В противном случае она утянет туда за собой полмира. Что в первую очередь помогает выжить любой стране? Собственная твердая валюта. Находясь в Калининграде и Литве, я выступал в роли неофициального консультанта и рассказывал ребятам из российского и литовского правительств, как можно заполучить эту самую твердую валюту из их янтаря. Ты вообще различаешь разницу между понятиями «твердой» и «мягкой» валюты?
– Твердая валюта может быть без проблем обменена на деньги других государств, – сухо отозвалась Онор. – В отличие от мягкой. За пределами своей страны она ценится меньше туалетной бумаги.
– Ты одна из Донованов, – усмехнулся Джейк. – И разбираешься в международном бизнесе. Правильно. Не имея собственной твердой валюты, на которую можно покупать товары на мировом рынке, Россия и Прибалтика находятся в тяжелом положении и их не ждет ничего, кроме нищенства, стагнации и, как следствие, революции. Разумные люди понимают это и соответственно пытаются строить национальную политику.
– И тут на первый план выходят воровство и Янтарная комната?
– Верно.
Когда Онор повернула на Марин-драйв, облака окончательно поглотили луну и на дороге стало еще темнее.
– Рука об руку с Янтарной комнатой идут алчность, месть и политика, – продолжал Джейк. – Для России это символ жадности нацистов, это пролитая русская кровь, тяжкое воспоминание о Второй мировой войне и, наконец, символ величия царского Золотого века, который, как боятся русские, у них уже никогда не настанет. Коммунизм подорвал экономику России и развратил людей.
Онор вдруг вспомнился один жаркий спор, который она вела как-то с отцом. Они с сестрой хотели уехать из Штатов, чтобы основать собственное дело в какой-нибудь развивающейся стране. Несмотря на то что их братья именно этим и занимались, отец решительно воспротивился.
– Папа говорит то же самое, – сказала она. – Пожалуй, это единственное, на чем сходятся его взгляды и взгляды Арчера. Но зачем русскому правительству воровать свою собственную Янтарную комнату?
– Из тех же соображений, по которым итальянская мафия украла одно из лучших произведений итальянской живописи – «Рождество» Караваджо. Правда, мафия и правительство – не одно и то же, пока, во всяком случае. Хотя кое-где их интересы смыкаются.
– Ты говорил про литовских террористов. Зачем им Янтарная комната? Чтобы выручить за нее оружие?
– Не исключено. Но будь они чуть поумнее, то смогли бы использовать ее в качестве своего рода багра, с помощью которого оттолкнулись бы еще дальше от ненавистной им России. Янтарная комната – это основа для создания собственной твердой валюты. Без нее их беззубое правительство России не соперник. К сожалению, Россия не может сейчас позволить себе терять свои бывшие территории. В этом случае ее ждет полная катастрофа.
– А та женщина? Она тут при чем?
– Мэрью?
– Нет, та, которая была на катере в красном жакете.
– А, Эллен Лазарус. Когда-то мы с ней работали на одну контору.
– На американское правительство? – спросила Онор.
– Отчасти. Нет такого человека, который полностью отдавал бы себя американскому правительству, включая самого президента. В случае с Эллен все просто: ей очень нужна Янтарная комната.
– Для чего?
– Она не сказала.
– А ты попробуй догадаться.
– Политика. Поддержание хрупкого международного баланса. Суть проста: ты – мне, я – тебе, и нам обоим хорошо.
– Правило номер один Джейка Мэллори? – язвительно проговорила Онор.
– Во всяком случае, это более трезвый взгляд на вещи, чем у тех, кто кричит о всеобщей любви, вечном мире и прочем. Ничего вечного на свете нет.
– Даже янтарь? – уколола Онор.
– Даже янтарь, хотя он живет дольше многого остального. Стоит взять в руки статуэтку эпохи неолита, и время на миг исчезает… Открываются сердце и душа человека, который давным-давно создал эту вещь…
От его голоса у Онор по спине пробежали мурашки. Он любил янтарь как женщину, как она всегда мечтала быть любимой мужчиной. И все же он отказался от заманчивого предложения русского.
– Почему? – спросила вслух она.
– Что?
– Почему ты дал от ворот поворот Резникову? Ты не поверил в то, что он сдержит свои обещания?
– Дело не в этом. Я никогда не работаю одновременно на два фронта.
– А на кого ты привык работать? На себя?
– Да. Но вот недавно решил пойти на службу к одной очаровательной девушке…
– Которая оказалась набитой дурой.
– Не сказал бы.
