не может быть! Вы должны были об этом догадаться!
Мишель попыталась что-то ответить, но не могла. Она слышала слова, что говорил ей Альбион, но не понимала их смысла.
– Что это значит? – наконец переспросила Мишель.
– Хорошо, попытаюсь все объяснить. Когда король Людовик был еще юношей, его и нескольких приятелей такого же возраста поймали как-то раз в версальском лесу за занятием… Ну как бы это выразиться? В общем, они занимались любовными утехами друг с другом.
– Мальчики?!
– Да, именно мальчики. Тогда скандал потряс всю столицу. Конечно, все другие юноши, участвовавшие в подобных развлечениях с королем, тут же были лишены доступа во дворец, а их заводила, маркиз де Рамбур, даже угодил в Бастилию. Кстати, за последние годы в высшем свете Парижа стало много любителей подобных ощущений. Андрэ тоже принадлежал к их числу. Разве вы не знали?
Мишель была потрясена. Как? Андрэ занимался любовью с юношами?! Она была глубоко шокирована. Ее душила ярость, готовая выплеснуться прямо в лицо этому грязному сплетнику. Как она могла его слушать? И этот слизняк называет себя другом Андрэ! Воистину, при таких друзьях враги становятся совершенно лишними!
Мишель чувствовала себя отвратительно. Но разве не она сама спровоцировала Альбиона на подобный разговор?
Молчание затянулось. Мишель заметила, что Альбион внимательно следит за ней с выражением отвратительного удовлетворения на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77