Правда, тех я не видел своими глазами, но слышал, что там они есть.
— Мустанги, — повторил Томас с задумчивым выражением лица, стараясь произнести слово с западным акцентом Прескотта.
— Да, они настоящие негодяи, особенно жеребцы. Оставь ты их дикими, не оседлай и не приручи, и они придут темной ночью и украдут всех твоих кобылиц. Да и не только ночью, черт возьми! Я слышал об одном жеребце, который уводил молодых кобылиц днем. Это был метис, как из бронзы вылитый, — сказал он, покачав головой. — Черный, как смоль, и добрых пятнадцати ладоней высотой. Да с такой гривой, что она почти волочилась по земле.
— Милорд?
— Да?
Томас вывел лошадь из стойла, накинул одеяло и взгромоздил большое ковбойское седло на ее спину. Он остановился на мгновение в нерешительности, покусывая нижнюю губу, пока не набрался смелости заговорить. И, когда он наконец заговорил, возбуждение послышалось в его голосе.
— А вы сражались с индейцами в Техасе?
— С индейцами?
— Да, милорд, с этими полуголыми дикарями. Я слышал рассказы о них. Это просто ужасно.
— Нет. В наши дни эта проблема не существует. Может быть, много лет назад, когда еще мой дед работал в Трипле, белые и сражались с индейцами, но в последние годы ничего подобного не было.
— А они действительно снимали скальпы с белых людей?
— С некоторых, конечно, снимали, — сказал Прескотт. — Но если ты хочешь знать мое мнение, это случалось в основном потому, что белые сами этого заслуживали. Однако, это мое личное мнение. Книги по истории и старики расскажут тебе все по-другому. Но если бы я был индейцем и кто-нибудь попытался выселить меня с моей земли, я непременно содрал бы пару-тройку скальпов перед тем, как они заставили бы меня уйти.
— А перестрелки?
— Перестрелки? — Прескотт задумался. — Что за перестрелки?
— Уатт Эрп и Док Холлидей — они действительно участвовали в оружейной перестрелке с Алантонами близ Коралла? Они действительно существовали или это просто вымышленные книжные герои?
— О нет. Это были реальные живые люди. Я, правда, слышал, что Док уже умер. Не знаю точно как и где, а вот Уатт, я думаю, до сих пор еще жив.
— Значит, это правда? Все это правда?
— Конечно. Это случилось лет десять назад в местечке под названием Тамстоун в Ари…
— В Аризоне.
Карие глаза мальчика светились восторженной мечтательностью. Он туго затянул ремни седла под брюхом лошади.
— Откуда ты так много знаешь?
— Я читал об этом. Но до сих пор я не верил, что все это правда, — он задумчиво вздохнул. — Американский Запад, должно быть, удивительное место.
— Удивительное? — Прескотт захохотал. — Ты слишком начитался этих дешевых бульварных романов, Том. На Западе нет ничего удивительного.
— Но ведь вы там жили.
— Да, но в Вако, а не в Тамстоуне. В месте, откуда я приехал, уже есть цивилизация. Там ходят поезда, которые останавливаются во всех больших городах, проведены телеграфные линии и все такое прочее. У некоторых даже есть водопровод и уборная в самом доме.
— И что, теперь уже нет никаких перестрелок на Мейн Стрит?
— В последнее время нет.
— Ну а грабители банков? Или воры скота?
— Эти у нас все еще есть. Но теперь в Техасе есть и полиция. Славные ребята эти полицейские. Они делают все, что в их силах, чтобы поддерживать порядок, но, как водится, всегда найдется один-два возмутителя спокойствия.
Томас перекинул поводья через шею лошади и подал их Прескотту.
— Я хочу поехать туда когда-нибудь. И я это сделаю.
— Куда, в Техас?
— Да. Или в Аризону. Может быть, даже в Калифорнию.
— Я не знаю о других штатах, но Техас — это особенное место. Можно даже сказать, потрясающее. Я никогда еще не видал ничего подобного. Равнины такие широкие и бескрайние, что по ним, кажется, можно идти вечно. Небо такое бесконечно голубое, что хочется смотреть на него не отрываясь.
Прескотт печально покачал головой и повел лошадь к воротам конюшни. Больше всего хотел он сейчас быть там, чтобы увидеть эти равнины и небеса, и еще больше хотел оказаться опять со своей семьей. Но он знал, что одного желания мало. При данной обстановке он, возможно, никогда больше не увидит Техас. Но Том может. Мальчишка его возраста, у которого вся жизнь была еще впереди и которого не связывали еще никакие обязанности, мог делать практически все, что пожелает.
— Послушай, Том. Когда ты, наконец, решишься, дай мне знать.
— Решусь, милорд?
