Она была совершенно уверена, что это Уильям Труманти намеренно допустил утечку, предоставив прессе материалы расследования.
— Очень уж похоже на все, что он проделывал с тобой раньше, — кричала она в трубку. — Но на этот раз он так просто не отделается! Думаю, что теперь скрываться от людей — только себе вредить. Все равно что признать себя виновными в чем-то, правда?
Она была слишком унижена и раздавлена, чтобы постоять за себя, но теперь рвалась в бой за него, и сознание этого наполнило сердце Майкла непривычной нежностью. Ему было наплевать на Труманти или «Дейли ньюс», но зато теперь Ли отвлеклась от собственных бед, и это безмерно радовало Майкла. Все, что угодно, — лишь бы она вышла из своего транса, сбросила ледяную броню, ее сковавшую.
— Ты права. Самой глупой ошибкой было бы сейчас прятаться.
— Думаю, нам сегодня стоит поужинать вместе. То есть если ты не занят.
Майкл заверил, что не слишком занят, и пообещал заехать за ней в восемь и, кроме того, выбрать ресторан.
В начале девятого она вышла из спальни, одетая на битву в лучшие свои доспехи: черное платье с длинными рукавами и туфли на высоких каблуках, подчеркивающие красоту стройных ног. На щеках играет румянец, глубокий вырез обнажает белоснежную шею, глаза блестят.
— Труманти не удастся тебя подставить. Я не позволю! — добавила она, подходя к нему и поворачиваясь спиной. Оказалось, что молнию заклинило. Ли попросила Майкла помочь и, подняв тяжелую копну волос, показала на язычок.
При виде ее округлого затылка у него пересохло во рту.
— Майкл, скорее! Смотри, молния застряла!
К невероятной радости Валенте, его вечный враг, полицейский комиссар, постепенно становился кем-то вроде союзника.
Едва Ли вышла из лифта, на улице поднялись вопли и шум. Толпа фотографов и репортеров прихлынула к окнам холла.
— Уверена, что хочешь пройти через это? — встревожился Майкл.
Она молча подняла глаза. Полупрозрачная кожа и высокие скулы чуть порозовели, в обрамленных длинными ресницами глазах плескалась нерешительность, прелестные губы неуверенно приоткрылись. Она выглядела чересчур хрупкой и уязвимой, чтобы пересечь холл, не говоря уже о столкновении со сворой репортеров. Майкл понимал, что испытывает Ли в эту минуту. Но тут она едва заметно приподняла подбородок, почти неуловимым жестом тряхнула головой и на глазах у Майкла стала безмятежно спокойной. Величественной. Недосягаемой и далекой. Завороженный выпавшей на его долю неожиданной честью видеть, как несравненная актриса готовится к трудной роли, которую сейчас предстоит сыграть, он попытался предложить ей руку, но она улыбнулась и качнула головой. Ли собиралась выйти на сцену одна, без партнера и поддержки, ибо решилась на это только из-за него. Менее двух месяцев назад она была правящей королевой Бродвея. С тех пор она отреклась от трона, сама отдала корону, но теперь возвращалась из добровольной ссылки. Ради него.
Он держался немного сзади, исполненный гордости и торжества, когда она грациозно скользила мимо слепившего барьера вспышек, мимо той толпы вопящих репортеров, от которых скрывалась неделями.
— Куда вы собрались, мисс Кендалл? — крикнул один, когда Ли садилась в «бентли».
Она проигнорировала остальные вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, но намеренно громко ответила на этот:
— Мы с мистером Валенте едем ужинать.
— Вы можете что-то сказать по поводу статьи в сегодняшней «Дейли ньюс»? — бесцеремонно допытывался репортер этой газеты.
— Могу, — со спокойным презрением бросила она. — Если комиссар Труманти или кто-то из его подчиненных одобрил ту грязную клевету, которую вы напечатали, значит, он так же преступно безответственен, как ваше издание.
С этими словами она скользнула на заднее сиденье. Майкл последовал за ней, все еще не веря собственным ушам. Подумать только, она посмела обвинить влиятельную газету в клевете, комиссара полиции в преступной безответственности, а весь нью-йоркский департамент полиции в нарушении тайны следствия. Майкл понимал, как потрясена она стычкой с представителями прессы, но сама Ли скрывала смятение под веселой улыбкой.
— По-моему, все прошло как нельзя лучше, — заметила она. — Правда?
Майкл проглотил смешок.
— Неплохо, — ответил он с самым серьезным видом, но тут же забыл обо всем, когда с переднего сиденья донесся голос О'Хары.
— За нами «хвост», мистер Валенте. Парочка репортеров пыталась преследовать нас в такси, но я удрал от них уже после второго квартала.
