И хотя видения исчезли, чувства, вызванные ими, почему-то остались в ней горьким осадком.
Она проводила время в обществе по крайней мере дюжины элегантных мужчин и совсем молодых, как Бартоломью Уэнби с его юношескими и вполне простительными веснушками, и постарше, как Гораций Балмер и даже старший сын леди Кэттерик, ее наследник, граф Эдгар. Помимо этих троих, несколько охотников за приданым уже предложили ей руку и сердце, что весьма ее позабавило. Один из них, получив ее отказ, сказал даже: «Вы весьма неуловимы, мисс Редмир».
И вновь бег ее мыслей был прерван голосом леди Кэттерик.
– Удивляюсь, как он еще не дошел до того, чтобы взять пригласительные в Элмак.
– Да, любопытно, почему он этого не сделал? – прощебетала миссис Уэнби.
– Что же тут удивительного? – возразила миссис Балмер. – Он уже восемь лет как отказался от посещения наших собраний. Не выносит светских обязанностей, да и не выносил никогда!
– Я думаю, что ни одна из патронесс не хотела бы вручить ему билет, – сказала леди Кэттерик. – Особенно после того, как стали известны его намерения бежать в Париж с нашей бедной Джилли. Мне только интересно, каким образом эта часть его плана стала всем известной. Я точно знаю, что никому ничего не говорила, и я убеждена, что ни одна из вас не могла сказать! Но тогда кто?
Джулиан и сама задавалась тем же вопросом. Сначала, узнав, что миссис Гарстон была в Айлингтоне в тот несчастный день, она подумала, что именно вдова распространяет эти слухи. Но это противоречило репутации Шарлотты Гарстон, известной, как весьма тактичная особа.
На самом деле Джулиан догадывалась, что все сплетни в высшем обществе разносят три дамы – леди Кэттерик, миссис Уэнби и миссис Балмер. Однако оказалось, что они решили, распространяв слухи о ее приключениях, умолчать об одной детали, а именно о том, что было наиболее скандальным, – о намерении Карлтона увезти ее в Париж. Но если эти три дамы заключили между собой по этому поводу договор чести, а миссис Гарстон была такой тактичной особой, какой ее рекомендовали, кто же тогда мог рассказать обо всем этом?
– О, Господи! – вскричала неожиданно леди Кэттерик. – Вы посмотрите, кто ведет миссис Гарстон!
– Карлтон! – выдохнули ее подруги.
Джулиан отогнула пальмовый лист, открывая для обзора большую часть бальной залы, и почувствовала, как сердце ее упало. Что ж, она сама посоветовала Карлтону найти другую невесту. А это была та женщина, которая выйдет за него, не задумываясь, скажи он лишь слово. В этом Джилли была убеждена. Кроме того, до сих пор было еще принято считать, что она его любовница. Хотя он и отрицал это – будучи для нее еще Эдвардом Фитцпейном, – его обман вовсе не развеял ее сомнений в том, что Шарлотта Гарстон не была его пассией.
– Я не помню, чтобы он хоть раз со дня его приезда в Лондон танцевал со вдовой! – воскликнула миссис Уэнби. – А вы?
– Нет! – изумленно ответили две другие дамы.
– Он собирается жениться на ней, – уверенно заявила миссис Балмер.
– Думаю, вы правы, – согласилась леди Кэттерик. – Условия его наследства определенно загнали его в угол. Но что же будет с Джулиан?
Тут все три дамы заторопились, и Джулиан ничуть не была удивлена, когда через минуту их сыновья возникли перед ней с приглашением на танец. Она обещала кадриль мистеру Уэнби, народный танец – мистеру Балмеру и вальс – будущему графу Кэттерику. Именно в этот момент лорд Карлтон прошествовал мимо нее. Миссис Гарстон просто повисла на его руке.
Джулиан вынуждена была взглянуть на него и получила в ответ его вежливый кивок.
Внезапная слабость охватила ее. Как будто она очутилась на корабле, попавшем в водоворот. Судно начало кружиться и кружиться. Вместе с ним у нее кружилась голова!
