Чрезвычайно чуткие пальцы перебирали жесткие волосы на его груди, впитывая их шелковистость, упругость и жар всего его тела. Раф смотрел на нее, сгорая от желания. Не переставая о чем-то думать, Алана нетерпеливо дернула его за тенниску, недовольная, что ткань мешает ей ласкать Рафа. Прежде чем она осознала, что делает, тенниска была высоко задрана и собрана в комок у него под мышками.
— Извини, — резко произнесла Алана, не открывая глаз. — Я не подумала.
— А я подумал, — голос Рафа звучал нежно, ласкающе.
— Что ты подумал? — шепотом спросила она. — Что я дразню тебя?
— Открой глаза, и я скажу тебе. — Его голос, нежный, уговаривающий, полный неуловимой ласки, вызвал в Алане дрожь.
Она медленно открыла глаза. Увидела свои руки у Рафа на груди: черные волоски обвивали ее изящные пальцы. Руки чувственно изогнулись, ногти впились в кожу.
— О чем ты думаешь? — спросила она, в слабом чувственном ритме нежно пощипывая ногтями его тело.
— Я вспомнил, как мы впервые занимались любовью. Когда я расстегнул рубашку, ты посмотрела на меня так, будто никогда до этого не видела мужчину, но я отлично знал, что у тебя трое братьев. И сейчас, — мягко добавил Раф, — ты снова так же смотришь на меня.
— Разве? — удивилась Алана, едва выдохнув вопрос.
— Ты хочешь снять с меня рубашку? — Раф, охваченный сильным желанием, внимательно смотрел на Алану.
— Да.
Алана наклонилась и губами коснулась его рта, наслаждаясь осязанием Рафа, стойким и приятным, отвечая на жар его тела своим собственным жаром. Она почувствовала, как растягиваются в улыбке его губы, затем его язык поддразнивающе заскользил по ее губам, пока она не улыбнулась в ответ.
— Чего же ты тогда ждешь? — спросил Раф. — Снимай с меня рубашку.
Говоря, он разжал пальцы и вытянул руки над головой.
Пальцы Аланы забирались вверх по его телу, стаскивая тенниску с груди, головы, рук, пока наконец та не отлетела в сторону. Она затаила дыхание, наконец глубоко вздохнула, почувствовав, что руки могут свободно двигаться от кончиков пальцев Рафа до талии. Его вздох был больше похож на стон, когда он вновь переплел пальцы над головой.
Алана секунду колебалась. Затем тело Рафа под ее руками начало волнообразно извиваться, призывая коснуться его. Она шептала его имя, когда склонялась над ним и целовала, испытывая при этом сильнейшее желание ощутить прикосновения его языка к своему. Ладони медленно скользили по груди, лаская его, наслаждаясь им. Она нежно поскребла ногтями по соскам и почувствовала, как дрожь пробежала по его телу. Кончики пальцев кругообразными движениями поглаживали их, затем сильно сжали маленькие твердые бугорки. Его язык чувственно двигался у нее во рту, лишив ее дыхания, пока наконец у нее не закружилась голова.
Прерывисто дыша, Алана слегка переместила тело и губами исследовала контур сильных плеч Рафа, пробуя их на вкус, покусывая их и целуя, потом ее губы скользнули вниз и нащупали упругие соски, раздразненные ее пальцами. Зубы осторожно сомкнулись. Она почувствовала его напряжение, почувствовала, как извивается его тело, как затвердели под ладонями могучие мышцы его рук.
Замелькали воспоминания, бросившие ее в жар.
— Забавно, — шептала Алана, потеревшись щекой о грудь Рафа, — но до грозы и чердака в охотничьем домике я никогда не думала о тебе как о человеке, действительно обладающем большой физической силой.
Раф улыбнулся, хотя его пальцы были настолько сильно переплетены между собой, что это причиняло ему боль.
— Думала, что я хлюпик? — спросил он. Голос прозвучал нежно и в то же время немного грубовато, насмешливо и был преисполнен сильного желания.
— Хлюпик?
Алана расхохоталась, уткнувшись Рафу в бок, затем повернула голову и начала медленными движениями поглаживать щекой и руками его тело.
— Нет, — ответила она. — Но рост отца достигал шести с половиной футов, да и все мои братья были выше шести футов уже в двенадцатилетнем возрасте. Когда Бобу исполнилось четырнадцать, рост его составлял шесть футов шесть дюймов, а вес двести двадцать фунтов.
— Что же привлекло тебя в таком коротышке, как я? — спросил Раф.
Вопрос перерос в стон, когда твердый кончик языка Аланы начал поддразнивающе щекотать его пупок.
— Прежде всего, твои глаза, — прозвучало в ответ. Звук голоса расплывался, поскольку она ласкала загоревшую кожу на животе у Рафа. — Как у пумы, цвета настоящего янтаря и чуточку диковатые.
