– Для начала я объясню, зачем Стефани вообще отправилась в Вайоминг.
– Мне интересней, где она сейчас.
– Доберемся и до этого, но послушайте историю с самого начала. Это долго, но, надеюсь, вы вытерпите.
– Похоже, у меня нет выбора, – буркнул Коул. Он сел и постарался обуздать свое нетерпение. – Хорошо, слушаю.
– Спасибо. – Нэнс улыбнулась дрожащей улыбкой. – Когда Стефани было два года, умерла ее мать. Вскоре после этого ее отцу пришлось с головой уйти в работу. В это время «Промышленная компания Скотта» выполняла большой заказ для армии. Правительство обещало заплатить золотыми слитками, но так и не заплатило. Компания оказалась на грани гибели. У Эштона – хотя он был любящий отец – не оставалось ни времени, ни сил на дочерей.
– Так у нее действительно есть сестра? – спросил Коул.
– Да. Единоутробная сестра: у них одна мать, а отцы разные. Но ни это, ни шесть лет разницы не имели значения. Стефани и Элизабет были неразлучны. Вы, конечно, знаете, какая у Стефани сердечная, доброжелательная натура.
Слабая улыбка осветила лицо Коула.
– Еще бы не знать! Не прошло и недели, как весь наш дом бегал вокруг нее на задних лапках. Она даже с моим конем подружилась.
Нэнс улыбнулась в ответ.
– Ее сестра была такой же, и девочки очень любили друг друга. Элизабет с самого детства жила с Эштоном Скоттом. Ей говорили, что ее настоящий отец умер. Но однажды сестры нашли на чердаке документы, из которых явствовало, что родителей Элизабет разлучила не смерть, а развод. Элизабет явилась к Эштону Скотту и обвинила его в обмане.
Он объяснял, что не он, а ее мать хотела сохранить развод в тайне, но Элизабет и слушать не хотела. Она была вне себя, и они страшно поссорились. В конце концов Элизабет убежала из дому, а Эштон Скотт лишил ее наследства Стефани тогда было всего двенадцать лет. Она ужасно тосковала по сестре и надеялась, что когда-нибудь Элизабет вернется домой.
– И Элизабет ей не написала?! – возмутился Коул. – Если они были так близки, она должна была понимать, как мучается Стефани!
– Стефани не получила ни одного письма. И все-таки, мне кажется, она никогда не сомневалась в любви сестры. Нам обеим было по пятнадцать, когда она рассказала мне эту историю. Она говорила, что Элизабет наверняка счастлива, что иначе и быть не может... Но я никогда не забуду ее тоскливых глаз.
Коул вспомнил, как переживал он сам, когда пропал Леви.
– Бедняжка...
– Вот-вот, я тоже ее очень жалела. Прошло восемь лет, и отец Стефани решил принять в дело одного молодого человека – Орсона Пикетта, давнего друга семьи. Эштону Скотту он был почти как сын.
Коул фыркнул, но, сообразив, что обидел Нэнс, тут же притворился смущенным.
– Извините. Я позабыл, что он ваш муж.
– По-моему, вы с ним познакомились при не очень благоприятных обстоятельствах, – с легкой улыбкой заметила Нэнс.
– Пожалуй, вы правы.
– Одним словом, шло время, Стефани и Орсон привыкли к мысли, что когда-нибудь поженятся. Это было заветное желание отца, а Стефани, по-моему, об этом не задумывалась. Только когда здоровье Эштона пошатнулось и он потребовал назначить день бракосочетания, Стефани засомневалась. Она поняла, что не любит Орсона, и попыталась разорвать помолвку. Но и отец, и Орсон решили, что она просто нервничает перед свадьбой.
Нэнс вздохнула.
– Трудно сказать, что бы она придумала, чтобы их переубедить. Наверно, что-нибудь драматическое. Но она не успела. Отец слег. Две недели он был без сознания, и Стефани не отходила от его постели. Очнулся он только один раз и сказал, что раскаивается в ссоре с Элизабет, и рассказал, где ее найти.
– Он знал, где она?
– Видимо, да. Мне кажется, раскаяние придало ему сил. До последнего вздоха он умолял Стефани найти Элизабет и разделить с ней богатство Скоттов.
– Он думал, что Элизабет в Вайоминге?
– Так он сказал. Как только отец умер, Стефани собралась в дорогу. Мы с Орсоном считали, что она просто... немного переутомилась. – Нэнс опустила глаза и принялась рассматривать свои руки. – Боюсь, мы были слишком самонадеянны. Решили, что знаем, что ей нужно, лучше ее самой.
И Нэнс рассказала обо всем, что случилось после смерти Эштона Скотта. Коула охватил острый стыд. Почему он так легко поверил клевете? Теперь он словно своими глазами видел, как спешит Стефани исполнить волю отца, как спорит с не в меру заботливыми друзьями. Неудивительно, что ее преследовали кошмары. Она ничего не помнила, но подсознание сохранило память о неисполненном долге и незаслуженной обиде.
