Кейли, напевая, крутилась перед зеркалом в гостиной Ангуса, любуясь собой в широкополой шляпе, и выглядела абсолютно счастливой. Предполагаемый ход событий, казалось, был уже изменен. Дерби останется жить и Гарретт тоже, если он вообще появится на свет. «Ребенок, зачатый в другую ночь, будет другим ребенком, с другой судьбой», – рассуждала Кейли. Несмотря на зародившуюся надежду, печаль, засевшая глубоко в сердце Кейли, не отпускала ее. Даже если Гарретта никогда не будет, и он, соответственно, не умрет, она всегда будет знать, что он мог быть ее сыном, и будет скорбеть о нем. Кейли печально вздохнула. Она должна сделать все, что будет в ее силах, изменить то, что можно изменить, и предоставить судьбе то, что изменить нельзя. Она знала, что это будет нелегко и не питала на этот счет никаких иллюзий.
– Вы необыкновенно красивы, – услышала она голос за спиной.– Мой брат – самый счастливый человек на свете.
Увидев в зеркале красивое лицо Саймона, Кейли вздрогнула, но взяла себя в руки и повернулась к нему, пытаясь скрыть волнение за приветливой улыбкой. Ведь «Саймон не сделал ей ничего плохого, напротив, он был добрым и обаятельным человеком, и не было его вины в том, что он полюбит ее и предложит ей руку и сердце. Кейли задумалась на мгновение, что может побудить ее согласиться выйти за него замуж, если ей не удастся предотвратить гибель Дерби, и она станет вдовой? Возможно, ее толкнет на это одиночество или, может, финансовые проблемы. Было бы тяжело остаться одной в девятнадцатом веке.
– Спасибо, – с запозданием поблагодарила она Саймона за комплимент.
Он, как и все, был одет соответственно торжественному случаю. Празднество проходило в маленьком садике за стеклянными дверями гостиной. Кухарка и экономка Ангуса, Глория, пожилая индианка с мелодичным как у ангела голосом, готовилась к этому событию целые сутки.
– Было очень мило с вашей стороны устроить свадьбу здесь, – заметил Саймон.– Возможность присутствовать на ней значит очень многое для нашего отца.
Кейли предпочла бы, чтобы рядом с ней сейчас был Дерби, но он куда-то отлучился, окруженный гостями. Дети Уилла носились по дому как дикие пони, пока Бетси, милая жизнерадостная женщина, помогала Глории на кухне. Дочка Саймона Этта Ли, девочка-подросток, с мечтательным видом сидела в саду, на мраморной скамейке.
– Но вы мне пока не доверяете, – сказала Кейли в ответ на замечание Саймона по поводу ее доброты к Ангусу.– Не так ли?
Саймон загадочно улыбнулся:
– Я бы сказал, есть что-то странное во всем этом. Я не могу понять, что именно, но отец тоже чувствует это.
– Может, вы оба воображаете себе? – иредполбжила Кейли.
– А может быть, и нет, – сухо возразил Саймон.– Фантазии всегда были прерогативой Дерби и Уилла. А что касается нас с отцом, то мы к ним не склонны.
– Очень плохо, – сказала Кейли, взглянув на одинокую девочку с большим бантом на голове, сидевшую в саду, чопорно сложив руки на коленях. Ее серьезный вид и стремление к уединению задели сердце Кейли. Было бы намного лучше, считала она, если бы Этта Ли была в гуще событий, шумела, играла с мальчиками Уилла и Бетси.
– Воображение делает жизнь гораздо интереснее, – добавила она после непродолжительной паузы.– С ним легче переносить обыденные неприятности.
Саймон склонил голову в галантном поклоне.
– А как насчет настоящих бед? – поинтересовался он. – Как переносить их?
Кейли растерялась, она не понимала, что именно Саймон имел в виду. Она собиралась спросить его об этом, но тут как раз появилась Бетси. Она собрала в кучу своих сорванцов, призывая их к порядку, но ей удалось добиться лишь его видимости, да и то только на время.
– Не занимай надолго невесту, Саймон Каванаг, – сказала Бетси, беря Кейли за руку.– Ей нужно и с другими познакомиться.
Бетси водила Кейли от одной группы друзей Ангуса к другой. Здесь, в украшенном саду дома Каванагов, казалось, никому не было дела до того, что Дерби был сыном проститутки, а Кейли не только неизвестно откуда взялась, но и появлялась в стенах «Голубой подвязки». Их горячо поздравляли и наперебой приглашали в гости по окончании медового месяца. Это был чудесный день, утопавший в солнечном свете и благоухании цветов.
Во время церемонии Кейли забыла обо всем на свете, для нее существовали только Дерби, она сама и священник. Когда их объявили мужем и женой, она повернулась, сияя от радости, и бросила букет в толпу гостей, стараясь, чтобы он достался Этте Ли.
Лицо девочки озарилось таким счастьем, что радость Кейли, и так чрезмерная, вознесла ее до небес. Этта Ли вдохнула аромат цветов, подбежала к Кейли и потянула ее за юбку.
– Я сохраню их для вас, Кейли, – сказала она. – Они всегда будут напоминать вам о приятном.
Кейли почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине, хотя девочка не вкладывала в свои слова никакого зловещего смысла. Миссис Элдер вспомнила вдруг засушенный букетик, который нашла среди ветхих пергаментных страниц альбома для вырезок. Этта Ли держала в руках те самые, необыкновенно хрупкие, поблекшие от времени растения.
– Что-то не так? – В широко раскрытых глазах Этты Ли было беспокойство.
Кейли наклонилась и звонко поцеловала девочку в лоб.
– Нет, дорогая, – успокоила она ее. – Все просто замечательно.
После того как Кейли познакомили со всеми присутствующими – хотя она знала, что не запомнит ни одного имени – она опять нашла Этту Ли. Дерби сказал ей, что девочка неплохо играет на рояле.
– Не будешь ли ты так любезна, сыграть нам что-нибудь? – нежно попросила Кейли.
Лицо Этты Ли, такое же открытое и светлое, как у Уилла, засияло еще большей радостью. Ее не пришлось долго упрашивать.
– Вы, конечно, хотите что-нибудь веселое, – предположила она. – Непременно сыграю. А ваш букетик я положила в одну из тяжелых дедушкиных книг.
– Спасибо, – поблагодарила ее Кейли, и Этта Ли поспешно направилась к роялю:
– Бедняжка, – тяжело вздохнула Бетси, стоявшая рядом с Кейли со стаканом пунша в руке. – Бог свидетель, я делаю для нее все, что могу, но у меня целая ватага своих сорванцов, и на нее просто не хватает времени.
– Сколько лет было Этте Ли, когда умерла ее мать?
– Она была совсем малышкой. Саймон, конечно, старается для нее, но он ведь мужчина.
У Кейли слезы навернулись на глаза. После того как развелись ее родители, она ужасно страдала от одиночества, и ей были близки и понятны переживания Этты Ли.
– Почему он не женится снова? – не удержалась от вопроса Кейли.
– Он такой же упрямый, как его отец и братья. – Бетси снова тяжело вздохнула и бросилась вдогонку за одним из своих проказников, который сломя голову несся через толпу гостей, как флагом, размахивая кальсонами над головой.
Дерби стоял рядом, он разговаривал с Уиллом и священником, который, по-видимому, был другом семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75