Она ждала, что он нарушит клятву.
Вместо этого он принялся тихо похрапывать.
Казалось, он излучает тепло, которое медленно проникает в ее продрогшее тело. «Оно согревает даже мягкую ткань накидки», – подумала Гвендолин, еще плотнее заворачиваясь в плед. Ее окутывал приятный мужской запах – запах лошадей, кожи и леса. Мало-помалу ощущение от лежащего рядом сильного тела Макдана из пугающего превратилось в успокаивающее, особенно по мере того, как похрапывание становилось громче.
До этого момента она практически ничего не знала о физической близости. Ее мать умерла, когда она была совсем маленькой, а отец, хотя и любил ее, но никогда открыто не проявлял свои чувства. Незнакомые ощущения от теплого и сильного тела Макдана, обнимавшего и защищавшего ее, были непохожи на то, что она когда-либо могла вообразить. Она была его пленницей, и он спас ей жизнь только из-за алчного желания использовать ту силу, которой, как он ошибочно полагал, она обладала. Тем не менее она испытывала странное чувство безопасности. «Ты принадлежишь мне, – заявил он ей. – Я всегда защищаю свое имущество». Она никому не принадлежит, в полусне размышляла Гвендолин, и никто не сможет защитить ее от людей, подобных Роберту, или от ненависти и страха, которые обязательно вспыхнут среди людей в клане Макдана, как только они увидят ее. Она должна убежать до того, как они достигнут его владений. Завтра она ускользнет от этих воинов, чтобы получить возможность забрать камень, вернуться в свой клан и убить Роберта. Роберт должен умереть – это важнее всего. Она заставит его заплатить за то, что он убил отца и разрушил ее жизнь.
Все это становилось далеким и туманным, по мере того как она погружалась в сон, защищенная сильным телом этого смелого и безумного воина, ощущая спиной ровное биение его сердца.
Глава 3
Отец сидел у костра, довольно улыбаясь, а Гвендолин читала ему вслух.
Джон Максуин гордился, что научил дочь читать, хотя вынужден был держать ее способности в глубокой тайне. Никому из женщин клана Максуинов не разрешалось учиться этому искусству. Это делалось не из-за гнусного желания унизить их или поставить в подчиненное положение. Просто Максуины не считали, что женщине необходимо уметь читать, поскольку только мужчины имели дело с важными бумагами, заключали договоры и сделки. Зачем молоденькой девушке тратить драгоценное время, разбирая чьи-то закорючки, когда она может заняться чем-нибудь полезным, например, потрошить рыбу, чесать шерсть или ощипывать птицу? Но отец Гвендолин происходил из южного клана, а они не так строго придерживались обычаев, как Максуины. Он научил читать и писать сначала жену, а потом и дочь. Гвендолин обучалась тайно, по ночам, под прикрытием тишины и стен их маленького домика. Отец не хотел давать Максуинам еще один повод, чтобы они сторонились и еще больше боялись его любимого ребенка.
– Когда я уйду, у тебя останутся друзья среди книг, моя милая Гвен, – сказал он ей.
Гвендолин взглянула на него поверх книги и нахмурилась.
– Куда бы ты ни отправился, папа, я пойду с тобой.
Печальная улыбка скользнула по ласковому лицу отца. А затем он начал исчезать.
Холод пронизывал тело Гвендолин. Она свернулась еще сильнее, стараясь удержать отца. Но его изображение исчезло. Вся дрожа, она потянулась к тому утешительному теплу, которое окружало ее всю ночь. Но тепло куда-то исчезло: прислониться было не к кому.
Ощущая себя брошенной, она открыла глаза. Отец мертв, с болью вспомнила она. Больше не будет ночей, когда она читает ему у огня или слушает чудесные сказки, которые он любил рассказывать ей.
Макдан и его воины уже встали и готовились к дневному переходу. Бродик жарил на небольшом костре нехитрый завтрак: овсяные лепешки и рыбу, а Макдан, Нед и Камерон занимались лошадьми. Гвендолин села и принялась растирать обнаженные руки. Она заметила, что Изабелла по-прежнему лежит, свернувшись, под вторым пледом Бродика и, похоже, спит.
– Доброе утро, миледи, – весело приветствовал ее Камерон. – Чудесный день, правда? Должен признаться, что благодаря твоим знакомым духам моей голове сегодня гораздо лучше.
– Это хорошо, – пробормотала она.
– Хочешь перекусить овсяными лепешками и рыбой? Ее Нед только что поймал, и она должна быть вкусной.
Гвендолин покачала головой. Душевная боль от воспоминания о потере отца лишила ее аппетита.
– Я не голодна.
– Нет, ты поешь, – приказал Макдан, не глядя на нее. Он поправлял подпругу седла.
– Я не голодна, – упрямо повторила Гвендолин.
