Именно его Кью хотел для своей дочери – Аристократа. Джентльмена, которого несчастья обходят стороной.
– Я видел ее, – промолвил Саймон. – Я видел, что произошло…
И пока он объяснял, что же случилось на побережье, огонь ярости в груди Филиппа вспыхнул с невероятно болезненной силой.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Почерневший частокол старого форта четко выделялся на фоне янтарного неба. Спеша по дощатому тротуару, Алекс то и дело здоровался, видя знакомые лица. С момента основания торговой фактории на острове Мей он провел немало времени в Литтлнесте. Это был маленький приморский городок, в котором, помимо английской, можно было услышать французскую, еврейскую, испанскую и даже русскую речь. Местные рыбаки сидели в темной, до отказа забитой народом таверне и распивали спиртное наряду с бизнесменами из Хаддингтона, Данбара и даже Эдингбурга.
Проститутки, как всегда, были дружелюбны, тем более что Алекс Хосмен был им слишком хорошо знаком. Правда, на сей раз он прошел мимо них, лишь многозначительно подмигнув и махнув рукой.
Алекс бросил горсть медных монет в трясущуюся ладонь старого Мартина Хоуна. Бедолага выглядел просто ужасно. И хотя торговать в лавке мог бы один из его двух сыновей, старик предпочитал делать это сам. Хоун не доверял детям, ожидающим, по правде говоря, когда папаша отойдет в лучший мир. Свою жену старик похоронил примерно полгода назад, и это основательно его подкосило. Мартин Хоун начал довольно часто прикладываться к виски. Мартин приветствовал Алекса сердечным поклоном.
– Собираешься обратно на остров? Хосмен согласно кивнул в ответ:
– Мне тут у тебя надо будет кое-что купить.
– Это мы мигом, – бросил Хоун, когда Алекс поставил на прилавок большой пустой ящик.
– Все как обычно, – он стал перечислять продуктовый список, – мука, соль, кофе, бобы и масло.
А тем временем Хоун положил в ящик свежие яблоки и большую головку сыра. – Слушай, мне тут еще мыло надо, – добавил Алекс, отрешенно почесывая щетину.
Хоун протянул ему кусок хозяйственного мыла, завернутый в пергаментную бумагу. Алекс подумал, и вернул мыло хозяину.
– Слушай, а нет у тебя мыла, что пахнет получше, уж больно это воняет.
Мартин недоуменно пожал плечами и бросил Апексу кругляш, испускавший аромат сирени.
– Слушай, а это что, простыни? – спросил Хосмен, указав на стопку какой-то материи на одной из полок.
Владелец протянул ему комплект.
– У меня еще и перина есть.
– Перина?!
– Ну да, такая штука, вроде матраса. Алекс тихо выругался.
– Что-что? – не расслышал Хоун.
– Ничего. Я забираю простыни и пуховую перину.
Мужчина в очередной раз окинул взглядом лавку.
– А это что? – спросил он, беря двумя пальцами какой-то предмет одежды из тончайшей ткани.
– Женское нижнее белье, – ответил Хоун. – Настоящий батист и кружева.
– Я это тоже забираю… Мартин Хоун хитро улыбнулся.
– Да ты, Алекс, никак жениться надумал?
– Да что ты, Христос с тобой! – Хосмен почувствовал, как краснеют его уши. – Просто у меня на борту «Лаки» пассажир… Точнее… пассажирка…
Хоун оскалился, обнажив гнилые зубы.
– Так что же ты мне сразу не сказал? Нет, брат, видать, ты не мастак выбирать покупки бабам…
Алекс сделал неуверенный жест в сторону ящика.
– Мыло, простыни, нижнее белье, что еще надо?
Хоун тяжело вздохнул, а потом принялся за дело. Он подбирал перчатки, чепцы, готовые платья и какие-то гофрированные предметы, о назначении которых Хосмен даже не догадывался.
– Да не нужна мне вся эта упряжь, – явно расстроился Алекс. – Это же все временно.
– Может, и так, да только женская гордость вечна. – Мартину Хоуну доставляло особое удовольствие снабжать Хосмена ворохом предметов дамского туалета.
Алекс понятия не имел, что это такое. Ведь там, откуда он был родом, женщины сами делали себе нижнее белье и варили мыло, а мужчины и слыхом не слыхивали о подобных вещах. Но Фиби Кью не была такой. Гордая, умная, надменная – эти качества Алекс более всего ненавидел в женщинах. На рассвете следующего дня пароход взял курс на запад. Паровые котлы заработали на полную мощность. Ветер и течение изменились. И, как ни странно, даже вода стала пахнуть по-другому. Быть может, она стала свежее от хвойного аромата сосновых лесов. Фиби еще никогда не приходилось бывать севернее Эдингбурга, и теперь она понимала, что наступает самая захватывающая часть ее приключения. Девушка все более удалялась от дома.
