Улыбка Себастьяна была вежливо-жестокой, и Биг-Гус подозревал, что за вкрадчивой речью и слишком красивой для мужчины внешностью таится непредсказуемый в своих поступках человек, явно более опасный, чем он сам.
— Ага. Постоянные посетители, — задумчиво повторил, почесывая макушку, Мак-Клейн. Может быть, так оно и есть.
Мужчины, бросая на Себастьяна исподтишка кто любопытные, кто восхищенные взгляды, направили измученных лошадей через ручей.
Биг-Гус и его люди были бичом Высокогорья. Даже по требовательным стандартам сэра Арло Тагберта Ужасный Шотландский Разбойник Керкпатрик и его сообщники выглядели по сравнению с ними просто щеголями на изысканной вечеринке, и их грабежи вдоль шотландской границы были детскими шалостями.
Себастьян был принят в их ряды благодаря своей грозной репутации, но у него зародилось подозрение, что если в скором времени он не изнасилует девственницу или хладнокровно не пристрелит кого-нибудь, отнимая добычу, его собственный труп с аккуратной дырочкой в голове может быть продан Эдинбургскому Медицинскому Обществу за чисто символическую плату.
Топот копыт мальчиков Биг-Гуса затих вдали. Рядом с Себастьяном остался только Тайни. Встревоженный взор грозного Керкпатрика скользнул к зубчатой линии горного кряжа.
— Что-то случилось, Тайни. Что-то ужасное, иначе бы он не отправил их за мной в погоню. На этот раз старый негодяй не сдастся. А если он передумал и решил, что для него предпочтительнее видеть ее мертвой?
— Значит, она уже труп, верно?
Себастьян вздрогнул, когда Тайни жестоко, не щадя своего товарища, продолжил:
— Забудь о ней. Она всегда была петлей на твоей шее с того самого момента, как ты впервые увидел ее. Ты ничего ей не должен.
Глаза Себастьяна метали молнии. Тайни уже видел этот взгляд раньше, поздно ночью, когда все отдыхали после напряженного дня, завернувшись в одеяла, а Себастьян угрюмо уставился на угасающее пламя бивачного костра.
— О, кое-что я ей должен. И если она еще раз попадет ко мне в руки, я дам ей это.
Себастьян пришпорил свою лошадь в галоп, сжимая маску в кулаке. Он будет жить в этой маске и умрет в ней. Он был полным идиотом, позволив хорошенькой девушке заставить его поверить в иное.
Пруденс прижалась к плечу кучера, опасаясь свалиться под колеса, когда пологий склон дороги резко перешел в скользкий крутой подъем. Она вытащила руку из муфты и погладила серебристый мех кота Себастьяна, согревая на пушистом брюшке застывшие от холода пальцы. Он поблагодарил хозяйку любовным мурлыканьем, уютно устроившись на коленях у девушки, защищенный от ветра ее плотным рединготом.
Даже снежная буря не заставила бы Пруденс вернуться в душную тесноту кареты. Она с трудом вынесла первую часть путешествия от Эдинбурга рядом с Девони, корсет которой впивался ей в бок; сквайром Блейком, храпящим в ухо, и Борисом, норовящим уложить свою слюнявую морду ей на колени. Во время их последней остановки на краткий отдых, игнорируя протесты Триции, девушка уступила свое место любимому догу своей тети и предпочла компанию немногословного кучера-шотландца и свежий воздух.
Кучер протянул Пруденс руку и помог удержаться, когда карета подскочила на очередном ухабе. И без того уже порядком побитый о жесткую скамейку зад девушки ударился о железный болт, и она поморщилась от резкой боли. Им уже дважды пришлось останавливаться и вытаскивать неуклюжий, громоздкий экипаж из разбитой колеи, залитой до краев неожиданными февральскими дождями. Последняя попытка вытолкнуть карету на ровное место потребовала совместных усилий кучера, двух верховых, сопровождавших экипаж, и всех пассажиров кареты, включая шмыгающую носом Девони. Лишь Борису было позволено остаться внутри. Датский дог высовывал свою квадратную морду из окна, словно важный сановник.
Горные склоны были присыпаны снежком и схвачены ледяной корочкой. Копыта лошадей и колеса кареты с хрустом крушили хрупкий покров. Пруденс выдохнула белесое облако пара. Радостное возбуждение охватило девушку при виде красоты этой чужой земли. Зубчатые горные хребты вонзались в бледное небо туманными серебристыми пиками. Немного поодаль, в узкой горной долине, паслось стадо овец. Далеко внизу плескалось озеро, едва доступное взору за плотной пеленой кружащегося снега.
Пруденс вздрогнула, подумав о Себастьяне, затерявшемся где-то в диком величии гор. Но если он проглотит наживку, которую они с Мак-Кеем так открыто предлагали ему, то не станет скрываться долго.
Девушка считала их план достойным любого из пошлых романов Девони. Предложение, сделанное ей д'Артаном, лишь ускорило его осуществление. Пруденс не знала, смеяться ей или плакать, представляя реакцию Себастьяна, если он вдруг узнает, что она едет в Высокогорье, чтобы через две недели выйти замуж за Киллиана Мак-Кея — его самого презренного врага.
Как только они доберутся до Стратнейвера и замка Мак-Кея, Пруденс приступит к осуществлению своего плана. Она будет ездить в карете Мак-Кея одна, без сопровождения, до тех пор, пока Себастьян не найдет ее. И вот тогда она спокойно и рассудительно постарается убедить его в том, что Мак-Кей вовсе не злобный монстр, которым Себастьян его представлял, а сложной и трагичной судьбы человек, всю свою жизнь преследуемый сожалениями об ошибках молодости. Человек, у которого есть богатство и желание помочь Себастьяну построить новую жизнь, свободную от преследований его деда и от мрачных теней прошлого. И от нее, если он того захочет. Ее продуманный до мелочей план всегда давал сбой в одном месте.
Пруденс крепче прижала к себе кота Себастьяна. Если их безумный проект не сработает, им с Мак-Кеем останется только сожалеть о несбывшемся. Но что же делать в этом случае с объявленной через две недели свадьбой?
Девушка отказывалась даже думать о том, что Себастьян мог покинуть Шотландию, настигаемый либо д'Артаном, либо законом. Пруденс также опасалась, что он, узнав о ее предстоящем замужестве с его врагом, убьет ее прежде, чем она успеет дать какие-либо объяснения.
Сердце девушки упало, когда карета нырнула в колею и резко остановилась. Триция постучала зонтиком по стенке кареты.
— Вперед, кучер. Стегни их хорошенько.
— Тебя бы стегнуть хорошенько, — буркнул кучер.
Он слез с козел, с извинением приподняв шляпу перед Пруденс. Она спустилась вслед за ним с котом, свешивающимся с руки и пугливо уцепившимся всеми четырьмя лапами в ткань ее редингота.
Кучер рывком распахнул дверцу.
— Все выходите, — рявкнул он. — И эта слюнявая скотина тоже.
Но не Борис, а сквайр Блейк первым появился из кареты, сонно потирая глаза.
— Кто бы мог подумать… — сокрушалась Триция.
Она выбиралась из кареты наружу вместе с Девони, наступающей ей на юбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105