Онор медленно выпустила из груди воздух. Она так сильно хотела Джейка, что даже самой становилось страшно. Влюбилась в него по уши. Но полюбить не того человека – еще полбеды. Беда, когда доверяешься не тому человеку. Особенно в такой крупной игре.
– Кстати, – проговорил вдруг Джейк, – В «Донован интернэшнл» дали добро на то, чтобы я выступал в качестве твоего официального гинтараса.
– То есть? – удивилась Онор.
– В отличие от моей язвительной работодательницы Арчер быстро сообразил, что я ничего плохого не сделаю его драгоценной сестренке. И он предложил обелить меня в обмен на то, что я увезу тебя подальше отсюда.
– Не понимаю.
– Понимаешь, – буркнул Джейк.
Онор захотелось резко ему ответить, но она прикусила язык. Гневная тирада делу не поможет, несмотря на то что она с огромным удовольствием вытрясла бы из Джейка Мэллори всю душу.
– Арчер предложил снять с тебя все обвинения, если ты увезешь меня отсюда?
– Именно.
Онор замолчала, не зная, что сказать.
– Ты мне не веришь, – усмехнулся Джейк, искоса глядя на нее.
– Я теперь вообще не знаю, во что верить.
– Наконец-то чувства уступили место разуму…
– Послушай…
– Не надо, не надо. – Джейк предупреждающе поднял руку. – Я тоже нервный. И если бы я не был уверен в том, что ты рано или поздно начнешь думать головой, а не… Я давно уже запечатал бы тебя в бандероль и отослал бы по почте твоим братьям.
– Ага, ясно. Ты отказал не только Резникову, но и Арчеру. Почему?
– Я не доверяю Резникову.
– И Арчеру тоже?
– В этом вопросе тоже. Когда придет время расставлять все точки над i, перед ним встанет простой выбор: или я, или Кайл. И я заранее знаю, кому Арчер отдаст предпочтение.
– Если Арчер даетслово, он ему не изменяет.
– Он любит тебя и любит Кайла. Только дурак может просить человека делать выбор между людьми, которые ему в равной степени близки. В таких случаях последствия непредсказуемы.
Онор открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, Джейк прав. Если бы ей предложили выбрать между родственниками, она не знала бы, что делать.
Пошел дождь. Онор включила фары и «дворники», которые развезли грязь по всему лобовому стеклу и только ухудшили видимость. Джейк включил впрыскиватель воды, и на стекле образовалось два чистых конуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Твердая валюта может быть без проблем обменена на деньги других государств, – сухо отозвалась Онор. – В отличие от мягкой. За пределами своей страны она ценится меньше туалетной бумаги.
– Ты одна из Донованов, – усмехнулся Джейк. – И разбираешься в международном бизнесе. Правильно. Не имея собственной твердой валюты, на которую можно покупать товары на мировом рынке, Россия и Прибалтика находятся в тяжелом положении и их не ждет ничего, кроме нищенства, стагнации и, как следствие, революции. Разумные люди понимают это и соответственно пытаются строить национальную политику.
– И тут на первый план выходят воровство и Янтарная комната?
– Верно.
Когда Онор повернула на Марин-драйв, облака окончательно поглотили луну и на дороге стало еще темнее.
– Рука об руку с Янтарной комнатой идут алчность, месть и политика, – продолжал Джейк. – Для России это символ жадности нацистов, это пролитая русская кровь, тяжкое воспоминание о Второй мировой войне и, наконец, символ величия царского Золотого века, который, как боятся русские, у них уже никогда не настанет. Коммунизм подорвал экономику России и развратил людей.
Онор вдруг вспомнился один жаркий спор, который она вела как-то с отцом. Они с сестрой хотели уехать из Штатов, чтобы основать собственное дело в какой-нибудь развивающейся стране. Несмотря на то что их братья именно этим и занимались, отец решительно воспротивился.
– Папа говорит то же самое, – сказала она. – Пожалуй, это единственное, на чем сходятся его взгляды и взгляды Арчера. Но зачем русскому правительству воровать свою собственную Янтарную комнату?
– Из тех же соображений, по которым итальянская мафия украла одно из лучших произведений итальянской живописи – «Рождество» Караваджо. Правда, мафия и правительство – не одно и то же, пока, во всяком случае. Хотя кое-где их интересы смыкаются.
– Ты говорил про литовских террористов. Зачем им Янтарная комната? Чтобы выручить за нее оружие?
