Карты, выпивка, дуэли сменяли друг друга, как фигуры вращающейся карусели. Единственное, чего Хок сторонился, были бордели. Он слишком часто видел, как заживо гнили люди, подхватившие «французскую оспу» — сифилис. Ему хватало хорошенькой, жадной до развлечений Амалии, его пылкой любовницы.
Но на сей раз воспоминания о ней вызвали не удовольствие, а горечь. Жена! Зачем ему жена? До сих пор он прекрасно без нее обходился.
Но он понимал, что дал слово и сдержит его.
— Поезжай в Шотландию, сын, выбери себе жену и привези ее сюда.
«Я не хочу жениться на какой-то дикарке из шотландского захолустья! Как это можно: связать жизнь с женщиной, которую до сих пор ни разу не встречал? А все твоя фамильная честь, отец, будь она проклята! Когда ты давал свою клятву, мне было всего девять лет, вспомни!»
Но вслух Хок не произнес ни слова. Он просто наклонил голову в знак послушания и сказал:
— Хорошо, отец и так и поступлю. Но вначале, наверное, лучше послать графу Рутвену гонца с известием о моем прибытии?
— Коньон уже позаботился о том, чтобы известить графа. Слуга выехал в Шотландию два дня назад, так что ты можешь отправиться уже утром.
— Значит, у меня нет даже права на отсрочку, — пробормотал Хок с кривой усмешкой.
Да, честь порой бывала подобна жернову, висящему на шее. Так он ответил два года назад, когда отец впервые рассказал ему о клятве и о том, что обязанность выполнить эту клятву возлагается на него, Хока. Кончилось тем, что он, кипя от негодования, посоветовал отцу самому жениться на дочери графа Рутвена. «Это твою жизнь он спас, а не мою, — кричал он, — тебе и выводить в свет эту девчонку, наверняка хныкающую по поводу и без повода и при этом невоспитанную! Забирай себе этот подарок судьбы! Я всего лишь твой сын и недостоин такой чести! К тому же обычно всю грязную работу делает наследник, так пусть Невил на ней и женится!» Отец, дождавшись, пока он выговорится, спокойно заметил: «Невил? Невилу я не предложил бы даже шлюху из Сохо».
Маркиз следил с высокой подушки за сменой выражений на лице сына. Проницательные глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, не упустили ни одного их оттенка.
— Полно, мой мальчик, — сказал он наконец, — тебе ведь достанется не кот в мешке. У Александра Килбракена трое дочерей. Мужчина он видный и, уж конечно, не может быть отцом каких-нибудь кикимор. Тебе повезло, что ни одна из девушек еще не замужем.
— Ты уже повторил мне это не однажды, — напомнил Хок с тяжелым вздохом.
— Тебе скоро исполнится двадцать семь, сын. Самое время позаботиться о наследнике… а еще лучше — о нескольких.
Маркиз снова зашелся в приступе кашля, сотрясаясь всем своим иссохшим телом. Возмущение тотчас же остыло в молодом графе.
— Я сделаю все, о чем ты просишь, отец, — заторопился он.
Но в душе он испытывал глубочайшее сожаление. Леди Констанс, дочь графа Ламли, красавица с богатым приданым, лелеяла надежду рано или поздно услышать от него предложение руки и сердца. Теперь ее надежде заведомо не суждено было осуществиться. Хок снова мысленно проклял фамильную честь. Кто бы мог подумать, что ему предстоит жениться на полном ничтожестве без земель, без денег и без связей — потому только, что некто Александр Килбракен, обнищавший шотландский граф, семнадцать лет назад спас жизнь его отцу!
Разумеется, за все надо платить, но почему платит он, Хок? Невил утонул и тем самым ухитрился избегнуть этой участи. И почему ему было не свалиться в воду через неделю после венчания? Хок готов был поверить, что брат сделал это нарочно, чтобы не вешать себе на шею хомут в виде неотесанной шотландки.
Хок едва заметно покачал головой, устыдившись своих мыслей. Он прекрасно знал, что и при жизни Невила отец ни за что не выбрал бы его в качестве исполнителя данного обета. Чем брат заслужил такую нелюбовь, Хок не знал. Он был тогда вдали от дома.
— Жизнь полна неожиданностей, — сказал он вслух.
— Не могу не согласиться с тобой, мой мальчик. А теперь иди к себе и как следует отдохни перед дальней дорогой. Не забудь поутру зайти попрощаться.
— Отец… — начал Хок и запнулся.
— Ничего, мой мальчик, ничего, — успокоил маркиз, понимая, что тот боится поутру не застать его в живых, — еще три недели жизни я тебе обещаю. Меня будет поддерживать надежда увидеть будущую мать твоих детей. Не волнуйся ни о чем.
— Я не волнуюсь, — сказал Хок, борясь с подступающими слезами. — Ты ведь никогда не нарушал данных тобой обещаний.
