Впервые на ее суровом морщинистом лице отразилась жалость. Позже она принесла сухие полотенца, свечи и велела Тому отдохнуть, пока она сама присмотрит за Эстер.
Теперь ее схватки шли очень часто — верный признак, что ребенок вот-вот родится, но когда Том велел ей тужиться, у нее ничего не получилось. Том видел такое и раньше и знал, что это не к добру. Он почти утратил надежду, когда к дому подъехал экипаж Алана.
Чувствуя головокружение, едва не теряя сознание, он сбежал вниз по лестнице навстречу Алану и Саре, которая часто помогала мужу принимать роды.
— Ей-богу, Алан, — воскликнул он. — С ней что-то неладное.
— Все отцы так говорят, — спокойно ответил Алан. — Дай взглянуть на нее.
Но после осмотра он и сам встревожился. Узнав, что Том ранен, он велел другу отдохнуть.
— Нет, я не могу ее оставить, — возразил Том.
— Ты ей ничем не поможешь, — тихо сказал Алан. — Не стану лгать, она очень слаба, и я боюсь за нее. Если до этого дойдет, кого мне спасать, мать или ребенка?
Том резко отвернулся.
— Ради Бога, Алан, что за вопрос! Мать, конечно. Я не могу потерять Эстер. Ты не представляешь, что она сегодня для меня сделала.
— Догадываюсь, — ответил Алан; он слышал, как Эстер бредила. — Я для них обоих в лепешку расшибусь… и для тебя тоже. Но не все зависит от меня. Если что-то случится, я тебя позову.
Разлученный с Эстер, его любовью, его звездой, без которой его жизнь лишится смысла, Том рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями.
Он женился на ней в шутку, считал ее лишь очередным приобретением на пути к власти и могуществу, и теперь сам оказался в ее власти. Они — две половинки одной души, соединенные судьбой, и если Эстер умрет, что останется Тому Дилхорну?
В спальне Алан и Сара суетились вокруг Эстер. Выйдя из комнаты, Сара увидела, что Том стоит в коридоре, прижавшись к стене здоровым плечом. Его лицо было мертвенно-бледным.
— Том, сядь хотя бы, — в ужасе воскликнула Сара. — Ты себя в гроб загонишь.
Он отказался.
— Нет, пока Эстер так мучается. Боже, Сара, я был таким эгоистом, а она такая малышка. Она знала, как сильно я хочу ребенка. За все эти месяцы она даже не пожаловалась ни разу.
— Не отчаивайся, — с чувством сказала Сара. — Алан думает, что ему удастся спасти обоих. Рожать всегда тяжело.
— Но это же Эстер, а я никого не любил, кроме нее… и я ничего не могу сделать, ничего. Если бы я мог забрать себе ее боль, но я и этого не могу… Если я ее потеряю, мое сердце разорвется на части.
Он закрыл лицо ладонями и разрыдался.
Сара никогда не думала, что увидит Тома Дилхорна таким расстроенным.
— Ты сам на себя не похож, Том… Я прошу тебя, мужайся.
— Нет, ты видишь, я не могу.
Он сжал ее руку с такой силой, что Сара чуть не вскрикнула.
— Пообещай, что если случится беда, ты меня впустишь. Я должен быть с ней.
— Конечно. Доверься нам, Том. Если дойдет до самого худшего, мы сразу же тебя позовем.
Казалось, эта ночь никогда не кончится. Силы Эстер таяли. Она так долго мучилась и так ослабела, что начала погружаться в блаженную пустоту, где не было ни боли, ни радости.
Ее внутренний голос, помогавший ей поначалу, давно умолк. Воля и мужество ее покинули. Алан, не сводивший с нее глаз, увидел то, что иногда встречал и раньше: в ее взгляде появилось смирение и умиротворенность. Он знал, что это означает. Эстер умирала.
Сара тоже заметила. Со скорбным лицом она обратилась к мужу:
— Позвать Тома?
— Нет! — решительно воскликнул Алан. — Рано. Я их не потеряю. Хотя бы Эстер спасу.
Услышав имя Тома, Эстер распахнула глаза, но снова их закрыла.
Алан схватил ее подмышками, усадил на кровати и подсунул ей под поясницу диванный валик.
— Эстер! — настойчиво позвал он. — Посмотри на меня.
Ее глаза открылись.
— Делай, как я скажу. Ради Тома и ребенка.
«Том и ребенок, — прошептал ее внутренний голос. — Подумай о Томе и ребенке. Не спи. Сон это смерть. Помни, Эстер, Том и ребенок. Ты же хочешь увидеть ребенка… и увидеть Тома с ребенком на руках?»
Сначала Эстер не желала ничего слышать. Пробуждение, возвращение к жизни означало для нее боль и страдание. Она мечтала лишь о спокойствии и избавлении от боли. Том не захотел бы, чтобы она мучилась.
Голос зазвучал снова, громче и убедительнее. «Подумай о Томе и ребенке… ты же не хочешь оставить его одного? Вспомни, как сильно ты его любишь».