— И это вызывало желание приручить меня?
— Нет. Это вызывало желание стать диковатой с тобой.
Раф сильно сжимал руки, пока пальцы его не онемели. Он пытался говорить, но руки Аланы спустились с талии к упругим мышцам его бедер. Он не мог думать ни о чем, кроме ее прикосновений и неистовой боли сильнейшего желания, клокочущего в непосредственной близости от ее рук.
— Но тогда я не знала об этом, — продолжала Алана, поглаживая многочисленные мышцы, которые извивались и играли под ее пальцами. — По крайней мере, не до конца. Я только чувствовала приятную легкую дрожь где-то глубоко внутри, стоило тебе по особенному взглянуть на меня.
— Как именно? — Раф старался, чтобы его голос звучал ровно, несмотря на бушующие в крови волны сильнейшего желания. Пальцы настолько сильно были сцеплены, что кости, казалось, срослись между собой.
— Как ты смотрел на меня, когда снял мокрую блузку и повесил ее сушиться у камина, — ответила Алана.
Дыхание теплым потоком обдало обнаженную кожу Рафа чуть выше талии.
— Как ты смотрел на меня, когда снимал насквозь промокший кружевной бюстгальтер, — шептала она. — А затем ласкал меня до тех пор, пока я не могла уже сдерживаться. Ты помнишь?
— О Боже, да. — Раф закрыл глаза, вспоминая. — Ты была босиком. Джинсы, черные от дождя, плотно облегали тебя, подчеркивая совершенство этих красивых ног и бедер… Ты помнишь, как у меня тряслись руки, когда я снимал с тебя блузку?
— Да, — прошептала она, пальцы на мгновение сжали его ногу. — Я тоже была охвачена дрожью.
— Ты замерзла.
— Разве? —удивилась она. Голос ее был почти лишен дыхания, поскольку она опять ласкала пупок Рафа, нежно покусывая его.
— Меня бросало в жар при каждом твоем прикосновении, — шептала Алана. — Твои руки казались необыкновенно теплыми на моей коже.
— У меня и в мыслях не было раздевать тебя, по крайней мере, сначала. Но потом я не мог уже остановиться. Ты была настолько прекрасна в одежде, сотканной из отблесков огня в камине. Я не в силах был оторвать от тебя глаз, не мог прекратить ласкать тебя.
— Мне не хотелось, чтобы ты останавливался. Я чувствовала себя самой изысканной женщиной, когда-либо появлявшейся на свет, когда ты смотрел на меня, целовал, ласкал. А твое тело пленило меня.
Алана языком прочертила полоску на коже Рафа как раз над его джинсами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Извини, — резко произнесла Алана, не открывая глаз. — Я не подумала.
— А я подумал, — голос Рафа звучал нежно, ласкающе.
— Что ты подумал? — шепотом спросила она. — Что я дразню тебя?
— Открой глаза, и я скажу тебе. — Его голос, нежный, уговаривающий, полный неуловимой ласки, вызвал в Алане дрожь.
Она медленно открыла глаза. Увидела свои руки у Рафа на груди: черные волоски обвивали ее изящные пальцы. Руки чувственно изогнулись, ногти впились в кожу.
— О чем ты думаешь? — спросила она, в слабом чувственном ритме нежно пощипывая ногтями его тело.
— Я вспомнил, как мы впервые занимались любовью. Когда я расстегнул рубашку, ты посмотрела на меня так, будто никогда до этого не видела мужчину, но я отлично знал, что у тебя трое братьев. И сейчас, — мягко добавил Раф, — ты снова так же смотришь на меня.
— Разве? — удивилась Алана, едва выдохнув вопрос.
— Ты хочешь снять с меня рубашку? — Раф, охваченный сильным желанием, внимательно смотрел на Алану.
— Да.
Алана наклонилась и губами коснулась его рта, наслаждаясь осязанием Рафа, стойким и приятным, отвечая на жар его тела своим собственным жаром. Она почувствовала, как растягиваются в улыбке его губы, затем его язык поддразнивающе заскользил по ее губам, пока она не улыбнулась в ответ.
— Чего же ты тогда ждешь? — спросил Раф. — Снимай с меня рубашку.
Говоря, он разжал пальцы и вытянул руки над головой.
Пальцы Аланы забирались вверх по его телу, стаскивая тенниску с груди, головы, рук, пока наконец та не отлетела в сторону. Она затаила дыхание, наконец глубоко вздохнула, почувствовав, что руки могут свободно двигаться от кончиков пальцев Рафа до талии. Его вздох был больше похож на стон, когда он вновь переплел пальцы над головой.
