И еще что-то светлое, радостное вырисовывалось вдали, близилось, — может быть, залитые солнцем поля Белмора, где бродила, собирая цветы, маленькая Сара, или выгон, где щипали траву шоколадно-коричневые чистокровные кони. А Джессика была уже совсем близко, и губы се беззвучно твердили: «Люблю тебя… люблю…»
— Джесси… — прошептал Мэттью, оседая на скользкую от крови палубу.
Почему-то ему вдруг стало грустно до слез. Это встрепенулся затуманенный рассудок, предупреждая, что все эти образы нереальны, что Джессике из грез он не сможет сказать о любви. И вместе с грустью тьма охватила Мэттью.
Реджинальд Ситон, Джессика и Сара сидели в малой комнате для завтраков за накрытым столом. За окнами уныло клонились под ветром чахлые городские деревья, по низкому серому небу неслись обрывки туч. На столе лежал полупрочитанный номер лондонской «Тайме». Заголовки передовицы, вдвое более крупные, чем обычно, кричали: «Трафальгарская битва позади! Франко-испанский флот разбит! Тысячи пленных! Адмирал Нельсон убит!» Это были первые новости с фронта, достигшие столицы.
— Как скоро… — сказала Джессика, но голос поднялся слишком высоко и сорвался, так что ей пришлось начать снова. — Как скоро весточка от Мэттью может достичь Лондона, как по-вашему, папа Реджи?
Маркиз поставил чашку на блюдце и выпрямился на стуле. Он, как обычно, был безукоризненно выбрит и причесан, но тревога еще глубже заложила морщины на впалых щеках.
— Думаю, достаточно скоро, дорогая моя. За первыми сведениями вскоре последуют более подробные, а там и военная почта доставит все, что полагается. Пока же нам остается только верить и ждать. Газеты утверждают, что потери англичан всего лишь один к десяти, значит, достаточно велик шанс, что Мэттью жив и невредим.
— Ну конечно, он жив и невредим! — нервно воскликнула Джессика, встретила взгляд маркиза и отвела глаза. — Папа Реджи… я бы знала… знала сердцем, если бы он погиб.
— Ни минуты не сомневаюсь в этом, дорогая, — заверил маркиз с твердостью, которой явно не чувствовал.
Прошло еще три бесконечно долгих дня, и наконец долгожданная весть пришла. Джессика в этот момент читала Саре, устав почти непрерывно стоять у окна.
— Миледи, — провозгласил дворецкий, появляясь в дверях гостиной, — прибыл курьер от командования флота Ее Величества королевы Англии.
— Иду! — ответила она, бледнея.
— Письмо от папы? — с надеждой спросила Сара. — Папа возвращается?
— Пока еще нет, милая, но скоро вернется.
Джессика торопливо поцеловала девочку в макушку и поспешила к дверям. На этот раз в вестибюле навытяжку стоял плотный рыжеволосый сержант; при виде нее он вытащил из-за пазухи запечатанный по всем правилам пакет. Джессика попыталась протянуть руку, но та просто отказалась подняться и взять письмо. Маркиз молча принял его.
Джессика стояла, глядя расширенными глазами и не решаясь задать вопрос из страха, что горло издаст только хрип. Она следила за тем, как маркиз ломает печати и вскрывает пакет. Прежде чем начать читать, он посмотрел в ее сторону и потрепал по плечу холодной как лед рукой.
— От адмирала Данхевена, — сообщил маркиз, глянув на подпись.
— Боже мой…
Прошло несколько минут, показавшихся часами, потом маркиз вдруг улыбнулся, и у нее сразу ослабели ноги от невыразимого облегчения.
— Мэттью был тяжело ранен, но теперь дело идет на поправку. Адмирал пишет, что он вне опасности.
— Он жив! Слава Богу, он жив!
— Здесь сказано, что к концу этого месяца Мэттью сможет отправиться в дорогу. Адмирал Данхевен тоже едет в Лондон, и они прибудут сюда вместе с другими ранеными. Предполагается большое торжество в честь победы в Трафальгарской битве, на которое соберется весь командный состав флота, вплоть до высших эшелонов власти. Похороны Нельсона также обещают быть очень пышными, со всевозможными воинскими почестями.
Неожиданно для себя Джессика несколько раз подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши — поступок, едва ли приличествующий леди. Это привлекло внимание Сары, и девочка появилась на пороге гостиной с озадаченным выражением на личике.
— Милая, мы получили письмо от папы… ну, почти от папы. Скоро мы увидим его!
Счастливая улыбка тотчас озарила лицо Сары.
— Мама! — крикнула она (совсем недавно она освоилась с этим обращением). — Дедушка! Папа приезжает!