— И я не намерен менять эту прекрасную привычку. А теперь иди, мой мальчик. Надеюсь, ты будешь по всем правилам ухаживать за молодой леди.
Понимая, что его отсылают, Хок поспешно поднялся, как бывало в дни его юности, когда он научился беспрекословно повиноваться воле отца. Коньон, все это время простоявший в ногах кровати, промокнул блестящую лысину носовым платком и опустил глаза, избегая взгляда молодого графа.
— Я постараюсь вернуться с невестой как можно скорее Ты ведь сдержишь обещание, отец? Ты дождешься меня?
— Не сомневайся в этом… Хок, подожди! Таким сыном как ты, гордился бы любой отец.
Хок полагал, что уже справился с непрошеными слезами, но тут его глаза заволокло вновь. Он быстро кивнул и заспешил вон из спальни.
В семь часов утра Хок простился с отцом, отметив с облегчением, что тот выглядел не хуже, чем накануне. Впереди лежало долгое путешествие к озеру Лох-Ломонд, где в замке «Килбракен» жил граф Рутвен. Подстегивая пару серых рысаков, Хок прикидывал, как долго ему придется находиться в отлучке: пять дней дороги, неделя на то, чтобы выбрать одну из трех девиц Килбракен, дня два-три на подготовку избранницы к свадьбе и, наконец, пять дней на обратный путь. Впрочем, уточнил он мрачно, леди потребует, чтобы они то и дело останавливались передохнуть. Пропади они пропадом, эти женские слабости! Пропади пропадом Александр Килбракен и все три его дочери!
Услышав, что хозяин вполголоса бормочет проклятия. Граньон попробовал отвлечь его легкой беседой.
— Скоро мы будем в Шотландии, — заметил он с таким видом, словно это означало: скоро мы будем в раю.
— Не забывай, что я еду туда жениться, — процедил Хок сквозь зубы.
— Одной из троих девчонок повезет… — Граньон запнулся, когда Хок повернул к нему мрачное лицо с встревоженными глазами, и виновато добавил:
— Его светлость выживет, милорд, вот увидите. Маркиз крепок, как старый пройдоха сержант Ходжес.
— Ты, я вижу, не знаешь, что сержант Ходжес умер, — сказал Хок холодно. — Та рана все-таки доконала его. Мне рассказывал об этом лорд Сен-Левен.
Граньон прикусил язык, сожалея о неудачно приведенном примере. А какой лихой был вояка одноногий сержант Ходжес! Скажи майор Хок одно только сло во, и он бросился бы в атаку на всех чертей ала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Но на сей раз воспоминания о ней вызвали не удовольствие, а горечь. Жена! Зачем ему жена? До сих пор он прекрасно без нее обходился.
Но он понимал, что дал слово и сдержит его.
— Поезжай в Шотландию, сын, выбери себе жену и привези ее сюда.
«Я не хочу жениться на какой-то дикарке из шотландского захолустья! Как это можно: связать жизнь с женщиной, которую до сих пор ни разу не встречал? А все твоя фамильная честь, отец, будь она проклята! Когда ты давал свою клятву, мне было всего девять лет, вспомни!»
Но вслух Хок не произнес ни слова. Он просто наклонил голову в знак послушания и сказал:
— Хорошо, отец и так и поступлю. Но вначале, наверное, лучше послать графу Рутвену гонца с известием о моем прибытии?
— Коньон уже позаботился о том, чтобы известить графа. Слуга выехал в Шотландию два дня назад, так что ты можешь отправиться уже утром.
— Значит, у меня нет даже права на отсрочку, — пробормотал Хок с кривой усмешкой.
Да, честь порой бывала подобна жернову, висящему на шее. Так он ответил два года назад, когда отец впервые рассказал ему о клятве и о том, что обязанность выполнить эту клятву возлагается на него, Хока. Кончилось тем, что он, кипя от негодования, посоветовал отцу самому жениться на дочери графа Рутвена. «Это твою жизнь он спас, а не мою, — кричал он, — тебе и выводить в свет эту девчонку, наверняка хныкающую по поводу и без повода и при этом невоспитанную! Забирай себе этот подарок судьбы! Я всего лишь твой сын и недостоин такой чести! К тому же обычно всю грязную работу делает наследник, так пусть Невил на ней и женится!» Отец, дождавшись, пока он выговорится, спокойно заметил: «Невил? Невилу я не предложил бы даже шлюху из Сохо».
Маркиз следил с высокой подушки за сменой выражений на лице сына. Проницательные глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, не упустили ни одного их оттенка.
— Полно, мой мальчик, — сказал он наконец, — тебе ведь достанется не кот в мешке. У Александра Килбракена трое дочерей. Мужчина он видный и, уж конечно, не может быть отцом каких-нибудь кикимор. Тебе повезло, что ни одна из девушек еще не замужем.