Мысли о неизведанных диких местах, похоже, вызвали появление Алекса. Собака злобно зарычала на непрошеного гостя и выскочила из тесной каморки. Фиби услышала топот кованых сапог и вся напряглась, словно в ожидании опасности. Проигнорировав появления Хосмена, она осталась лежать на кровати лицом к стене. Ее сердце разрывалось от ненависти. Девушка слышала, как в полумраке мужчина натыкается на различные предметы, и ей было ужасно любопытно, что происходит. Но Фиби не желала оказывать похитителю такой чести, как поворачиваться к нему лицом.
Внезапно она почувствовала, как Алекс легонько потряс ее за плечо, и с трудом удержалась от крика.
– Мы тронулись в путь, – сообщил он и вышел, аккуратно закрыв за собой маленькую дверь.
Девушка осторожно повернулась. На полу стояла овальной формы ванна, полная горячей воды. А рядом лежали губка, брикет удивительно душистого мыла и чистое полотенце. Потрясенная до глубины души, она не сразу заметила пачку свежих простыней, под которыми лежала самая настоящая огромная пуховая перина.
В пергаментном пакете Фиби обнаружила рубашку и синее шерстяное платье. Она также нашла толстые вязаные чулки, ночную сорочку и утепленное нижнее белье.
Когда Фиби подумала о том, что ей еще так долго придется быть заложницей, ее пробил ледяной озноб. Быть может, все это сделано с умыслом? А может, Хосмен собирается продать ее пиратам? Воображение рисовало все более ужасающие картины, так что девушка уже почти решила оставаться грязной и одетой в лохмотья, чтобы хоть как-то насолить Хосмену. Но почти есть почти…
Горячая ванна приветствовала ее ласковым паром. Тихонько ойкнув от благодарности, Фиби быстро разделась и погрузилась в воду. Никогда она еще не принимала ванну с таким удовольствием. Даже мраморный бассейн в особняке отца не шел ни в какое сравнение, равно как и то, что тогда ее обмывали сразу три горничные. Сажа и копоть пожара наконец-то окончательно смылись, и девушка едва не рассмеялась от радости, снова став чистой.
Она сидела в ванной до тех пор, пока вода не остыла, а Пушок не начал нетерпеливо скрестись в дверь. Завернувшись в полотенце, Фиби принялась разглядывать новые предметы своего туалета. Готовые вещи были бесформенны и безвкусны, однако чисты и даже накрахмалены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Я видел ее, – промолвил Саймон. – Я видел, что произошло…
И пока он объяснял, что же случилось на побережье, огонь ярости в груди Филиппа вспыхнул с невероятно болезненной силой.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Почерневший частокол старого форта четко выделялся на фоне янтарного неба. Спеша по дощатому тротуару, Алекс то и дело здоровался, видя знакомые лица. С момента основания торговой фактории на острове Мей он провел немало времени в Литтлнесте. Это был маленький приморский городок, в котором, помимо английской, можно было услышать французскую, еврейскую, испанскую и даже русскую речь. Местные рыбаки сидели в темной, до отказа забитой народом таверне и распивали спиртное наряду с бизнесменами из Хаддингтона, Данбара и даже Эдингбурга.
Проститутки, как всегда, были дружелюбны, тем более что Алекс Хосмен был им слишком хорошо знаком. Правда, на сей раз он прошел мимо них, лишь многозначительно подмигнув и махнув рукой.
Алекс бросил горсть медных монет в трясущуюся ладонь старого Мартина Хоуна. Бедолага выглядел просто ужасно. И хотя торговать в лавке мог бы один из его двух сыновей, старик предпочитал делать это сам. Хоун не доверял детям, ожидающим, по правде говоря, когда папаша отойдет в лучший мир. Свою жену старик похоронил примерно полгода назад, и это основательно его подкосило. Мартин Хоун начал довольно часто прикладываться к виски. Мартин приветствовал Алекса сердечным поклоном.
– Собираешься обратно на остров? Хосмен согласно кивнул в ответ:
– Мне тут у тебя надо будет кое-что купить.
– Это мы мигом, – бросил Хоун, когда Алекс поставил на прилавок большой пустой ящик.
– Все как обычно, – он стал перечислять продуктовый список, – мука, соль, кофе, бобы и масло.
А тем временем Хоун положил в ящик свежие яблоки и большую головку сыра. – Слушай, мне тут еще мыло надо, – добавил Алекс, отрешенно почесывая щетину.
Хоун протянул ему кусок хозяйственного мыла, завернутый в пергаментную бумагу. Алекс подумал, и вернул мыло хозяину.
– Слушай, а нет у тебя мыла, что пахнет получше, уж больно это воняет.
Мартин недоуменно пожал плечами и бросил Апексу кругляш, испускавший аромат сирени.