– Не исключено. Но будь они чуть поумнее, то смогли бы использовать ее в качестве своего рода багра, с помощью которого оттолкнулись бы еще дальше от ненавистной им России. Янтарная комната – это основа для создания собственной твердой валюты. Без нее их беззубое правительство России не соперник. К сожалению, Россия не может сейчас позволить себе терять свои бывшие территории. В этом случае ее ждет полная катастрофа.
– А та женщина? Она тут при чем?
– Мэрью?
– Нет, та, которая была на катере в красном жакете.
– А, Эллен Лазарус. Когда-то мы с ней работали на одну контору.
– На американское правительство? – спросила Онор.
– Отчасти. Нет такого человека, который полностью отдавал бы себя американскому правительству, включая самого президента. В случае с Эллен все просто: ей очень нужна Янтарная комната.
– Для чего?
– Она не сказала.
– А ты попробуй догадаться.
– Политика. Поддержание хрупкого международного баланса. Суть проста: ты – мне, я – тебе, и нам обоим хорошо.
– Правило номер один Джейка Мэллори? – язвительно проговорила Онор.
– Во всяком случае, это более трезвый взгляд на вещи, чем у тех, кто кричит о всеобщей любви, вечном мире и прочем. Ничего вечного на свете нет.
– Даже янтарь? – уколола Онор.
– Даже янтарь, хотя он живет дольше многого остального. Стоит взять в руки статуэтку эпохи неолита, и время на миг исчезает… Открываются сердце и душа человека, который давным-давно создал эту вещь…
От его голоса у Онор по спине пробежали мурашки. Он любил янтарь как женщину, как она всегда мечтала быть любимой мужчиной. И все же он отказался от заманчивого предложения русского.
– Почему? – спросила вслух она.
– Что?
– Почему ты дал от ворот поворот Резникову? Ты не поверил в то, что он сдержит свои обещания?
– Дело не в этом. Я никогда не работаю одновременно на два фронта.
– А на кого ты привык работать? На себя?
– Да. Но вот недавно решил пойти на службу к одной очаровательной девушке…
– Которая оказалась набитой дурой.
– Не сказал бы.
Онор медленно выпустила из груди воздух. Она так сильно хотела Джейка, что даже самой становилось страшно. Влюбилась в него по уши. Но полюбить не того человека – еще полбеды. Беда, когда доверяешься не тому человеку. Особенно в такой крупной игре.
– Кстати, – проговорил вдруг Джейк, – В «Донован интернэшнл» дали добро на то, чтобы я выступал в качестве твоего официального гинтараса.
– То есть? – удивилась Онор.
– В отличие от моей язвительной работодательницы Арчер быстро сообразил, что я ничего плохого не сделаю его драгоценной сестренке. И он предложил обелить меня в обмен на то, что я увезу тебя подальше отсюда.
– Не понимаю.
– Понимаешь, – буркнул Джейк.
Онор захотелось резко ему ответить, но она прикусила язык. Гневная тирада делу не поможет, несмотря на то что она с огромным удовольствием вытрясла бы из Джейка Мэллори всю душу.
– Арчер предложил снять с тебя все обвинения, если ты увезешь меня отсюда?
– Именно.
Онор замолчала, не зная, что сказать.
– Ты мне не веришь, – усмехнулся Джейк, искоса глядя на нее.
– Я теперь вообще не знаю, во что верить.
– Наконец-то чувства уступили место разуму…
– Послушай…
– Не надо, не надо. – Джейк предупреждающе поднял руку. – Я тоже нервный. И если бы я не был уверен в том, что ты рано или поздно начнешь думать головой, а не… Я давно уже запечатал бы тебя в бандероль и отослал бы по почте твоим братьям.
– Ага, ясно. Ты отказал не только Резникову, но и Арчеру. Почему?
– Я не доверяю Резникову.
– И Арчеру тоже?
– В этом вопросе тоже. Когда придет время расставлять все точки над i, перед ним встанет простой выбор: или я, или Кайл. И я заранее знаю, кому Арчер отдаст предпочтение.
– Если Арчер даетслово, он ему не изменяет.
– Он любит тебя и любит Кайла. Только дурак может просить человека делать выбор между людьми, которые ему в равной степени близки. В таких случаях последствия непредсказуемы.
Онор открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, Джейк прав. Если бы ей предложили выбрать между родственниками, она не знала бы, что делать.
Пошел дождь. Онор включила фары и «дворники», которые развезли грязь по всему лобовому стеклу и только ухудшили видимость. Джейк включил впрыскиватель воды, и на стекле образовалось два чистых конуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93