– И он ушел, оставив обеих женщин в недоумении.
10
Вскоре Стефани поняла, почему она все откладывает шитье. Она же ненавидит это занятие! Как Стефани ни старалась, стежки выходили кривыми и неровными. Целый час она сражалась с иголкой и, наконец, закончив шов, обнаружила, что один из кусков пришит изнанкой кверху.
Коул зашел к ней около полудня и очень обрадовался, застав ее за работой. Поэтому после обеда Стефани, стиснув зубы, решила продолжать. Однако к четырем часам она отчаялась: напорото было куда больше, чем сшито. Кейт вызвалась помочь. Под ее руководством работа пошла быстрее, но вид у будущего платья оставался неказистый.
Наконец измученная Стефани стукнула по куску ткани кулаком и зашвырнула его через всю комнату в угол.
– Дурацкая, мерзкая тряпка! Вот и лежи там!
Сзади послышалось странное хмыканье: незаметно вошедший Коул пытался удержаться от смеха. Стефани рассвирепела.
– Ах, вам смешно? Хотите, чтобы я искололась до смерти? Но вы еще пожалеете! Мой призрак будет являться вам каждый божий день! – Она вскочила и решительно направилась к двери. – И вообще, я подумала и решила, что серое платье не так уж плохо. И мне оно нравится. И я буду носить его, пока не изношу до дыр! – Она выбежала вон, не обращая внимания на громовой хохот за спиной.
Через полчаса Стефани вернулась. С тем же воинственным видом она подняла ненавистную ткань, встряхнула и начала внимательно рассматривать.
Кейт лукаво подмигнула.
– Ну что, снова в бой?
– Вообще-то я ищу иголку. И как только найду, закопаю поглубже в землю! Я знаю про себя немного, но одно точно: я никогда не любила шить! – Стефани метала громы и молнии, а Кейт с трудом сохраняла серьезность. – Похоже, в детстве шитье было у меня вроде наказания. Издевались над бедным ребенком...
Тут Кейт не выдержала и покатилась со смеху, а вслед за ней расхохоталась и Стефани.
Наконец Кейт утерла глаза передником и кивнула на ткань, которую Стефани все еще держала в руках.
– Дай-ка посмотреть... Успокойся, все не так безнадежно.
Стефани покачала головой.
– Нет, это бесполезно. Даже если я возьмусь за работу, у меня не хватит терпения закончить хотя бы одно платье. Да и то не платье, а уродец! – грустно добавила она.
– Я люблю шить, – заметила Кейт. – Я бы закончила эту работу за пару недель.
Стефани была поражена.
– Но у вас совсем нет времени, вам надо готовить...
– Готовить можешь ты.
– А вдруг я не справлюсь? Коул будет недоволен, если люди начнут уходить с работы из-за дурной еды.
– Чепуха! Ты прекрасно готовишь. Договорились?
– Ну хорошо, – пожала плечами Стефани.
– Вот и умница.
Обе женщины остались довольны сделкой. Кейт закончила первое платье за три дня, а Стефани открыла в себе новые кулинарные таланты. Мужчины восхищались ее экспериментами и нахваливали каждое новое блюдо.
Однажды Коул вошел на кухню, когда Стефани, красная от печного жара, вынимала из духовки пирог. Она поставила противень на стол и потянулась, разминая затекшую спину. Фартук туго натянулся, под ним обрисовались очертания груди, тонкой талии, округлых бедер. Коул замер в восхищении. Так и не заметив его, Стефани снова принялась за работу.
– Устали?
– Ой! – Стефани вздрогнула от неожиданности, затем, увидев Коула, радостно улыбнулась. – Немного. Но это очень приятная усталость.
Коул повесил шляпу на вбитый в дверь крюк и уселся за стол. Тут вошел Чарли и первым делом принюхался.
– Чертовски вкусно пахнет! – заметил он, с надеждой глядя на Стефани.
– Пирог на ужин!
Чарли состроил такую похоронную физиономию, что она едва удержалась от смеха.
– Ладно. Я испекла еще три таких же, поэтому – так и быть – дам вам сейчас по кусочку.
Стефани отрезала два толстых куска горячего яблочного пирога, налила три чашки кофе и села за стол с мужчинами.
– Как работа?
– Неплохо, – с набитым ртом ответил Коул. – Большую часть скота уже загнали. Думаю, завтра начнем отбирать своих и клеймить.
– Что начнете? – Стефани смотрела на него с недоумением.
Коул рассмеялся.
– Не знаю, откуда вы родом, но Запада вы, похоже, не нюхали!
– Наши соседи пасут на тех же пастбищах, что и мы, – объяснил Чарли. – Коровам наплевать, чьи они, вот и пасутся все вместе, рядышком. По осени, когда мы их загоняем, приходится отбирать своих от чужих.
– Боже мой, как же вы отличаете своих коров? – удивленно спросила Стефани.
– На каждой корове есть свой знак, клеймо, – продолжил объяснение Чарли. Он отхлебнул кофе. – Прошлой весной, перед выпасом, мы заклеймили почти всех телят, но кое-кого пропустили. Теперь надо поставить клейма, пока они еще при матерях и мы можем отличить своих от чужих.