– Слушай, а это что, простыни? – спросил Хосмен, указав на стопку какой-то материи на одной из полок.
Владелец протянул ему комплект.
– У меня еще и перина есть.
– Перина?!
– Ну да, такая штука, вроде матраса. Алекс тихо выругался.
– Что-что? – не расслышал Хоун.
– Ничего. Я забираю простыни и пуховую перину.
Мужчина в очередной раз окинул взглядом лавку.
– А это что? – спросил он, беря двумя пальцами какой-то предмет одежды из тончайшей ткани.
– Женское нижнее белье, – ответил Хоун. – Настоящий батист и кружева.
– Я это тоже забираю… Мартин Хоун хитро улыбнулся.
– Да ты, Алекс, никак жениться надумал?
– Да что ты, Христос с тобой! – Хосмен почувствовал, как краснеют его уши. – Просто у меня на борту «Лаки» пассажир… Точнее… пассажирка…
Хоун оскалился, обнажив гнилые зубы.
– Так что же ты мне сразу не сказал? Нет, брат, видать, ты не мастак выбирать покупки бабам…
Алекс сделал неуверенный жест в сторону ящика.
– Мыло, простыни, нижнее белье, что еще надо?
Хоун тяжело вздохнул, а потом принялся за дело. Он подбирал перчатки, чепцы, готовые платья и какие-то гофрированные предметы, о назначении которых Хосмен даже не догадывался.
– Да не нужна мне вся эта упряжь, – явно расстроился Алекс. – Это же все временно.
– Может, и так, да только женская гордость вечна. – Мартину Хоуну доставляло особое удовольствие снабжать Хосмена ворохом предметов дамского туалета.
Алекс понятия не имел, что это такое. Ведь там, откуда он был родом, женщины сами делали себе нижнее белье и варили мыло, а мужчины и слыхом не слыхивали о подобных вещах. Но Фиби Кью не была такой. Гордая, умная, надменная – эти качества Алекс более всего ненавидел в женщинах. На рассвете следующего дня пароход взял курс на запад. Паровые котлы заработали на полную мощность. Ветер и течение изменились. И, как ни странно, даже вода стала пахнуть по-другому. Быть может, она стала свежее от хвойного аромата сосновых лесов. Фиби еще никогда не приходилось бывать севернее Эдингбурга, и теперь она понимала, что наступает самая захватывающая часть ее приключения. Девушка все более удалялась от дома.
Мысли о неизведанных диких местах, похоже, вызвали появление Алекса. Собака злобно зарычала на непрошеного гостя и выскочила из тесной каморки. Фиби услышала топот кованых сапог и вся напряглась, словно в ожидании опасности. Проигнорировав появления Хосмена, она осталась лежать на кровати лицом к стене. Ее сердце разрывалось от ненависти. Девушка слышала, как в полумраке мужчина натыкается на различные предметы, и ей было ужасно любопытно, что происходит. Но Фиби не желала оказывать похитителю такой чести, как поворачиваться к нему лицом.
Внезапно она почувствовала, как Алекс легонько потряс ее за плечо, и с трудом удержалась от крика.
– Мы тронулись в путь, – сообщил он и вышел, аккуратно закрыв за собой маленькую дверь.
Девушка осторожно повернулась. На полу стояла овальной формы ванна, полная горячей воды. А рядом лежали губка, брикет удивительно душистого мыла и чистое полотенце. Потрясенная до глубины души, она не сразу заметила пачку свежих простыней, под которыми лежала самая настоящая огромная пуховая перина.
В пергаментном пакете Фиби обнаружила рубашку и синее шерстяное платье. Она также нашла толстые вязаные чулки, ночную сорочку и утепленное нижнее белье.
Когда Фиби подумала о том, что ей еще так долго придется быть заложницей, ее пробил ледяной озноб. Быть может, все это сделано с умыслом? А может, Хосмен собирается продать ее пиратам? Воображение рисовало все более ужасающие картины, так что девушка уже почти решила оставаться грязной и одетой в лохмотья, чтобы хоть как-то насолить Хосмену. Но почти есть почти…
Горячая ванна приветствовала ее ласковым паром. Тихонько ойкнув от благодарности, Фиби быстро разделась и погрузилась в воду. Никогда она еще не принимала ванну с таким удовольствием. Даже мраморный бассейн в особняке отца не шел ни в какое сравнение, равно как и то, что тогда ее обмывали сразу три горничные. Сажа и копоть пожара наконец-то окончательно смылись, и девушка едва не рассмеялась от радости, снова став чистой.
Она сидела в ванной до тех пор, пока вода не остыла, а Пушок не начал нетерпеливо скрестись в дверь. Завернувшись в полотенце, Фиби принялась разглядывать новые предметы своего туалета. Готовые вещи были бесформенны и безвкусны, однако чисты и даже накрахмалены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76