– Мы ужасно досаждали Стефани, – продолжала Нэнс, – но все же она не хотела, чтобы я волновалась, и написала мне записку, что уезжает в Вайоминг. – Нэнс вздохнула. – Я запаниковала. Мне казалось, что она поступает безответственно и...
– Бесчестно! – вдруг подхватил Коул. – Так вы – Нэнс! Мы нашли вашу записку у нее в вещах, когда привезли ее на ранчо. Я часто думал, что бы могла значить эта фраза.
– Боюсь, я неправильно выбрала слово. Впрочем, все это было ни к чему. Она получила мою записку по дороге на вокзал и прочла уже в поезде. – Нэнс вздохнула. – Орсон сел на следующий поезд и догнал ее недалеко от Конского Ручья. Он настаивал, чтобы Стефани вернулась домой. Она сказала, что подумает. Конечно, она не собиралась возвращаться и при первой же возможности сошла с поезда... Остальное вы знаете лучше меня, хотя она мне все рассказала.
– Все?
Нэнс залилась краской и опустила глаза.
– Вижу, что все, – ухмыльнулся Коул. Затем он прищурился: – И почему же Орсон так не скоро ее нашел? Он, что, не искал?
– Конечно, искал, но он не знал, где Стефани сошла с поезда. Он забыл об этой остановке вне расписания. Орсон искал сам, потом нанял детективов и послал их во все города в радиусе двухсот миль от Конского Ручья. Но никто ничего не знал ни о Стефани, ни о Элизабет.
– Потому-то я и не поверил ее истории. В поселке никогда не было ни одной Элизабет, по крайней мере на моей памяти.
– Верно. Стефани не знала ее правильного имени.
– Она не знала, как зовут родную сестру? – нахмурился Коул.
– Как ни странно, да. Видите ли, найдя отца, Элизабет выяснила, что имя у нее двойное и мать называла ее вторым. Чтобы порадовать отца, она взяла себе первое имя и его фамилию. – Нэнс помолчала, набираясь храбрости. – Маргарет О'Рейли.
– Господи! Мегги?! А Стефани – «малышка Анни», ее сестра?!
Нэнс кивнула.
– Элизабет называла сестренку Анни.
– Боже мой! Мегги так надеялась, что они когда-нибудь встретятся. – Он схватился за голову. – Мне и в голову не пришло, что она наконец приехала.
– Ну, откуда вы могли знать? – Нэнс позвонила, и Джеймс явился необыкновенно быстро, словно стоял за дверью, готовый в случае чего прийти на помощь. – Джеймс, пожалуйста, принесите мистеру Кентреллу бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Мне интересней, где она сейчас.
– Доберемся и до этого, но послушайте историю с самого начала. Это долго, но, надеюсь, вы вытерпите.
– Похоже, у меня нет выбора, – буркнул Коул. Он сел и постарался обуздать свое нетерпение. – Хорошо, слушаю.
– Спасибо. – Нэнс улыбнулась дрожащей улыбкой. – Когда Стефани было два года, умерла ее мать. Вскоре после этого ее отцу пришлось с головой уйти в работу. В это время «Промышленная компания Скотта» выполняла большой заказ для армии. Правительство обещало заплатить золотыми слитками, но так и не заплатило. Компания оказалась на грани гибели. У Эштона – хотя он был любящий отец – не оставалось ни времени, ни сил на дочерей.
– Так у нее действительно есть сестра? – спросил Коул.
– Да. Единоутробная сестра: у них одна мать, а отцы разные. Но ни это, ни шесть лет разницы не имели значения. Стефани и Элизабет были неразлучны. Вы, конечно, знаете, какая у Стефани сердечная, доброжелательная натура.
Слабая улыбка осветила лицо Коула.
– Еще бы не знать! Не прошло и недели, как весь наш дом бегал вокруг нее на задних лапках. Она даже с моим конем подружилась.
Нэнс улыбнулась в ответ.
– Ее сестра была такой же, и девочки очень любили друг друга. Элизабет с самого детства жила с Эштоном Скоттом. Ей говорили, что ее настоящий отец умер. Но однажды сестры нашли на чердаке документы, из которых явствовало, что родителей Элизабет разлучила не смерть, а развод. Элизабет явилась к Эштону Скотту и обвинила его в обмане.
Он объяснял, что не он, а ее мать хотела сохранить развод в тайне, но Элизабет и слушать не хотела. Она была вне себя, и они страшно поссорились. В конце концов Элизабет убежала из дому, а Эштон Скотт лишил ее наследства Стефани тогда было всего двенадцать лет. Она ужасно тосковала по сестре и надеялась, что когда-нибудь Элизабет вернется домой.
– И Элизабет ей не написала?! – возмутился Коул. – Если они были так близки, она должна была понимать, как мучается Стефани!
– Стефани не получила ни одного письма. И все-таки, мне кажется, она никогда не сомневалась в любви сестры. Нам обеим было по пятнадцать, когда она рассказала мне эту историю. Она говорила, что Элизабет наверняка счастлива, что иначе и быть не может... Но я никогда не забуду ее тоскливых глаз.