– Понятно, – заметила Стефани. – А как вы их клеймите?
– Вам что, в самом деле хочется знать?
– Конечно, иначе я бы не спрашивала.
– Тут ничего интересного нет. – Чарли поскреб щетинистую щеку. – Вам от этого тошно станет.
– Что это значит?
Коул вздохнул.
– Мы держим железные клейма на огне, пока они не раскалятся докрасна, и прижимаем к боку теленка. Остается рубец, повторяющий рисунок клейма.
– Это же больно! – Стефани заметно побледнела.
– Конечно. – Коул решил, что сейчас самое время сменить тему. – А куда подевалась Кейт?
Стефани снова заулыбалась.
– Она сейчас кладет последние стежки на платье. Сегодня вечером его можно будет надеть. И слава Богу: мне уже опротивела эта тряпка! – Она взглянула на свой серый балахон.
– Я-то думал, вы с этой тряпкой расстаться не можете. Кто говорил: «буду носить до дыр»? – засмеялся Чарли.
Стефани хмыкнула.
– Я собиралась. Но меня спасла Кейт.
Стефани смотрелась в зеркало и не могла наглядеться.
– Кейт, вы говорили, что умеете шить. Но это не умение, это – талант, настоящий талант!
Кейт догадывалась о тайной причине столь бурного восхищения. Теперь эту высокую, стройную даму Салли придется брать в расчет.
Высокий глухой воротник и прямые рукава могли показаться чересчур скромными. Но, когда Стефани надела платье, облегающий лиф подчеркнул ее высокую грудь и тонкую талию, а при ходьбе под узкой юбкой обрисовывалась линия бедер. Болезненная бледность исчезла вместе с серым балахоном. На щеках заиграл румянец, а зелень платья тускнела перед зеленью глаз.
Любуясь собою в зеркале, Стефани вдруг вспомнила слова Коула: «Такие волосы надо не прятать, а выставлять напоказ».
Кажется, пришло время сменить прическу. Стефани выдернула шпильку, скреплявшую узел, и начала расплетать косу.
– Теперь все будет по-новому, – пробормотала она.
Вскоре выяснилось, что волосы можно уложить и так, и этак, и еще вот так... Казалось, пальцы все помнят и умеют сами. Стефани перебрала несколько причесок и наконец нашла лучшую. Мягкие волны волос спускались на затылок и там собирались в свободный низкий пучок, а несколько вольно висящих прядей обрамляли лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
10
Вскоре Стефани поняла, почему она все откладывает шитье. Она же ненавидит это занятие! Как Стефани ни старалась, стежки выходили кривыми и неровными. Целый час она сражалась с иголкой и, наконец, закончив шов, обнаружила, что один из кусков пришит изнанкой кверху.
Коул зашел к ней около полудня и очень обрадовался, застав ее за работой. Поэтому после обеда Стефани, стиснув зубы, решила продолжать. Однако к четырем часам она отчаялась: напорото было куда больше, чем сшито. Кейт вызвалась помочь. Под ее руководством работа пошла быстрее, но вид у будущего платья оставался неказистый.
Наконец измученная Стефани стукнула по куску ткани кулаком и зашвырнула его через всю комнату в угол.
– Дурацкая, мерзкая тряпка! Вот и лежи там!
Сзади послышалось странное хмыканье: незаметно вошедший Коул пытался удержаться от смеха. Стефани рассвирепела.
– Ах, вам смешно? Хотите, чтобы я искололась до смерти? Но вы еще пожалеете! Мой призрак будет являться вам каждый божий день! – Она вскочила и решительно направилась к двери. – И вообще, я подумала и решила, что серое платье не так уж плохо. И мне оно нравится. И я буду носить его, пока не изношу до дыр! – Она выбежала вон, не обращая внимания на громовой хохот за спиной.
Через полчаса Стефани вернулась. С тем же воинственным видом она подняла ненавистную ткань, встряхнула и начала внимательно рассматривать.
Кейт лукаво подмигнула.
– Ну что, снова в бой?
– Вообще-то я ищу иголку. И как только найду, закопаю поглубже в землю! Я знаю про себя немного, но одно точно: я никогда не любила шить! – Стефани метала громы и молнии, а Кейт с трудом сохраняла серьезность. – Похоже, в детстве шитье было у меня вроде наказания. Издевались над бедным ребенком...
Тут Кейт не выдержала и покатилась со смеху, а вслед за ней расхохоталась и Стефани.
Наконец Кейт утерла глаза передником и кивнула на ткань, которую Стефани все еще держала в руках.
– Дай-ка посмотреть... Успокойся, все не так безнадежно.
Стефани покачала головой.
– Нет, это бесполезно. Даже если я возьмусь за работу, у меня не хватит терпения закончить хотя бы одно платье. Да и то не платье, а уродец! – грустно добавила она.
– Я люблю шить, – заметила Кейт. – Я бы закончила эту работу за пару недель.