— Я бы предпочла, чтобы мы ожидали Мэттью в Белморе, — сказана Джессика маркизу, подходя к девочке, поднимая ее и сажая на бедро, как маленькую. — По правде сказать, я на это надеялась, но раз уж все складывается так, что он приезжает в Лондон…
— То мы, конечно, останемся на торжества по случаю победы, — подхватил Реджинальд Ситон (он тоже широко улыбался, и Джессика могла бы поклясться, что маркиз помолодел по меньшей мере лет на десять), — Теперь ожидание покажется одновременно и более тягостным, и вполне терпимым. Подумать только, всего несколько недель — и все мы сможем вкусить долгожданное безоблачное счастье! Ах, я, кажется, заговорил выспренним слогом… впрочем, время от времени это не вредно!
— Да-да… — Джессика рассеянно кивнула, думая о своем. — Скоро мы будем вместе, папа Реджи, Мэттью и я.
На этот раз, думала она, надо постараться стать именно такой, как хотел бы Мэттью. Она сделает все, приложит все усилия, чтобы муж полюбил ее, пусть самую малость. Теперь, когда все позади, у нее появляется шанс начать все сначала, избегнуть прежних ошибок и добиться большего.
Джессика не сознавала, что улыбается так же широко и счастливо, как и остальные.
Недавно пронесшаяся гроза распугана пешеходов, и улицы Лондона были менее многолюдны, чем обычно. Только экипажи катились как ни в чем не бывало, но и их поубавилось. Нищие и бродяги попрятались в свои норы, даже карманные воришки и воры покрупнее предпочли выгодам своего ремесла уютные притоны и бордели трущобных районов.
Каролина Уинстон выглянула из приоткрытой дверцы фаэтона, поморщилась на крупный холодный дождь и пронизывающий ветер, но храбро ступила на подножку. Кучер остановился как раз на углу Боу-стрит, перед красным кирпичным зданием. Что делать, в такую погоду не до предосторожностей, подумала Каролина, кутаясь в подбитую мехом накидку. Сыщик Мак-Маллен назначил ей встречу в этот час, и нельзя позволить погоде вмешаться в столь важный вопрос.
— День добрый, миледи!
— Добрый день, мистер Мак-Маллен.
Помещение оказалось уже не таким захламленным и пыльным, как в прошлый раз, и Каролина даже снизошла до того, чтобы устроиться на краешке жесткого стула перед столом сыщика. Стол, правда, был все так же завален.
— На прошлой неделе я получила ваше письмо. Но не приехала бы сегодня, если бы не отец, у которого есть несколько близких друзей среди офицеров королевского флота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
— Джесси… — прошептал Мэттью, оседая на скользкую от крови палубу.
Почему-то ему вдруг стало грустно до слез. Это встрепенулся затуманенный рассудок, предупреждая, что все эти образы нереальны, что Джессике из грез он не сможет сказать о любви. И вместе с грустью тьма охватила Мэттью.
Реджинальд Ситон, Джессика и Сара сидели в малой комнате для завтраков за накрытым столом. За окнами уныло клонились под ветром чахлые городские деревья, по низкому серому небу неслись обрывки туч. На столе лежал полупрочитанный номер лондонской «Тайме». Заголовки передовицы, вдвое более крупные, чем обычно, кричали: «Трафальгарская битва позади! Франко-испанский флот разбит! Тысячи пленных! Адмирал Нельсон убит!» Это были первые новости с фронта, достигшие столицы.
— Как скоро… — сказала Джессика, но голос поднялся слишком высоко и сорвался, так что ей пришлось начать снова. — Как скоро весточка от Мэттью может достичь Лондона, как по-вашему, папа Реджи?
Маркиз поставил чашку на блюдце и выпрямился на стуле. Он, как обычно, был безукоризненно выбрит и причесан, но тревога еще глубже заложила морщины на впалых щеках.
— Думаю, достаточно скоро, дорогая моя. За первыми сведениями вскоре последуют более подробные, а там и военная почта доставит все, что полагается. Пока же нам остается только верить и ждать. Газеты утверждают, что потери англичан всего лишь один к десяти, значит, достаточно велик шанс, что Мэттью жив и невредим.
— Ну конечно, он жив и невредим! — нервно воскликнула Джессика, встретила взгляд маркиза и отвела глаза. — Папа Реджи… я бы знала… знала сердцем, если бы он погиб.
— Ни минуты не сомневаюсь в этом, дорогая, — заверил маркиз с твердостью, которой явно не чувствовал.
Прошло еще три бесконечно долгих дня, и наконец долгожданная весть пришла. Джессика в этот момент читала Саре, устав почти непрерывно стоять у окна.
— Миледи, — провозгласил дворецкий, появляясь в дверях гостиной, — прибыл курьер от командования флота Ее Величества королевы Англии.