Ли нервно подалась вперед:
— Преследователь?
Джо покачал головой:
— Это тип в темном седане, который повторяет каждый наш маневр. Держится за нами так, словно прикован цепью к моему бамперу, и при этом воображает себя невидимым. Это означает, что он коп.
Отражение Джо в зеркальце заднего обзора вскинуло брови, ожидая приказа.
— Отрывайтесь, — велел Майкл.
— Будет сделано.
Ли охнула и схватилась за колено Майкла, когда Джо, разогнав «бентли», развернул его поперек движения и рванул в переулок. В конце переулка он резко свернул влево, и Майкл положил руку на спинку сиденья, сжав предплечье Ли и не давая ей упасть.
— Техника истинного мастера, — заметил он смеясь. О'Хара снова глянул на него в зеркало заднего обзора и ухмыльнулся:
— Лучше держите миссис Мэннинг!
Он направил «бентли»в очередную аллею, на волосок миновав мусорные ящики, и Ли с веселым ужасом взглянула на Майкла:
— Куда мы едем?
— Сюрприз. Доверься мне. Вот увидишь, тебе там понравится.
— Я всегда тебе доверяю, — кивнула она.
Майкл знал: она не лжет. Несмотря на все измены и предательства, которые пришлось перенести Ли, она безгранично ему верила и любила, когда он был рядом, не только потому, что считала другом. Просто отчаянно стремилась к какому-то постоянству, надежности и поддержке и знала Майкла дольше, чем кого бы то ни было в Нью-Йорке. Как-то вечером она призналась, что еще тогда, четырнадцать лет назад, инстинктивно почувствовала, что на него можно опереться… и что тогда ее интуиция, вероятно, была тоньше.
В Майкле тоже говорила интуиция, подсказывавшая ему не слишком затягивать их платонические отношения. Он сделает непоправимую ошибку, если позволит ей отдать ему роль «верного и дорогого друга», поскольку в этом случае она постарается надолго сохранить это положение, просто ради удовольствия чувствовать себя в безопасности.
Он хотел ее еще до того, как узнал о любовницах Логана. Еще до того публичного унижения, которому ее подвергли. И теперь Ли глубоко страдала, убежденная, что во всем этом каким-то образом виновата сама она, не сумевшая понять Логана и не ставшая ему настоящей женой. Она уже не раз намекала на это.
Больше всего на свете он желал лечь с ней в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
— Очень уж похоже на все, что он проделывал с тобой раньше, — кричала она в трубку. — Но на этот раз он так просто не отделается! Думаю, что теперь скрываться от людей — только себе вредить. Все равно что признать себя виновными в чем-то, правда?
Она была слишком унижена и раздавлена, чтобы постоять за себя, но теперь рвалась в бой за него, и сознание этого наполнило сердце Майкла непривычной нежностью. Ему было наплевать на Труманти или «Дейли ньюс», но зато теперь Ли отвлеклась от собственных бед, и это безмерно радовало Майкла. Все, что угодно, — лишь бы она вышла из своего транса, сбросила ледяную броню, ее сковавшую.
— Ты права. Самой глупой ошибкой было бы сейчас прятаться.
— Думаю, нам сегодня стоит поужинать вместе. То есть если ты не занят.
Майкл заверил, что не слишком занят, и пообещал заехать за ней в восемь и, кроме того, выбрать ресторан.
В начале девятого она вышла из спальни, одетая на битву в лучшие свои доспехи: черное платье с длинными рукавами и туфли на высоких каблуках, подчеркивающие красоту стройных ног. На щеках играет румянец, глубокий вырез обнажает белоснежную шею, глаза блестят.
— Труманти не удастся тебя подставить. Я не позволю! — добавила она, подходя к нему и поворачиваясь спиной. Оказалось, что молнию заклинило. Ли попросила Майкла помочь и, подняв тяжелую копну волос, показала на язычок.
При виде ее округлого затылка у него пересохло во рту.
— Майкл, скорее! Смотри, молния застряла!
К невероятной радости Валенте, его вечный враг, полицейский комиссар, постепенно становился кем-то вроде союзника.
Едва Ли вышла из лифта, на улице поднялись вопли и шум. Толпа фотографов и репортеров прихлынула к окнам холла.
— Уверена, что хочешь пройти через это? — встревожился Майкл.