Алана секунду колебалась. Затем тело Рафа под ее руками начало волнообразно извиваться, призывая коснуться его. Она шептала его имя, когда склонялась над ним и целовала, испытывая при этом сильнейшее желание ощутить прикосновения его языка к своему. Ладони медленно скользили по груди, лаская его, наслаждаясь им. Она нежно поскребла ногтями по соскам и почувствовала, как дрожь пробежала по его телу. Кончики пальцев кругообразными движениями поглаживали их, затем сильно сжали маленькие твердые бугорки. Его язык чувственно двигался у нее во рту, лишив ее дыхания, пока наконец у нее не закружилась голова.
Прерывисто дыша, Алана слегка переместила тело и губами исследовала контур сильных плеч Рафа, пробуя их на вкус, покусывая их и целуя, потом ее губы скользнули вниз и нащупали упругие соски, раздразненные ее пальцами. Зубы осторожно сомкнулись. Она почувствовала его напряжение, почувствовала, как извивается его тело, как затвердели под ладонями могучие мышцы его рук.
Замелькали воспоминания, бросившие ее в жар.
— Забавно, — шептала Алана, потеревшись щекой о грудь Рафа, — но до грозы и чердака в охотничьем домике я никогда не думала о тебе как о человеке, действительно обладающем большой физической силой.
Раф улыбнулся, хотя его пальцы были настолько сильно переплетены между собой, что это причиняло ему боль.
— Думала, что я хлюпик? — спросил он. Голос прозвучал нежно и в то же время немного грубовато, насмешливо и был преисполнен сильного желания.
— Хлюпик?
Алана расхохоталась, уткнувшись Рафу в бок, затем повернула голову и начала медленными движениями поглаживать щекой и руками его тело.
— Нет, — ответила она. — Но рост отца достигал шести с половиной футов, да и все мои братья были выше шести футов уже в двенадцатилетнем возрасте. Когда Бобу исполнилось четырнадцать, рост его составлял шесть футов шесть дюймов, а вес двести двадцать фунтов.
— Что же привлекло тебя в таком коротышке, как я? — спросил Раф.
Вопрос перерос в стон, когда твердый кончик языка Аланы начал поддразнивающе щекотать его пупок.
— Прежде всего, твои глаза, — прозвучало в ответ. Звук голоса расплывался, поскольку она ласкала загоревшую кожу на животе у Рафа. — Как у пумы, цвета настоящего янтаря и чуточку диковатые.
— И это вызывало желание приручить меня?
— Нет. Это вызывало желание стать диковатой с тобой.
Раф сильно сжимал руки, пока пальцы его не онемели. Он пытался говорить, но руки Аланы спустились с талии к упругим мышцам его бедер. Он не мог думать ни о чем, кроме ее прикосновений и неистовой боли сильнейшего желания, клокочущего в непосредственной близости от ее рук.
— Но тогда я не знала об этом, — продолжала Алана, поглаживая многочисленные мышцы, которые извивались и играли под ее пальцами. — По крайней мере, не до конца. Я только чувствовала приятную легкую дрожь где-то глубоко внутри, стоило тебе по особенному взглянуть на меня.
— Как именно? — Раф старался, чтобы его голос звучал ровно, несмотря на бушующие в крови волны сильнейшего желания. Пальцы настолько сильно были сцеплены, что кости, казалось, срослись между собой.
— Как ты смотрел на меня, когда снял мокрую блузку и повесил ее сушиться у камина, — ответила Алана.
Дыхание теплым потоком обдало обнаженную кожу Рафа чуть выше талии.
— Как ты смотрел на меня, когда снимал насквозь промокший кружевной бюстгальтер, — шептала она. — А затем ласкал меня до тех пор, пока я не могла уже сдерживаться. Ты помнишь?
— О Боже, да. — Раф закрыл глаза, вспоминая. — Ты была босиком. Джинсы, черные от дождя, плотно облегали тебя, подчеркивая совершенство этих красивых ног и бедер… Ты помнишь, как у меня тряслись руки, когда я снимал с тебя блузку?
— Да, — прошептала она, пальцы на мгновение сжали его ногу. — Я тоже была охвачена дрожью.
— Ты замерзла.
— Разве? —удивилась она. Голос ее был почти лишен дыхания, поскольку она опять ласкала пупок Рафа, нежно покусывая его.
— Меня бросало в жар при каждом твоем прикосновении, — шептала Алана. — Твои руки казались необыкновенно теплыми на моей коже.
— У меня и в мыслях не было раздевать тебя, по крайней мере, сначала. Но потом я не мог уже остановиться. Ты была настолько прекрасна в одежде, сотканной из отблесков огня в камине. Я не в силах был оторвать от тебя глаз, не мог прекратить ласкать тебя.
— Мне не хотелось, чтобы ты останавливался. Я чувствовала себя самой изысканной женщиной, когда-либо появлявшейся на свет, когда ты смотрел на меня, целовал, ласкал. А твое тело пленило меня.
Алана языком прочертила полоску на коже Рафа как раз над его джинсами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67