— Иду! — ответила она, бледнея.
— Письмо от папы? — с надеждой спросила Сара. — Папа возвращается?
— Пока еще нет, милая, но скоро вернется.
Джессика торопливо поцеловала девочку в макушку и поспешила к дверям. На этот раз в вестибюле навытяжку стоял плотный рыжеволосый сержант; при виде нее он вытащил из-за пазухи запечатанный по всем правилам пакет. Джессика попыталась протянуть руку, но та просто отказалась подняться и взять письмо. Маркиз молча принял его.
Джессика стояла, глядя расширенными глазами и не решаясь задать вопрос из страха, что горло издаст только хрип. Она следила за тем, как маркиз ломает печати и вскрывает пакет. Прежде чем начать читать, он посмотрел в ее сторону и потрепал по плечу холодной как лед рукой.
— От адмирала Данхевена, — сообщил маркиз, глянув на подпись.
— Боже мой…
Прошло несколько минут, показавшихся часами, потом маркиз вдруг улыбнулся, и у нее сразу ослабели ноги от невыразимого облегчения.
— Мэттью был тяжело ранен, но теперь дело идет на поправку. Адмирал пишет, что он вне опасности.
— Он жив! Слава Богу, он жив!
— Здесь сказано, что к концу этого месяца Мэттью сможет отправиться в дорогу. Адмирал Данхевен тоже едет в Лондон, и они прибудут сюда вместе с другими ранеными. Предполагается большое торжество в честь победы в Трафальгарской битве, на которое соберется весь командный состав флота, вплоть до высших эшелонов власти. Похороны Нельсона также обещают быть очень пышными, со всевозможными воинскими почестями.
Неожиданно для себя Джессика несколько раз подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши — поступок, едва ли приличествующий леди. Это привлекло внимание Сары, и девочка появилась на пороге гостиной с озадаченным выражением на личике.
— Милая, мы получили письмо от папы… ну, почти от папы. Скоро мы увидим его!
Счастливая улыбка тотчас озарила лицо Сары.
— Мама! — крикнула она (совсем недавно она освоилась с этим обращением). — Дедушка! Папа приезжает!
— Я бы предпочла, чтобы мы ожидали Мэттью в Белморе, — сказана Джессика маркизу, подходя к девочке, поднимая ее и сажая на бедро, как маленькую. — По правде сказать, я на это надеялась, но раз уж все складывается так, что он приезжает в Лондон…
— То мы, конечно, останемся на торжества по случаю победы, — подхватил Реджинальд Ситон (он тоже широко улыбался, и Джессика могла бы поклясться, что маркиз помолодел по меньшей мере лет на десять), — Теперь ожидание покажется одновременно и более тягостным, и вполне терпимым. Подумать только, всего несколько недель — и все мы сможем вкусить долгожданное безоблачное счастье! Ах, я, кажется, заговорил выспренним слогом… впрочем, время от времени это не вредно!
— Да-да… — Джессика рассеянно кивнула, думая о своем. — Скоро мы будем вместе, папа Реджи, Мэттью и я.
На этот раз, думала она, надо постараться стать именно такой, как хотел бы Мэттью. Она сделает все, приложит все усилия, чтобы муж полюбил ее, пусть самую малость. Теперь, когда все позади, у нее появляется шанс начать все сначала, избегнуть прежних ошибок и добиться большего.
Джессика не сознавала, что улыбается так же широко и счастливо, как и остальные.
Недавно пронесшаяся гроза распугана пешеходов, и улицы Лондона были менее многолюдны, чем обычно. Только экипажи катились как ни в чем не бывало, но и их поубавилось. Нищие и бродяги попрятались в свои норы, даже карманные воришки и воры покрупнее предпочли выгодам своего ремесла уютные притоны и бордели трущобных районов.
Каролина Уинстон выглянула из приоткрытой дверцы фаэтона, поморщилась на крупный холодный дождь и пронизывающий ветер, но храбро ступила на подножку. Кучер остановился как раз на углу Боу-стрит, перед красным кирпичным зданием. Что делать, в такую погоду не до предосторожностей, подумала Каролина, кутаясь в подбитую мехом накидку. Сыщик Мак-Маллен назначил ей встречу в этот час, и нельзя позволить погоде вмешаться в столь важный вопрос.
— День добрый, миледи!
— Добрый день, мистер Мак-Маллен.
Помещение оказалось уже не таким захламленным и пыльным, как в прошлый раз, и Каролина даже снизошла до того, чтобы устроиться на краешке жесткого стула перед столом сыщика. Стол, правда, был все так же завален.
— На прошлой неделе я получила ваше письмо. Но не приехала бы сегодня, если бы не отец, у которого есть несколько близких друзей среди офицеров королевского флота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130