— Ты уже повторил мне это не однажды, — напомнил Хок с тяжелым вздохом.
— Тебе скоро исполнится двадцать семь, сын. Самое время позаботиться о наследнике… а еще лучше — о нескольких.
Маркиз снова зашелся в приступе кашля, сотрясаясь всем своим иссохшим телом. Возмущение тотчас же остыло в молодом графе.
— Я сделаю все, о чем ты просишь, отец, — заторопился он.
Но в душе он испытывал глубочайшее сожаление. Леди Констанс, дочь графа Ламли, красавица с богатым приданым, лелеяла надежду рано или поздно услышать от него предложение руки и сердца. Теперь ее надежде заведомо не суждено было осуществиться. Хок снова мысленно проклял фамильную честь. Кто бы мог подумать, что ему предстоит жениться на полном ничтожестве без земель, без денег и без связей — потому только, что некто Александр Килбракен, обнищавший шотландский граф, семнадцать лет назад спас жизнь его отцу!
Разумеется, за все надо платить, но почему платит он, Хок? Невил утонул и тем самым ухитрился избегнуть этой участи. И почему ему было не свалиться в воду через неделю после венчания? Хок готов был поверить, что брат сделал это нарочно, чтобы не вешать себе на шею хомут в виде неотесанной шотландки.
Хок едва заметно покачал головой, устыдившись своих мыслей. Он прекрасно знал, что и при жизни Невила отец ни за что не выбрал бы его в качестве исполнителя данного обета. Чем брат заслужил такую нелюбовь, Хок не знал. Он был тогда вдали от дома.
— Жизнь полна неожиданностей, — сказал он вслух.
— Не могу не согласиться с тобой, мой мальчик. А теперь иди к себе и как следует отдохни перед дальней дорогой. Не забудь поутру зайти попрощаться.
— Отец… — начал Хок и запнулся.
— Ничего, мой мальчик, ничего, — успокоил маркиз, понимая, что тот боится поутру не застать его в живых, — еще три недели жизни я тебе обещаю. Меня будет поддерживать надежда увидеть будущую мать твоих детей. Не волнуйся ни о чем.
— Я не волнуюсь, — сказал Хок, борясь с подступающими слезами. — Ты ведь никогда не нарушал данных тобой обещаний.
— И я не намерен менять эту прекрасную привычку. А теперь иди, мой мальчик. Надеюсь, ты будешь по всем правилам ухаживать за молодой леди.
Понимая, что его отсылают, Хок поспешно поднялся, как бывало в дни его юности, когда он научился беспрекословно повиноваться воле отца. Коньон, все это время простоявший в ногах кровати, промокнул блестящую лысину носовым платком и опустил глаза, избегая взгляда молодого графа.
— Я постараюсь вернуться с невестой как можно скорее Ты ведь сдержишь обещание, отец? Ты дождешься меня?
— Не сомневайся в этом… Хок, подожди! Таким сыном как ты, гордился бы любой отец.
Хок полагал, что уже справился с непрошеными слезами, но тут его глаза заволокло вновь. Он быстро кивнул и заспешил вон из спальни.
В семь часов утра Хок простился с отцом, отметив с облегчением, что тот выглядел не хуже, чем накануне. Впереди лежало долгое путешествие к озеру Лох-Ломонд, где в замке «Килбракен» жил граф Рутвен. Подстегивая пару серых рысаков, Хок прикидывал, как долго ему придется находиться в отлучке: пять дней дороги, неделя на то, чтобы выбрать одну из трех девиц Килбракен, дня два-три на подготовку избранницы к свадьбе и, наконец, пять дней на обратный путь. Впрочем, уточнил он мрачно, леди потребует, чтобы они то и дело останавливались передохнуть. Пропади они пропадом, эти женские слабости! Пропади пропадом Александр Килбракен и все три его дочери!
Услышав, что хозяин вполголоса бормочет проклятия. Граньон попробовал отвлечь его легкой беседой.
— Скоро мы будем в Шотландии, — заметил он с таким видом, словно это означало: скоро мы будем в раю.
— Не забывай, что я еду туда жениться, — процедил Хок сквозь зубы.
— Одной из троих девчонок повезет… — Граньон запнулся, когда Хок повернул к нему мрачное лицо с встревоженными глазами, и виновато добавил:
— Его светлость выживет, милорд, вот увидите. Маркиз крепок, как старый пройдоха сержант Ходжес.
— Ты, я вижу, не знаешь, что сержант Ходжес умер, — сказал Хок холодно. — Та рана все-таки доконала его. Мне рассказывал об этом лорд Сен-Левен.
Граньон прикусил язык, сожалея о неудачно приведенном примере. А какой лихой был вояка одноногий сержант Ходжес! Скажи майор Хок одно только сло во, и он бросился бы в атаку на всех чертей ала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111