— Да, — ответила она так тихо, что Алан с трудом ее расслышал. — Я помню. Я хочу увидеть Тома… и ребенка.
— Держи Сару за руки, — велел Алан, глядя в ее глаза, теперь уже осмысленные, — и когда придет следующая схватка, не сопротивляйся, не пытайся подавить ее. Кричи, Эстер, кричи так громко, как только сможешь. Прими эту боль, пропусти ее через себя, и тогда я смогу тебе помочь.
Не успел он договорить, как боль пришла снова, такая сильная, что Эстер показалось, будто она разрывается пополам. Это был ее первый крик; Алан сказал позже, что именно эта стойкость ее и убивала. В ее крике звучало то же страдание, что и в возгласе, который издала Эстер, решив, что Джек Кэмерон убил Тома.
За дверью Том закрыл лицо ладонями.
— Отлично! И еще раз! — крикнул Алан, видя, что начинается следующая схватка. — Почти получилось. Тужься, Эстер, тужься изо всех сил.
На этот раз Эстер уже не кричала. Они с Аланом испытали огромнейшее облегчение, когда на свет появился крохотный, темноволосый младенец, вопящий от возмущения.
Алан передал ребенка Саре, вновь повернулся к Эстер и изумленно воскликнул:
— Господи! Двойня!
Прорезавшаяся светлая головка объясняла и тяжелую беременность Эстер, и ее слабость, и затянувшиеся роды.
Второй ребенок родился легко. Сара вытерла вспотевшее лицо Эстер и опустила первого ребенка на ее правую руку. Алан положил второго, еще мокрого и орущего во все горло, слева.
— Двое, — удивленно произнесла Эстер. Ее переполняла радость.
— Ты умница, — похвалил ее Алан. — И оба мальчики.
— Не удивительно, что я была, как слон, — вздохнула Эстер. — Два маленьких Тома. А он-то знает? Надо же ему показать.
— Алан позовет его, — сказала Сара.
— И не говори ему, что их двое, — добавила Эстер с прежней лукавинкой.
Впоследствии Алан, Сара и Эстер утверждали, что единственный раз в жизни видели Тома Дилхорна растроганным, когда Эстер показала ему новорожденных сыновей со словами:
— Том и Алан.
Том уставился на двух рассерженных мальчишек, но, как всегда, быстро опомнился.
— Двойная прибыль, Эстер, дорогая. Ты же говорила, что разбираешься в процентах.
А когда Алан и Сара дали ему подержать двоих орущих малышей, он воскликнул:
— Дилхорн и сыновья, Эстер, Дилхорн и сыновья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Теперь ее схватки шли очень часто — верный признак, что ребенок вот-вот родится, но когда Том велел ей тужиться, у нее ничего не получилось. Том видел такое и раньше и знал, что это не к добру. Он почти утратил надежду, когда к дому подъехал экипаж Алана.
Чувствуя головокружение, едва не теряя сознание, он сбежал вниз по лестнице навстречу Алану и Саре, которая часто помогала мужу принимать роды.
— Ей-богу, Алан, — воскликнул он. — С ней что-то неладное.
— Все отцы так говорят, — спокойно ответил Алан. — Дай взглянуть на нее.
Но после осмотра он и сам встревожился. Узнав, что Том ранен, он велел другу отдохнуть.
— Нет, я не могу ее оставить, — возразил Том.
— Ты ей ничем не поможешь, — тихо сказал Алан. — Не стану лгать, она очень слаба, и я боюсь за нее. Если до этого дойдет, кого мне спасать, мать или ребенка?
Том резко отвернулся.
— Ради Бога, Алан, что за вопрос! Мать, конечно. Я не могу потерять Эстер. Ты не представляешь, что она сегодня для меня сделала.
— Догадываюсь, — ответил Алан; он слышал, как Эстер бредила. — Я для них обоих в лепешку расшибусь… и для тебя тоже. Но не все зависит от меня. Если что-то случится, я тебя позову.
Разлученный с Эстер, его любовью, его звездой, без которой его жизнь лишится смысла, Том рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями.
Он женился на ней в шутку, считал ее лишь очередным приобретением на пути к власти и могуществу, и теперь сам оказался в ее власти. Они — две половинки одной души, соединенные судьбой, и если Эстер умрет, что останется Тому Дилхорну?
В спальне Алан и Сара суетились вокруг Эстер. Выйдя из комнаты, Сара увидела, что Том стоит в коридоре, прижавшись к стене здоровым плечом. Его лицо было мертвенно-бледным.
— Том, сядь хотя бы, — в ужасе воскликнула Сара. — Ты себя в гроб загонишь.
Он отказался.
— Нет, пока Эстер так мучается. Боже, Сара, я был таким эгоистом, а она такая малышка. Она знала, как сильно я хочу ребенка. За все эти месяцы она даже не пожаловалась ни разу.
— Не отчаивайся, — с чувством сказала Сара. — Алан думает, что ему удастся спасти обоих. Рожать всегда тяжело.