Она молча подняла глаза. Полупрозрачная кожа и высокие скулы чуть порозовели, в обрамленных длинными ресницами глазах плескалась нерешительность, прелестные губы неуверенно приоткрылись. Она выглядела чересчур хрупкой и уязвимой, чтобы пересечь холл, не говоря уже о столкновении со сворой репортеров. Майкл понимал, что испытывает Ли в эту минуту. Но тут она едва заметно приподняла подбородок, почти неуловимым жестом тряхнула головой и на глазах у Майкла стала безмятежно спокойной. Величественной. Недосягаемой и далекой. Завороженный выпавшей на его долю неожиданной честью видеть, как несравненная актриса готовится к трудной роли, которую сейчас предстоит сыграть, он попытался предложить ей руку, но она улыбнулась и качнула головой. Ли собиралась выйти на сцену одна, без партнера и поддержки, ибо решилась на это только из-за него. Менее двух месяцев назад она была правящей королевой Бродвея. С тех пор она отреклась от трона, сама отдала корону, но теперь возвращалась из добровольной ссылки. Ради него.
Он держался немного сзади, исполненный гордости и торжества, когда она грациозно скользила мимо слепившего барьера вспышек, мимо той толпы вопящих репортеров, от которых скрывалась неделями.
— Куда вы собрались, мисс Кендалл? — крикнул один, когда Ли садилась в «бентли».
Она проигнорировала остальные вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, но намеренно громко ответила на этот:
— Мы с мистером Валенте едем ужинать.
— Вы можете что-то сказать по поводу статьи в сегодняшней «Дейли ньюс»? — бесцеремонно допытывался репортер этой газеты.
— Могу, — со спокойным презрением бросила она. — Если комиссар Труманти или кто-то из его подчиненных одобрил ту грязную клевету, которую вы напечатали, значит, он так же преступно безответственен, как ваше издание.
С этими словами она скользнула на заднее сиденье. Майкл последовал за ней, все еще не веря собственным ушам. Подумать только, она посмела обвинить влиятельную газету в клевете, комиссара полиции в преступной безответственности, а весь нью-йоркский департамент полиции в нарушении тайны следствия. Майкл понимал, как потрясена она стычкой с представителями прессы, но сама Ли скрывала смятение под веселой улыбкой.
— По-моему, все прошло как нельзя лучше, — заметила она. — Правда?
Майкл проглотил смешок.
— Неплохо, — ответил он с самым серьезным видом, но тут же забыл обо всем, когда с переднего сиденья донесся голос О'Хары.
— За нами «хвост», мистер Валенте. Парочка репортеров пыталась преследовать нас в такси, но я удрал от них уже после второго квартала.
Ли нервно подалась вперед:
— Преследователь?
Джо покачал головой:
— Это тип в темном седане, который повторяет каждый наш маневр. Держится за нами так, словно прикован цепью к моему бамперу, и при этом воображает себя невидимым. Это означает, что он коп.
Отражение Джо в зеркальце заднего обзора вскинуло брови, ожидая приказа.
— Отрывайтесь, — велел Майкл.
— Будет сделано.
Ли охнула и схватилась за колено Майкла, когда Джо, разогнав «бентли», развернул его поперек движения и рванул в переулок. В конце переулка он резко свернул влево, и Майкл положил руку на спинку сиденья, сжав предплечье Ли и не давая ей упасть.
— Техника истинного мастера, — заметил он смеясь. О'Хара снова глянул на него в зеркало заднего обзора и ухмыльнулся:
— Лучше держите миссис Мэннинг!
Он направил «бентли»в очередную аллею, на волосок миновав мусорные ящики, и Ли с веселым ужасом взглянула на Майкла:
— Куда мы едем?
— Сюрприз. Доверься мне. Вот увидишь, тебе там понравится.
— Я всегда тебе доверяю, — кивнула она.
Майкл знал: она не лжет. Несмотря на все измены и предательства, которые пришлось перенести Ли, она безгранично ему верила и любила, когда он был рядом, не только потому, что считала другом. Просто отчаянно стремилась к какому-то постоянству, надежности и поддержке и знала Майкла дольше, чем кого бы то ни было в Нью-Йорке. Как-то вечером она призналась, что еще тогда, четырнадцать лет назад, инстинктивно почувствовала, что на него можно опереться… и что тогда ее интуиция, вероятно, была тоньше.
В Майкле тоже говорила интуиция, подсказывавшая ему не слишком затягивать их платонические отношения. Он сделает непоправимую ошибку, если позволит ей отдать ему роль «верного и дорогого друга», поскольку в этом случае она постарается надолго сохранить это положение, просто ради удовольствия чувствовать себя в безопасности.
Он хотел ее еще до того, как узнал о любовницах Логана. Еще до того публичного унижения, которому ее подвергли. И теперь Ли глубоко страдала, убежденная, что во всем этом каким-то образом виновата сама она, не сумевшая понять Логана и не ставшая ему настоящей женой. Она уже не раз намекала на это.
Больше всего на свете он желал лечь с ней в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121