— Да, решишься ехать в Техас. Тебе надо найти работу, когда доберешься туда, а я как раз знаю такое место. В Трипле всегда нужны люди, разбирающиеся в лошадях, а мне кажется, ты знаешь толк в этом деле.
— Вы предлагаете мне работу на вашем ранчо, милорд?
— Да, по закону оно принадлежит мне и моему брату. Но Пайн — хороший человек. Он будет относится к тебе справедливо. Ты будешь честно работать на него весь день, а он будет честно платить тебе деньги за твой труд. Конечно, это будут вовсе не золотые горы, но достаточно, чтобы жить без проблем. К тому же, он не позволит местным пастухам-лентяям насмехаться над тобой из-за того, что ты приезжий, оградит от других неприятностей.
— Милорд, я… я даже не знаю, что сказать.
— Тогда вообще ничего не говори. Скажи лучше, где находится ближайшая ферма арендатора. Внезапно у меня появилось желание узнать побольше об овцах.
«Неважно, на каком континенте овцы выращены, они все равно остаются овцами», — решил Прескотт, когда попрощался с последним фермером-арендатором. Эти создания издавали страшное зловоние и были, наверное, самыми глупыми из животных, когда-либо сотворенных Всевышним. Куда шла одна овца, следовали и другие, сгрудившись в жирную шерстяную массу. Единственное положительное качество, которое Прескотт видел в овцах, было то, что как бы ты ни старался, никогда не смог обратить их в паническое бегство. Коровы разбежались бы в разные стороны при малейшем незнакомом звуке. Овцы же лишь на мгновение срывались с места, а затем останавливались и начинали, как ни в чем не бывало, щипать траву.
Погруженный в подобные размышления, Прескотт не спеша ехал, полагая, что возвращается к замку. Но вскоре он обнаружил, что сбился с пути.
— Черт побери, неужели опять?!
Ему, как он понял теперь, нужна была не только карта дома, но и близлежащих окрестностей. Или постоянный проводник.
Прескотт взобрался на холм. Перед взором лежала незнакомая местность. Спустившись по узкой тропинке, а затем отклонившись от нее, он поднялся на вершину следующего холма и увидел у его подножия домик Люсинды. Прескотт усмехнулся — оказывается, он не так безнадежно заблудился, как думал сначала. Его первой мыслью было проехать мимо жилища своей кузины не останавливаясь, но потом он решил, что неплохо было бы снова увидеть ее.
Второе желание оказалось сильнее первого, и он галопом поскакал к ее калитке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Мустанги, — повторил Томас с задумчивым выражением лица, стараясь произнести слово с западным акцентом Прескотта.
— Да, они настоящие негодяи, особенно жеребцы. Оставь ты их дикими, не оседлай и не приручи, и они придут темной ночью и украдут всех твоих кобылиц. Да и не только ночью, черт возьми! Я слышал об одном жеребце, который уводил молодых кобылиц днем. Это был метис, как из бронзы вылитый, — сказал он, покачав головой. — Черный, как смоль, и добрых пятнадцати ладоней высотой. Да с такой гривой, что она почти волочилась по земле.
— Милорд?
— Да?
Томас вывел лошадь из стойла, накинул одеяло и взгромоздил большое ковбойское седло на ее спину. Он остановился на мгновение в нерешительности, покусывая нижнюю губу, пока не набрался смелости заговорить. И, когда он наконец заговорил, возбуждение послышалось в его голосе.
— А вы сражались с индейцами в Техасе?
— С индейцами?
— Да, милорд, с этими полуголыми дикарями. Я слышал рассказы о них. Это просто ужасно.
— Нет. В наши дни эта проблема не существует. Может быть, много лет назад, когда еще мой дед работал в Трипле, белые и сражались с индейцами, но в последние годы ничего подобного не было.
— А они действительно снимали скальпы с белых людей?
— С некоторых, конечно, снимали, — сказал Прескотт. — Но если ты хочешь знать мое мнение, это случалось в основном потому, что белые сами этого заслуживали. Однако, это мое личное мнение. Книги по истории и старики расскажут тебе все по-другому. Но если бы я был индейцем и кто-нибудь попытался выселить меня с моей земли, я непременно содрал бы пару-тройку скальпов перед тем, как они заставили бы меня уйти.
— А перестрелки?
— Перестрелки? — Прескотт задумался. — Что за перестрелки?
— Уатт Эрп и Док Холлидей — они действительно участвовали в оружейной перестрелке с Алантонами близ Коралла? Они действительно существовали или это просто вымышленные книжные герои?
— О нет. Это были реальные живые люди. Я, правда, слышал, что Док уже умер. Не знаю точно как и где, а вот Уатт, я думаю, до сих пор еще жив.
— Значит, это правда? Все это правда?
— Конечно. Это случилось лет десять назад в местечке под названием Тамстоун в Ари…
— В Аризоне.
