– Лей, а я скажу, когда хватит.
– Достаточно, – сказала она через минуту. -А теперь скажи, что…
Неожиданный толчок заставил ее бросить ведро и схватиться за поясницу.
Отбросив ведро в сторону, Гильберт опустился на колени рядом с Грей и взял ее за руки.
– Что такое? – спросил он, и на лице его отразилось беспокойство, когда он привлек девушку к себе.
Грей пришла в себя и засмеялась, похлопывая себя ладонью по животу.
– Твой ребенок просто устраивается поудобнее.
Гильберт сосредоточенно посмотрел на округлившиеся формы Грей, потом снова улыбнулся. Подчиняясь порыву, он положил руки ей на живот и прислонился к нему ухом. Грей была слишком поражена, чтобы протестовать, лишь смотрела на склоненную темноволосую голову.
Ему не пришлось слишком долго ждать следующего движения, хотя оно было не таким сильным, как предыдущее.
– Ага, – выдохнул он, поднимая голову. – Он сильный и нетерпеливый.
– Как его отец, – тихо произнесла Грей, и сердце у нее сжалось.
Думая удовольствоваться мимолетным поцелуем, Гильберт склонился к ее устам, но Грей стала отвечать ему, раскрываясь, как цветок, под его прикосновениями. Ободренный таким откликом, Гильберт принял все, что она предлагала, скользя ладонями по ее груди и лаская языком ее рот.
Грей взяла его лицо в свои ладони, не слушая предостерегающий внутренний голос, который, по правде говоря, превратился в шепот. Каждый день в течение последних месяцев боролась она с этим тревожным голосом, но желала того, что запрещала себе. Она снова хотела познать мужчину, встретившегося ей у водопада. Хотела смыть все страдания…
– Прошу прощения, милорд, – раздался голос, заставивший их отшатнуться друг от друга. – Я думал, вы один.
С бешено бьющимися сердцами Грей и Гильберт посмотрели на сэра Майкла, стоявшего на некотором расстоянии, потупив глаза.
Свирепо поглядывая на не вовремя явившегося рыцаря, Гильберт встал и поддержал под похоть Грей, помогая и ей подняться тоже.
Хотя Грей и была смущена тем, что ее застали при таких обстоятельствах, но все же сочла вмешательство божественным провидением. «Боже милостивый, как можно было допустить эти ласки и поцелуи?» – бранила она себя. Все это вело прямиком в постель Гильберта. А она не хотела быть его любовницей!
– Что тебе нужно? – резко спросил барон и двинулся вперед, заслоняя собой Грей.
Та с благодарностью воспользовалась этим деликатным маневром Гильберта, избавлявшим ее от необходимости встречаться взглядом с Майклом, так как чувствовала себя страшно неудобно и, чтобы скрыть смущение, начала собирать сор и листья с юбки.
– Приехал какой-то крестьянин, – ответил Майкл. – Говорит, что знает, где находится Чарвик.
Руки Грей застыли: она ждала ответа Бальмейна.
Гильберта известие обрадовало, такое вмешательство он мог простить. Теперь барону не терпелось знать побольше, он подошел к Майклу и положил ему руку на плечо.
– Где он?
– Во внутреннем дворе, милорд.
Первым побуждением Гильберта было пройти прямо к тому человеку, но еще несколько минут требовалось, чтобы поговорить с Грей.
– Отведи его на кухню, пусть ему дадут поесть, – сказал барон. – Я сейчас приду.
– Да, милорд, – Майкл повернул обратно.
Когда он скрылся из виду, Гильберт обернулся к Грей. Ее поза – руки сжаты, подбородок вздернут – свидетельствовала о том, что она воспользовалась передышкой, чтобы приготовиться к защите. Было ясно, что Грей сожалеет о происшедшем и больше такого не допустит. А он все-таки хотел снова обнять ее.
– Ты… ты не рассказал мне про тайну, – напомнила Грей, уклоняясь от протянутой руки.
Гильберт опустил руку.
– Тайну? Она кивнула.
– Ты пришел сюда помочь мне поправить помятые цветы, так ведь?
Хоть Гильберт и был разочарован ее отчужденностью, но улыбнулся, вспомнив о новости, которую узнал совсем недавно. Он должен был поехать к Лизанне; он обещал навестить сестру, когда ребенок родится. Но это было до Грей… до их встречи. Сейчас он не мог оставить ее, не мог рисковать, оставляя без присмотра свои земли, в то время как Чарвик рыскает где-то поблизости.
– У моей сестры Лизанны родилась девочка, – сказал он.
Грей обрадовалась, но потом вспомнила о том зле, которое эта женщина причинила Филиппу.
– Понятно, – коротко отозвалась она, переводя взгляд на красочное многоцветье цветника.
– Ты не рада за нее?
– А я должна радоваться? – девушка потрогала рукой тугой бутон розы. – Она все-таки виновата в смерти моего брата.
Гильберт скрестил руки на груди.
– Я уже говорил тебе, Грей, единственный, кто виновен в смерти твоего брата – он сам.
То был один из самых досадных барьеров, которые возвела вокруг себя Грей. Во всем Пенфорке никто ни разу не заговорил с ней о том ужасном поступке, который совершил Филипп, заслужив тем самым свою смерть, – ни замковая челядь, ни рыцари, ни Гильберт. Вздохнув, она встретилась с ним взглядом.
– Пока ты не представишь мне доказательств, мне не остается ничего другого, кроме как верить тому, что рассказал мне отец.
Гильберт хотел было возразить, но передумал.
– Ты пока еще не готова узнать правду, – сказал он.
Грей возмутилась:
– А когда, по-твоему, я буду готова – когда состарюсь?
– Когда ты будешь доверять мне настолько, что поверишь: я не лгу тебе, – ответил Гильберт, желая поскорее убраться отсюда и прекратить ссору.
Сама того не зная, Грей угодила ему: оправила юбки и прошествовала мимо.
– Раз ты до сих пор не счел возможным оказать мне эту честь, то, видно, не скоро это случится, – бросила она через плечо, направляясь к главной башне.
Поворошив волосы, Гильберт вздохнул и пробормотал:
– К счастью, я учусь терпению.
Грей предвидела, что Гильберт и его воины уедут на заре, чтобы отправиться на поиски Чарвика. Она встала с постели после беспокойной ночи и торопливо прошлась по замку, будя тех, кто еще не проснулся, несмотря на шумные приготовления к отъезду отряда. Грей дала служанкам на кухне указания по приготовлению утренней трапезы, хотя до обычного часа было еще много времени. Остальных слуг отправила в холл.
Как обычно, Грей работала на кухне вместе со всеми. Каждый день утром подавала хлеб, холодное мясо и эль, но сегодня она решила приготовить жареную оленину, различные сыры, фрукты и горячий хлеб. Слуги не стали задавать вопросов, хотя были явно раздосадованы, что придется приложить столько труда для приготовления такого роскошного завтрака.
Пока горячее мясо выкладывалось на подносы, Грей торопливо направилась в холл. Жаркий огонь в очаге и многочисленные факелы освещали большой зал. Скамьи, на которых спали ночью, были теперь отодвинуты от стен, поставлены столы, подготовленные для утренней трапезы. Даже тростник успели заменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82