Коул вспомнил, как переживал он сам, когда пропал Леви.
– Бедняжка...
– Вот-вот, я тоже ее очень жалела. Прошло восемь лет, и отец Стефани решил принять в дело одного молодого человека – Орсона Пикетта, давнего друга семьи. Эштону Скотту он был почти как сын.
Коул фыркнул, но, сообразив, что обидел Нэнс, тут же притворился смущенным.
– Извините. Я позабыл, что он ваш муж.
– По-моему, вы с ним познакомились при не очень благоприятных обстоятельствах, – с легкой улыбкой заметила Нэнс.
– Пожалуй, вы правы.
– Одним словом, шло время, Стефани и Орсон привыкли к мысли, что когда-нибудь поженятся. Это было заветное желание отца, а Стефани, по-моему, об этом не задумывалась. Только когда здоровье Эштона пошатнулось и он потребовал назначить день бракосочетания, Стефани засомневалась. Она поняла, что не любит Орсона, и попыталась разорвать помолвку. Но и отец, и Орсон решили, что она просто нервничает перед свадьбой.
Нэнс вздохнула.
– Трудно сказать, что бы она придумала, чтобы их переубедить. Наверно, что-нибудь драматическое. Но она не успела. Отец слег. Две недели он был без сознания, и Стефани не отходила от его постели. Очнулся он только один раз и сказал, что раскаивается в ссоре с Элизабет, и рассказал, где ее найти.
– Он знал, где она?
– Видимо, да. Мне кажется, раскаяние придало ему сил. До последнего вздоха он умолял Стефани найти Элизабет и разделить с ней богатство Скоттов.
– Он думал, что Элизабет в Вайоминге?
– Так он сказал. Как только отец умер, Стефани собралась в дорогу. Мы с Орсоном считали, что она просто... немного переутомилась. – Нэнс опустила глаза и принялась рассматривать свои руки. – Боюсь, мы были слишком самонадеянны. Решили, что знаем, что ей нужно, лучше ее самой.
И Нэнс рассказала обо всем, что случилось после смерти Эштона Скотта. Коула охватил острый стыд. Почему он так легко поверил клевете? Теперь он словно своими глазами видел, как спешит Стефани исполнить волю отца, как спорит с не в меру заботливыми друзьями. Неудивительно, что ее преследовали кошмары. Она ничего не помнила, но подсознание сохранило память о неисполненном долге и незаслуженной обиде.
– Мы ужасно досаждали Стефани, – продолжала Нэнс, – но все же она не хотела, чтобы я волновалась, и написала мне записку, что уезжает в Вайоминг. – Нэнс вздохнула. – Я запаниковала. Мне казалось, что она поступает безответственно и...
– Бесчестно! – вдруг подхватил Коул. – Так вы – Нэнс! Мы нашли вашу записку у нее в вещах, когда привезли ее на ранчо. Я часто думал, что бы могла значить эта фраза.
– Боюсь, я неправильно выбрала слово. Впрочем, все это было ни к чему. Она получила мою записку по дороге на вокзал и прочла уже в поезде. – Нэнс вздохнула. – Орсон сел на следующий поезд и догнал ее недалеко от Конского Ручья. Он настаивал, чтобы Стефани вернулась домой. Она сказала, что подумает. Конечно, она не собиралась возвращаться и при первой же возможности сошла с поезда... Остальное вы знаете лучше меня, хотя она мне все рассказала.
– Все?
Нэнс залилась краской и опустила глаза.
– Вижу, что все, – ухмыльнулся Коул. Затем он прищурился: – И почему же Орсон так не скоро ее нашел? Он, что, не искал?
– Конечно, искал, но он не знал, где Стефани сошла с поезда. Он забыл об этой остановке вне расписания. Орсон искал сам, потом нанял детективов и послал их во все города в радиусе двухсот миль от Конского Ручья. Но никто ничего не знал ни о Стефани, ни о Элизабет.
– Потому-то я и не поверил ее истории. В поселке никогда не было ни одной Элизабет, по крайней мере на моей памяти.
– Верно. Стефани не знала ее правильного имени.
– Она не знала, как зовут родную сестру? – нахмурился Коул.
– Как ни странно, да. Видите ли, найдя отца, Элизабет выяснила, что имя у нее двойное и мать называла ее вторым. Чтобы порадовать отца, она взяла себе первое имя и его фамилию. – Нэнс помолчала, набираясь храбрости. – Маргарет О'Рейли.
– Господи! Мегги?! А Стефани – «малышка Анни», ее сестра?!
Нэнс кивнула.
– Элизабет называла сестренку Анни.
– Боже мой! Мегги так надеялась, что они когда-нибудь встретятся. – Он схватился за голову. – Мне и в голову не пришло, что она наконец приехала.
– Ну, откуда вы могли знать? – Нэнс позвонила, и Джеймс явился необыкновенно быстро, словно стоял за дверью, готовый в случае чего прийти на помощь. – Джеймс, пожалуйста, принесите мистеру Кентреллу бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67