Карие глаза мальчика светились восторженной мечтательностью. Он туго затянул ремни седла под брюхом лошади.
— Откуда ты так много знаешь?
— Я читал об этом. Но до сих пор я не верил, что все это правда, — он задумчиво вздохнул. — Американский Запад, должно быть, удивительное место.
— Удивительное? — Прескотт захохотал. — Ты слишком начитался этих дешевых бульварных романов, Том. На Западе нет ничего удивительного.
— Но ведь вы там жили.
— Да, но в Вако, а не в Тамстоуне. В месте, откуда я приехал, уже есть цивилизация. Там ходят поезда, которые останавливаются во всех больших городах, проведены телеграфные линии и все такое прочее. У некоторых даже есть водопровод и уборная в самом доме.
— И что, теперь уже нет никаких перестрелок на Мейн Стрит?
— В последнее время нет.
— Ну а грабители банков? Или воры скота?
— Эти у нас все еще есть. Но теперь в Техасе есть и полиция. Славные ребята эти полицейские. Они делают все, что в их силах, чтобы поддерживать порядок, но, как водится, всегда найдется один-два возмутителя спокойствия.
Томас перекинул поводья через шею лошади и подал их Прескотту.
— Я хочу поехать туда когда-нибудь. И я это сделаю.
— Куда, в Техас?
— Да. Или в Аризону. Может быть, даже в Калифорнию.
— Я не знаю о других штатах, но Техас — это особенное место. Можно даже сказать, потрясающее. Я никогда еще не видал ничего подобного. Равнины такие широкие и бескрайние, что по ним, кажется, можно идти вечно. Небо такое бесконечно голубое, что хочется смотреть на него не отрываясь.
Прескотт печально покачал головой и повел лошадь к воротам конюшни. Больше всего хотел он сейчас быть там, чтобы увидеть эти равнины и небеса, и еще больше хотел оказаться опять со своей семьей. Но он знал, что одного желания мало. При данной обстановке он, возможно, никогда больше не увидит Техас. Но Том может. Мальчишка его возраста, у которого вся жизнь была еще впереди и которого не связывали еще никакие обязанности, мог делать практически все, что пожелает.
— Послушай, Том. Когда ты, наконец, решишься, дай мне знать.
— Решусь, милорд?
— Да, решишься ехать в Техас. Тебе надо найти работу, когда доберешься туда, а я как раз знаю такое место. В Трипле всегда нужны люди, разбирающиеся в лошадях, а мне кажется, ты знаешь толк в этом деле.
— Вы предлагаете мне работу на вашем ранчо, милорд?
— Да, по закону оно принадлежит мне и моему брату. Но Пайн — хороший человек. Он будет относится к тебе справедливо. Ты будешь честно работать на него весь день, а он будет честно платить тебе деньги за твой труд. Конечно, это будут вовсе не золотые горы, но достаточно, чтобы жить без проблем. К тому же, он не позволит местным пастухам-лентяям насмехаться над тобой из-за того, что ты приезжий, оградит от других неприятностей.
— Милорд, я… я даже не знаю, что сказать.
— Тогда вообще ничего не говори. Скажи лучше, где находится ближайшая ферма арендатора. Внезапно у меня появилось желание узнать побольше об овцах.
«Неважно, на каком континенте овцы выращены, они все равно остаются овцами», — решил Прескотт, когда попрощался с последним фермером-арендатором. Эти создания издавали страшное зловоние и были, наверное, самыми глупыми из животных, когда-либо сотворенных Всевышним. Куда шла одна овца, следовали и другие, сгрудившись в жирную шерстяную массу. Единственное положительное качество, которое Прескотт видел в овцах, было то, что как бы ты ни старался, никогда не смог обратить их в паническое бегство. Коровы разбежались бы в разные стороны при малейшем незнакомом звуке. Овцы же лишь на мгновение срывались с места, а затем останавливались и начинали, как ни в чем не бывало, щипать траву.
Погруженный в подобные размышления, Прескотт не спеша ехал, полагая, что возвращается к замку. Но вскоре он обнаружил, что сбился с пути.
— Черт побери, неужели опять?!
Ему, как он понял теперь, нужна была не только карта дома, но и близлежащих окрестностей. Или постоянный проводник.
Прескотт взобрался на холм. Перед взором лежала незнакомая местность. Спустившись по узкой тропинке, а затем отклонившись от нее, он поднялся на вершину следующего холма и увидел у его подножия домик Люсинды. Прескотт усмехнулся — оказывается, он не так безнадежно заблудился, как думал сначала. Его первой мыслью было проехать мимо жилища своей кузины не останавливаясь, но потом он решил, что неплохо было бы снова увидеть ее.
Второе желание оказалось сильнее первого, и он галопом поскакал к ее калитке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81