Гвендолин колебалась. Казалось, женщина говорит искренне, но Гвендолин не была уверена, можно ли верить ей. Возможно, ее послали сюда остальные, чтобы втереться в доверие, а затем воспользоваться им.
– Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь перечил Элспет так, как ты, – заметила женщина, и ее прелестные губки изогнулись в улыбке. – У меня никогда не хватало на это смелости, хотя очень часто хотелось.
– Правда? – Несмотря на твердое решение не терять бдительности, Гвендолин почувствовала, что ей начинает нравиться посетительница.
– Ага, – кивнула молодая женщина. – Больше всего Элспет любит командовать, особенно когда люди больны и беспомощны. Она считает болезнь либо кознями дьявола, либо Божьим наказанием. Но в любом случае, по ее мнению, поправиться можно лишь через страдания и искупление. А также при помощи огромного количества кровопусканий, которые изгоняют дьявола и очищают тело.
– Если посмотреть, сколько шрамов на руке Дэвида, то можно предположить, что к настоящему моменту мальчик безупречно чист.
– Я знаю много случаев, когда это помогало, – заметила молодая женщина. – Но когда яды и дьявол проникают слишком глубоко, даже хорошее кровопускание не в состоянии спасти пропащую душу.
Она задумчиво погладила свой огромный живот, как будто стараясь унять какую-то неясную боль. Гвендолин не сомневалась, что собеседница узнала все это на собственном опыте. Она с удивлением поняла, что гадает, какая болезнь заставила молодую женщину выдержать жестокие процедуры Элспет.
– Мой Камерон говорит, что ты обладаешь способностью снимать боль, – оживленно продолжала женщина. – Он рассказывал, что по дороге домой ты вызывала духов и просила их вылечить рану на его большой и крепкой башке. Это правда?
Гвендолин бросила на нее изумленный взгляд.
– Ты жена Камерона?
– Да, – ответила молодая женщина, забавляясь удивлением Гвендолин. – Я – Кларинда. Большинство людей считают, что такой огромный мужчина, как он, должен был жениться на великанше.
Она усмехнулась и покачала головой.
– Может, я и не вышла ростом, но у меня есть характер и воля, чтобы справиться с любым мужчиной, большим или маленьким. Кроме того, мой Камерон, возможно, в бою и похож на льва, но с женой он кроток как ягненок.
Гвендолин вспомнила, как Камерон прокладывал себе дорогу среди воинов Максуина, чтобы освободить ее. В тот момент он напоминал свирепого медведя. Но, кажется, Кларинда права: огромная грива огненно-рыжих волос делала его скорее похожим на льва.
– Так это правда? – настаивала Кларинда, явно заинтригованная. – Ты можешь снимать боль?
Гвендолин колебалась. Ей казалось, что молодая женщина беспокоится о том, как пройдут роды. Гвендолин не хотела вводить ее в заблуждение и заставлять думать, что она может избавить ее от мук, неизбежно сопутствующих родам.
– Иногда, – осторожно ответила она. – Это зависит от того, насколько сильна боль… и, кроме того, мои заклинания не всегда действуют.
Кларинда задумалась, рассеянно поглаживая свой огромный живот.
– Какой чудесный дар – способность облегчать страдания, – сказала она. – Особенно если учесть, что некоторые лекари могут только усиливать их. Хотя мне кажется, что все в руках Господа. Если он решит, что пришло твое время, то просто заберет тебя к себе.
Голос ее звучал ровно, но Гвендолин уловила в нем нотку печали.
– Часто именно так и бывает, – согласилась Гвендолин, проникаясь сочувствием к страхам молодой женщины. – Но иногда, если ты действительно борешься изо всех сил, Он может переменить решение и позволить тебе остаться.
Кларинда сидела молча, устремив взгляд в пространство. Затем она внезапно заморгала и передернула плечами, отбросив грустные мысли.
– Ты еще не проголодалась?
Гвендолин с подозрением взглянула на поднос. Вид ломтиков холодного мяса, черного хлеба, сыра и искусно уложенных в виде цветка долек яблока внезапно напомнил ей о том, как она голодна.
– У Лахлана не было возможности подмешать туда одно из своих зелий, – насмешливо заверила ее Кларинда. – Вот, – добавила она, отламывая себе большой кусок сыра, – я сама откушу.
– Подожди!
Кларинда с удивлением смотрела на нее.
– Кто-нибудь мог незаметно отравить пищу, – взволнованно объяснила Гвендолин. – Ты не должна ее есть.
– Не думаю, что ведьма, желающая нанести вред клану, позволит умереть тому, кто пробует для нее пищу, – улыбаясь, заметила она. – Но я собирала этот поднос сама, Гвендолин, и знаю, что все в порядке.
С этими словами она отправила кусок сыра в рот.
Гвендолин несколько секунд с беспокойством наблюдала за Клариндой, размышляя, что следует делать, если Кларинде внезапно станет плохо. Но Кларинда проглотила сыр, затем взяла еще кусок сыра и толстый ломоть мяса, что свидетельствовало о неплохом аппетите беременной женщины и о том, что пища не отравлена.
– Я очень проголодалась, – призналась Гвендолин. Она присела на край кровати и принялась грызть яблоко. – Прости, если я была груба с тобой, когда ты вошла. Просто я была потрясена, обнаружив платье в очаге. Ты не знаешь, кто мог оставить мне записку?
– Это могли сделать многие, – ответила Кларинда, пожимая плечами. – Макданы издавна боятся ведьм, волшебниц, водяных и всяких злых духов. А с тех пор как умерла жена Макдана, мы, естественно, особенно заботимся о том, чтобы держаться подальше от сил зла.
Упоминание о жене Макдана заставило девушку задуматься. Возможно, узнав о ней побольше, Гвендолин сможет выяснить причину того, что происходит с Дэвидом.
– Отчего умерла жена Макдана?
– Говорят, у нее был слабый организм, – ответила Кларинда. – Но когда Макдан впервые привез свою невесту сюда, она выглядела совершенно здоровой. И только после рождения Дэвида Флора начала слабеть. Еще дважды после этого она носила в себе ребенка, но оба младенца умерли, появившись на свет слишком рано, чтобы выжить. – Она положила руки на свой большой живот, как бы пытаясь защитить его. – После второго случая она жаловалась на ужасную боль и была настолько слаба, что не могла встать с постели. Макдан сильно встревожился и послал за лучшими лекарями страны, которые приехали даже из Сконы. Эти самонадеянные негодяи уверяли Макдана, что им известны все болезни на свете. Они отворяли ей кровь, давали слабительное, ставили пиявки, заставляли пить всевозможные отвратительно пахнущие снадобья. Но Флора слабела все больше и больше.
Гвендолин ощутила жалость к бедной женщине. Без сомнения, Флора сильно страдала.
– Естественно, Элспет тоже лечила ее, – продолжала Кларинда. – Она была твердо убеждена, что силы зла отнимают здоровье Флоры, и сказала, что все мы должны помочь прогнать их. Бедная Флора проболела почти год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95