Молеон слегка отодвинул кинжал от его горла.
— Как я уже сказал, ваша жена находится в спальне в доме виноторговца, всего в пятидесяти шагах отсюда. Она последовала в наш дом по собственной воле и сидела с нами за одним столом, а моя жена.., моя Агнес принесла ей меда, чтобы ей легче было заснуть. — Голос Молеона стал хриплым. — Агнес всегда заботилась о страждущих и приготовила точно такое же питье для старого Хьюго Мерко, чтобы помочь ему справиться с горем, вызванным вестью об исчезновении Джоанны. — Рука, державшая кинжал, чуть дрогнула. — Вскоре после этого, той же ночью, старик скончался.
Тело Паэна содрогалось в отчаянной попытке подняться — даже несмотря на кинжал Молеона — и бежать к этому дому смерти, чтобы заставить Джоанну очнуться от ее последнего сна…
Молеон поставил свой сапог на спину Паэна, прижав его к земле, и тот снова ощутил возле яростно пульсирующей жилки на шее лезвие кинжала.
— Можете мне не верить, если вам угодно, но я ничего не знал о смерти старика, кроме того, о чем знали все его соседи, — что он был старым и дряхлым, к тому же подавлен горем из-за смерти племянницы. Но сегодня вечером…
Кинжал снова шевельнулся возле горла Паэна.
— Сегодня вечером, — дрожащим от волнения голосом продолжал Молеон, — Агнес достала кувшин с медом, который возила с собой в седельной сумке, и предложила Джоанне выпить вместе с ней. А я.., я незаметно для нее переставил кубки.
Из глубины переулка до них донесся какой-то звук. Он стих на мгновение и затем раздался снова, устремляясь мимо них все дальше в ночь. То была арфа. Кто-то с томительной неспешностью перебирал струны, и звуки постепенно складывались в мелодию — мелодию, которая когда-то плыла в воздухе над переполненным, пропахшим элем залом Нантского трактира. Тогда ее пел молодой менестрель — он был слишком пьян, чтобы удержать инструмент на коленях.
Хрип, вырвавшийся из горла Паэна, мало походил на человеческий. Молеон убрал кинжал, и теперь холодное лезвие уже не давило ему на шею.
— Если я срежу кляп, вы сможете говорить шепотом. Но если вы повысите голос, чтобы ее спугнуть, я убью вас — быстро и без всякого сожаления.
Молеон разрезал ткань, удерживающую кляп, и Паэн выплюнул его изо рта, однако руки его все еще были связаны.
— Песня, — проскрежетал он через силу. — Та самая песня, которую он пел…
— Кто?
Голос Молеона словно вобрал в себя всю боль, которую Паэн испытывал несколько мгновений назад.
— Арфист, — шепотом ответил Паэн. — Человек, который привез золото Меркадье, чтобы тот подстроил смерть Джоанны Мерко. Это его песня. Я сам слышал, как он пел ее в Алете, но лишь позднее понял, что именно он и был тем посредником.
Молеон побледнел как смерть и принялся вертеть в руках кинжал. На какой-то миг Паэну показалось, что Адам собирается пустить его в ход против себя самого.
— Агнес? — спросил он чуть слышно.
— Агнес, — ответил Молеон. Паэн с трудом поднялся на ноги.
— Но вы не можете допустить…
— Я давно об этом догадывался, — прошептал Молеон. — Впервые эта мысль пришла мне в голову, когда я увидел у нее в руках кувшин с медом, который она предлагала тому несчастному старику в Уитби.
Паэн бросился бежать в сторону дома, но охранники преградили ему путь. Молеон схватил его за запястье и снова швырнул на землю.
— Я поменял местами кубки! Вы слышите меня, глупец?! Я переставил кубки! — Он посмотрел в сторону дома. — Теперь мне остается только ждать. И вы тоже ждите. Если мои самые мрачные предположения подтвердятся и Агнес действительно хотела, чтобы ваша дама заснула.., надолго, то моя жена этой ночью обретет вечный покой. И я не позволю вам ее пугать.
. — Если Джоанна выпила хоть глоток…
— Нет. Кубки были приготовлены заранее, и я поменял их местами. Агнес ничего не заметила. И раз уж ей суждено умереть, пусть она встретит свой конец без страха. Если мне придется вас убить, чтобы помешать вам поднять тревогу, я сделаю это без малейших колебаний.
Никогда еще Паэну не казалось, что, кровь его холодна как лед.
— Если только вы мне солгали, — прошептал он, — я найду вас и вырву жизнь из вашего тела дюйм за дюймом. Взгляд Молеона заставил его отшатнуться в ужасе.
— Вряд ли вы сможете причинить мне боль сильнее той, на которую я сам обрек себя.
Он поднял глаза на освещенный прямоугольник окна высоко над мостовой. Паэн тоже посмотрел в ту сторону и заметил в окне силуэт молодой женщины, держащей в руке арфу.
— Это она?
Молеон отвел глаза от окна, словно не в силах вынести этого зрелища.
— Это моя жена.
Мягкий женский голос зазвучал снова, продолжая песню арфиста, после чего, быстро доведя ее до конца, замер перед тем, как перейти к следующей затейливой мелодии.
— А инструмент? — спросил Паэн.
— Куплен, по ее словам, у одной служанки в трактире недалеко от Алета.
Паэн уже начинал верить в немыслимое.
— Если это правда и она выпила яд… Неужели вы позволите ей умереть без покаяния? Адам Молеон покачал головой.
— По-видимому, она использовала сок мака, потому что старый Хьюго Мерко незаметно погрузился в сон, не издав ни звука, а утром мы нашли его в постели мертвым. Вряд ли можно желать для себя более легкой смерти. — Голос его стал хриплым от горя. — У меня еще будет время привести к Агнес священника, чтобы исповедовать ее перед тем сном… Когда яд начнет действовать, ей не придется корчиться от страха, поскольку сок мака притупит все ее чувства, как телесные, так и душевные. — Молеон отвернулся от света в окне. — Она еще слишком молода, и я не позволю, чтобы ее судили обычным порядком.
Паэн поежился, слушая нежный голос, напевающий что-то в Ночи.
— Это не может быть правдой! Зачем такой женщине убивать?
— По-видимому, ей стало известно о том, что я собирался сделать предложение Джоанне в первые дни ее вдовства, — ответил Молеон. — Именно с этого.., моего выбора и начались все беды. Когда Джоанна исчезла и мы уже решили, что она погибла в лесу, Агнес явилась ко мне и заговорила о помолвке, которую задумал для нас ее брат за несколько недель до своей смерти. И" еще она добавила, что теперь, когда к ней перешло состояние Джоанны, она может принести мне хорошее приданое. Тогда я женился на ней, не ради состояния Мерко — ведь я богат, — но потому, что к моменту гибели Мальби наш брак был делом уже почти решенным. Она… — Голос изменил Молеону.
Мелодия песни постепенно затихала.
— Вам ничего другого не оставалось, — прошептал Паэн. — Теперь я понимаю, что для нее уже ничего больше нельзя сделать.
Молеон перерезал веревки, связывавшие руки Паэна.
— В таком случае уходите и возвращайтесь за вашей женой на рассвете. Увезите ее подальше отсюда, чтобы она никогда не узнала о том, что Агнес…
Паэн покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87