– Тебе необходимо подкрепиться, – возразил он. – Вчера у тебя не было во рту ни крошки, и готов поклясться, что в темнице ты тоже ничего не ела. Ты похудела и ослабла.
Он окинул ее с головы до ног критическим взглядом.
– Я не чувствую слабости, – запротестовала она. Хотя, откровенно говоря, за четыре дня, прошедшие после смерти отца, она понимала, что заметно похудела.
– Полная сил женщина не мерзла бы так этой ночью. Считай, что тебе повезло, если к полудню ты не свалишься в лихорадке и не умрешь до завтрашнего утра.
Гвендолин растерянно смотрела на него. Что за странная забота о ее здоровье?
– Я не собираюсь подхватить лихорадку…
– Твоя жизнь принадлежит мне, – перебил он девушку. – А я решил, что ты должна поесть.
Она хотела возразить, что ее жизнь не принадлежит ни ему, ни кому-либо другому, но в этот момент к ней осторожно приблизился Бродик с едой.
– Попробуйте, миледи, – предложил он. – Даже если вы сейчас не голодны, пройдет несколько часов, прежде чем мы сделаем остановку и сможем поесть.
Аромат только что пожаренной рыбы заставил ее ощутить пустоту в желудке.
– Возможно, я съем кусочек, – согласилась она. – Но я делаю это не потому, что ты так приказал, Макдан.
Макдан пожал могучими плечами.
– Мне абсолютно все равно, лишь бы ты поела.
– Я голодна, – сонным голосом заявила Изабелла, потянувшись из-под пледов.
– Доброе утро, Белла, – обратился к ней Бродик. – Хорошо спала?
– Конечно, нет, – холодно ответила она. – Я вся в синяках, оттого что пришлось лежать на твердой земле, а этот мерзкий грубый плед исцарапал мне кожу. Я совсем не могла спать.
– Мне кажется, ты отлично отдохнула ночью после того, как Макдан показал тебе свою рану, – насмешливо заметил Камерон.
– О! – воскликнула Изабелла. – Это было ужасно. Как вы могли подумать, что я способна вынести такое зрелище?
– После всех твоих жутких угроз я подумал, что тебе доставит удовольствие воткнуть в меня иголку.
– Не думай больше об этом, – успокоил девушку Бродик, подавая ей что-то вроде салфетки, на которой была разложена еда.
– Пахнет горелым, – сморщила носик Изабелла.
– Прошу прощения, – извинился он. – Больше ничего нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Вместо этого он принялся тихо похрапывать.
Казалось, он излучает тепло, которое медленно проникает в ее продрогшее тело. «Оно согревает даже мягкую ткань накидки», – подумала Гвендолин, еще плотнее заворачиваясь в плед. Ее окутывал приятный мужской запах – запах лошадей, кожи и леса. Мало-помалу ощущение от лежащего рядом сильного тела Макдана из пугающего превратилось в успокаивающее, особенно по мере того, как похрапывание становилось громче.
До этого момента она практически ничего не знала о физической близости. Ее мать умерла, когда она была совсем маленькой, а отец, хотя и любил ее, но никогда открыто не проявлял свои чувства. Незнакомые ощущения от теплого и сильного тела Макдана, обнимавшего и защищавшего ее, были непохожи на то, что она когда-либо могла вообразить. Она была его пленницей, и он спас ей жизнь только из-за алчного желания использовать ту силу, которой, как он ошибочно полагал, она обладала. Тем не менее она испытывала странное чувство безопасности. «Ты принадлежишь мне, – заявил он ей. – Я всегда защищаю свое имущество». Она никому не принадлежит, в полусне размышляла Гвендолин, и никто не сможет защитить ее от людей, подобных Роберту, или от ненависти и страха, которые обязательно вспыхнут среди людей в клане Макдана, как только они увидят ее. Она должна убежать до того, как они достигнут его владений. Завтра она ускользнет от этих воинов, чтобы получить возможность забрать камень, вернуться в свой клан и убить Роберта. Роберт должен умереть – это важнее всего. Она заставит его заплатить за то, что он убил отца и разрушил ее жизнь.
Все это становилось далеким и туманным, по мере того как она погружалась в сон, защищенная сильным телом этого смелого и безумного воина, ощущая спиной ровное биение его сердца.
Глава 3
Отец сидел у костра, довольно улыбаясь, а Гвендолин читала ему вслух.