Стефани была поражена.
– Но у вас совсем нет времени, вам надо готовить...
– Готовить можешь ты.
– А вдруг я не справлюсь? Коул будет недоволен, если люди начнут уходить с работы из-за дурной еды.
– Чепуха! Ты прекрасно готовишь. Договорились?
– Ну хорошо, – пожала плечами Стефани.
– Вот и умница.
Обе женщины остались довольны сделкой. Кейт закончила первое платье за три дня, а Стефани открыла в себе новые кулинарные таланты. Мужчины восхищались ее экспериментами и нахваливали каждое новое блюдо.
Однажды Коул вошел на кухню, когда Стефани, красная от печного жара, вынимала из духовки пирог. Она поставила противень на стол и потянулась, разминая затекшую спину. Фартук туго натянулся, под ним обрисовались очертания груди, тонкой талии, округлых бедер. Коул замер в восхищении. Так и не заметив его, Стефани снова принялась за работу.
– Устали?
– Ой! – Стефани вздрогнула от неожиданности, затем, увидев Коула, радостно улыбнулась. – Немного. Но это очень приятная усталость.
Коул повесил шляпу на вбитый в дверь крюк и уселся за стол. Тут вошел Чарли и первым делом принюхался.
– Чертовски вкусно пахнет! – заметил он, с надеждой глядя на Стефани.
– Пирог на ужин!
Чарли состроил такую похоронную физиономию, что она едва удержалась от смеха.
– Ладно. Я испекла еще три таких же, поэтому – так и быть – дам вам сейчас по кусочку.
Стефани отрезала два толстых куска горячего яблочного пирога, налила три чашки кофе и села за стол с мужчинами.
– Как работа?
– Неплохо, – с набитым ртом ответил Коул. – Большую часть скота уже загнали. Думаю, завтра начнем отбирать своих и клеймить.
– Что начнете? – Стефани смотрела на него с недоумением.
Коул рассмеялся.
– Не знаю, откуда вы родом, но Запада вы, похоже, не нюхали!
– Наши соседи пасут на тех же пастбищах, что и мы, – объяснил Чарли. – Коровам наплевать, чьи они, вот и пасутся все вместе, рядышком. По осени, когда мы их загоняем, приходится отбирать своих от чужих.
– Боже мой, как же вы отличаете своих коров? – удивленно спросила Стефани.
– На каждой корове есть свой знак, клеймо, – продолжил объяснение Чарли. Он отхлебнул кофе. – Прошлой весной, перед выпасом, мы заклеймили почти всех телят, но кое-кого пропустили. Теперь надо поставить клейма, пока они еще при матерях и мы можем отличить своих от чужих.
– Понятно, – заметила Стефани. – А как вы их клеймите?
– Вам что, в самом деле хочется знать?
– Конечно, иначе я бы не спрашивала.
– Тут ничего интересного нет. – Чарли поскреб щетинистую щеку. – Вам от этого тошно станет.
– Что это значит?
Коул вздохнул.
– Мы держим железные клейма на огне, пока они не раскалятся докрасна, и прижимаем к боку теленка. Остается рубец, повторяющий рисунок клейма.
– Это же больно! – Стефани заметно побледнела.
– Конечно. – Коул решил, что сейчас самое время сменить тему. – А куда подевалась Кейт?
Стефани снова заулыбалась.
– Она сейчас кладет последние стежки на платье. Сегодня вечером его можно будет надеть. И слава Богу: мне уже опротивела эта тряпка! – Она взглянула на свой серый балахон.
– Я-то думал, вы с этой тряпкой расстаться не можете. Кто говорил: «буду носить до дыр»? – засмеялся Чарли.
Стефани хмыкнула.
– Я собиралась. Но меня спасла Кейт.
Стефани смотрелась в зеркало и не могла наглядеться.
– Кейт, вы говорили, что умеете шить. Но это не умение, это – талант, настоящий талант!
Кейт догадывалась о тайной причине столь бурного восхищения. Теперь эту высокую, стройную даму Салли придется брать в расчет.
Высокий глухой воротник и прямые рукава могли показаться чересчур скромными. Но, когда Стефани надела платье, облегающий лиф подчеркнул ее высокую грудь и тонкую талию, а при ходьбе под узкой юбкой обрисовывалась линия бедер. Болезненная бледность исчезла вместе с серым балахоном. На щеках заиграл румянец, а зелень платья тускнела перед зеленью глаз.
Любуясь собою в зеркале, Стефани вдруг вспомнила слова Коула: «Такие волосы надо не прятать, а выставлять напоказ».
Кажется, пришло время сменить прическу. Стефани выдернула шпильку, скреплявшую узел, и начала расплетать косу.
– Теперь все будет по-новому, – пробормотала она.
Вскоре выяснилось, что волосы можно уложить и так, и этак, и еще вот так... Казалось, пальцы все помнят и умеют сами. Стефани перебрала несколько причесок и наконец нашла лучшую. Мягкие волны волос спускались на затылок и там собирались в свободный низкий пучок, а несколько вольно висящих прядей обрамляли лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67