— Но это же Эстер, а я никого не любил, кроме нее… и я ничего не могу сделать, ничего. Если бы я мог забрать себе ее боль, но я и этого не могу… Если я ее потеряю, мое сердце разорвется на части.
Он закрыл лицо ладонями и разрыдался.
Сара никогда не думала, что увидит Тома Дилхорна таким расстроенным.
— Ты сам на себя не похож, Том… Я прошу тебя, мужайся.
— Нет, ты видишь, я не могу.
Он сжал ее руку с такой силой, что Сара чуть не вскрикнула.
— Пообещай, что если случится беда, ты меня впустишь. Я должен быть с ней.
— Конечно. Доверься нам, Том. Если дойдет до самого худшего, мы сразу же тебя позовем.
Казалось, эта ночь никогда не кончится. Силы Эстер таяли. Она так долго мучилась и так ослабела, что начала погружаться в блаженную пустоту, где не было ни боли, ни радости.
Ее внутренний голос, помогавший ей поначалу, давно умолк. Воля и мужество ее покинули. Алан, не сводивший с нее глаз, увидел то, что иногда встречал и раньше: в ее взгляде появилось смирение и умиротворенность. Он знал, что это означает. Эстер умирала.
Сара тоже заметила. Со скорбным лицом она обратилась к мужу:
— Позвать Тома?
— Нет! — решительно воскликнул Алан. — Рано. Я их не потеряю. Хотя бы Эстер спасу.
Услышав имя Тома, Эстер распахнула глаза, но снова их закрыла.
Алан схватил ее подмышками, усадил на кровати и подсунул ей под поясницу диванный валик.
— Эстер! — настойчиво позвал он. — Посмотри на меня.
Ее глаза открылись.
— Делай, как я скажу. Ради Тома и ребенка.
«Том и ребенок, — прошептал ее внутренний голос. — Подумай о Томе и ребенке. Не спи. Сон это смерть. Помни, Эстер, Том и ребенок. Ты же хочешь увидеть ребенка… и увидеть Тома с ребенком на руках?»
Сначала Эстер не желала ничего слышать. Пробуждение, возвращение к жизни означало для нее боль и страдание. Она мечтала лишь о спокойствии и избавлении от боли. Том не захотел бы, чтобы она мучилась.
Голос зазвучал снова, громче и убедительнее. «Подумай о Томе и ребенке… ты же не хочешь оставить его одного? Вспомни, как сильно ты его любишь».
— Да, — ответила она так тихо, что Алан с трудом ее расслышал. — Я помню. Я хочу увидеть Тома… и ребенка.
— Держи Сару за руки, — велел Алан, глядя в ее глаза, теперь уже осмысленные, — и когда придет следующая схватка, не сопротивляйся, не пытайся подавить ее. Кричи, Эстер, кричи так громко, как только сможешь. Прими эту боль, пропусти ее через себя, и тогда я смогу тебе помочь.
Не успел он договорить, как боль пришла снова, такая сильная, что Эстер показалось, будто она разрывается пополам. Это был ее первый крик; Алан сказал позже, что именно эта стойкость ее и убивала. В ее крике звучало то же страдание, что и в возгласе, который издала Эстер, решив, что Джек Кэмерон убил Тома.
За дверью Том закрыл лицо ладонями.
— Отлично! И еще раз! — крикнул Алан, видя, что начинается следующая схватка. — Почти получилось. Тужься, Эстер, тужься изо всех сил.
На этот раз Эстер уже не кричала. Они с Аланом испытали огромнейшее облегчение, когда на свет появился крохотный, темноволосый младенец, вопящий от возмущения.
Алан передал ребенка Саре, вновь повернулся к Эстер и изумленно воскликнул:
— Господи! Двойня!
Прорезавшаяся светлая головка объясняла и тяжелую беременность Эстер, и ее слабость, и затянувшиеся роды.
Второй ребенок родился легко. Сара вытерла вспотевшее лицо Эстер и опустила первого ребенка на ее правую руку. Алан положил второго, еще мокрого и орущего во все горло, слева.
— Двое, — удивленно произнесла Эстер. Ее переполняла радость.
— Ты умница, — похвалил ее Алан. — И оба мальчики.
— Не удивительно, что я была, как слон, — вздохнула Эстер. — Два маленьких Тома. А он-то знает? Надо же ему показать.
— Алан позовет его, — сказала Сара.
— И не говори ему, что их двое, — добавила Эстер с прежней лукавинкой.
Впоследствии Алан, Сара и Эстер утверждали, что единственный раз в жизни видели Тома Дилхорна растроганным, когда Эстер показала ему новорожденных сыновей со словами:
— Том и Алан.
Том уставился на двух рассерженных мальчишек, но, как всегда, быстро опомнился.
— Двойная прибыль, Эстер, дорогая. Ты же говорила, что разбираешься в процентах.
А когда Алан и Сара дали ему подержать двоих орущих малышей, он воскликнул:
— Дилхорн и сыновья, Эстер, Дилхорн и сыновья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49