Джон Максуин гордился, что научил дочь читать, хотя вынужден был держать ее способности в глубокой тайне. Никому из женщин клана Максуинов не разрешалось учиться этому искусству. Это делалось не из-за гнусного желания унизить их или поставить в подчиненное положение. Просто Максуины не считали, что женщине необходимо уметь читать, поскольку только мужчины имели дело с важными бумагами, заключали договоры и сделки. Зачем молоденькой девушке тратить драгоценное время, разбирая чьи-то закорючки, когда она может заняться чем-нибудь полезным, например, потрошить рыбу, чесать шерсть или ощипывать птицу? Но отец Гвендолин происходил из южного клана, а они не так строго придерживались обычаев, как Максуины. Он научил читать и писать сначала жену, а потом и дочь. Гвендолин обучалась тайно, по ночам, под прикрытием тишины и стен их маленького домика. Отец не хотел давать Максуинам еще один повод, чтобы они сторонились и еще больше боялись его любимого ребенка.
– Когда я уйду, у тебя останутся друзья среди книг, моя милая Гвен, – сказал он ей.
Гвендолин взглянула на него поверх книги и нахмурилась.
– Куда бы ты ни отправился, папа, я пойду с тобой.
Печальная улыбка скользнула по ласковому лицу отца. А затем он начал исчезать.
Холод пронизывал тело Гвендолин. Она свернулась еще сильнее, стараясь удержать отца. Но его изображение исчезло. Вся дрожа, она потянулась к тому утешительному теплу, которое окружало ее всю ночь. Но тепло куда-то исчезло: прислониться было не к кому.
Ощущая себя брошенной, она открыла глаза. Отец мертв, с болью вспомнила она. Больше не будет ночей, когда она читает ему у огня или слушает чудесные сказки, которые он любил рассказывать ей.
Макдан и его воины уже встали и готовились к дневному переходу. Бродик жарил на небольшом костре нехитрый завтрак: овсяные лепешки и рыбу, а Макдан, Нед и Камерон занимались лошадьми. Гвендолин села и принялась растирать обнаженные руки. Она заметила, что Изабелла по-прежнему лежит, свернувшись, под вторым пледом Бродика и, похоже, спит.
– Доброе утро, миледи, – весело приветствовал ее Камерон. – Чудесный день, правда? Должен признаться, что благодаря твоим знакомым духам моей голове сегодня гораздо лучше.
– Это хорошо, – пробормотала она.
– Хочешь перекусить овсяными лепешками и рыбой? Ее Нед только что поймал, и она должна быть вкусной.
Гвендолин покачала головой. Душевная боль от воспоминания о потере отца лишила ее аппетита.
– Я не голодна.
– Нет, ты поешь, – приказал Макдан, не глядя на нее. Он поправлял подпругу седла.
– Я не голодна, – упрямо повторила Гвендолин.
– Тебе необходимо подкрепиться, – возразил он. – Вчера у тебя не было во рту ни крошки, и готов поклясться, что в темнице ты тоже ничего не ела. Ты похудела и ослабла.
Он окинул ее с головы до ног критическим взглядом.
– Я не чувствую слабости, – запротестовала она. Хотя, откровенно говоря, за четыре дня, прошедшие после смерти отца, она понимала, что заметно похудела.
– Полная сил женщина не мерзла бы так этой ночью. Считай, что тебе повезло, если к полудню ты не свалишься в лихорадке и не умрешь до завтрашнего утра.
Гвендолин растерянно смотрела на него. Что за странная забота о ее здоровье?
– Я не собираюсь подхватить лихорадку…
– Твоя жизнь принадлежит мне, – перебил он девушку. – А я решил, что ты должна поесть.
Она хотела возразить, что ее жизнь не принадлежит ни ему, ни кому-либо другому, но в этот момент к ней осторожно приблизился Бродик с едой.
– Попробуйте, миледи, – предложил он. – Даже если вы сейчас не голодны, пройдет несколько часов, прежде чем мы сделаем остановку и сможем поесть.
Аромат только что пожаренной рыбы заставил ее ощутить пустоту в желудке.
– Возможно, я съем кусочек, – согласилась она. – Но я делаю это не потому, что ты так приказал, Макдан.
Макдан пожал могучими плечами.
– Мне абсолютно все равно, лишь бы ты поела.
– Я голодна, – сонным голосом заявила Изабелла, потянувшись из-под пледов.
– Доброе утро, Белла, – обратился к ней Бродик. – Хорошо спала?
– Конечно, нет, – холодно ответила она. – Я вся в синяках, оттого что пришлось лежать на твердой земле, а этот мерзкий грубый плед исцарапал мне кожу. Я совсем не могла спать.
– Мне кажется, ты отлично отдохнула ночью после того, как Макдан показал тебе свою рану, – насмешливо заметил Камерон.
– О! – воскликнула Изабелла. – Это было ужасно. Как вы могли подумать, что я способна вынести такое зрелище?
– После всех твоих жутких угроз я подумал, что тебе доставит удовольствие воткнуть в меня иголку.
– Не думай больше об этом, – успокоил девушку Бродик, подавая ей что-то вроде салфетки, на которой была разложена еда.
– Пахнет горелым, – сморщила носик Изабелла.
– Прошу прощения, – извинился он. – Больше ничего нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95