Глава двадцать вторая
Лорд Редмир прошел вслед за своей дочерью и молодым мистером Балмером в бальную залу. Он с нескрываемой гордостью смотрел, как она грациозно – и когда она успела стать такой изысканной молодой леди? – поправляет свой белый шелковый шлейф, обернутый вокруг ее шеи. Он видел, как она сняла его с плеча и просто отпустила свободный конец ткани, легко упавший на ее белое бальное платье. Джилли встала напротив своего партнера, готовясь к танцу.
Она была прекрасна в этом платье, белизну которого подчеркивали ее золотые волосы, длинными прядями выпущенные из-под тюрбана и падавшие на лоб густыми локонами, обрамлявшими красивое лицо.
И это его дочь? Та бесстрашная девчонка, которая не боялась моря, словно родилась из него, как сама Венера? Та беззаботная девушка, что бродила по пустошам со своей грубоватой круглолицей няней и с несколькими его охотничьими собаками? Как это произошло, что она стала так же уверенно себя чувствовать в бальных залах, как прежде чувствовала себя, сидя верхом на лошади или бродя по безлюдным пустошам?
Он сцепил руки за спиной и гордо выпятил грудь.
Черт возьми, она совсем, как ее мать, какой он впервые увидел ее в Бате! Он снова вспомнил Миллисент в этой скучной Ассамблее, в самом дурацком городе, когда-либо существовавшем на земле, окруженную кавалерами, вежливо беседующую то с одним, то с другим. Он знал, что она скучает несказанно, это выдавали ее глаза. Господи, какими же болванами все они были, если не видели, что ей совершенно неинтересны их «умные» остроты и «изящный» флирт.
Сборище безмозглых пескарей!
Но он заметил ее тоску и при первой же возможности подошел к ней, заставив одного из ее кавалеров отказаться от обещанной ему кадрили. Потом, вместо того, чтобы направиться в центр зала, он увел ее в восьмиугольный нижний зал Ассамблеи, где стал заигрывать с ней самым возмутительным образом. Черт побери, он даже поцеловал ее!
Но вместо того, чтобы испугаться его, – Господи, он за всю свою жизнь не встречал девушки, которая бы столько смеялась! – она давала ему очень бойкие ответы на все эти дерзости, которые он говорил или делал. Тогда же он влюбился в нее и никогда не переставал любить с тех самых дней! Никогда!
Он смотрел, как его дочь начинает танец. Мать многому научила ее. Танцевала она замечательно и могла в то же время поддерживать непринужденную беседу с мистером Балмером. Еще недели две, подумал он, и Балмер попросит у него личной аудиенции. Нескольким щенкам он уже указал на дверь. Однако, его жена и дочь были вовлечены в величайший скандал сезона, если не десятилетия, думал он, и только благодаря усилиям леди Кэттерик разгоревшееся пламя скандала было постепенно потушено.
Он перевел взгляд от дочери и спотыкающегося Балмера на свою жену и ее партнера, и гаев вновь охватил его. Эдвард Фитцпейн! Черт возьми! Их имена постоянно произносились вместе. Глядя на них, он почувствовал, как кулаки его сжимаются, словно по собственной воле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Она проводила время в обществе по крайней мере дюжины элегантных мужчин и совсем молодых, как Бартоломью Уэнби с его юношескими и вполне простительными веснушками, и постарше, как Гораций Балмер и даже старший сын леди Кэттерик, ее наследник, граф Эдгар. Помимо этих троих, несколько охотников за приданым уже предложили ей руку и сердце, что весьма ее позабавило. Один из них, получив ее отказ, сказал даже: «Вы весьма неуловимы, мисс Редмир».
И вновь бег ее мыслей был прерван голосом леди Кэттерик.
– Удивляюсь, как он еще не дошел до того, чтобы взять пригласительные в Элмак.
– Да, любопытно, почему он этого не сделал? – прощебетала миссис Уэнби.
– Что же тут удивительного? – возразила миссис Балмер. – Он уже восемь лет как отказался от посещения наших собраний. Не выносит светских обязанностей, да и не выносил никогда!
– Я думаю, что ни одна из патронесс не хотела бы вручить ему билет, – сказала леди Кэттерик. – Особенно после того, как стали известны его намерения бежать в Париж с нашей бедной Джилли. Мне только интересно, каким образом эта часть его плана стала всем известной. Я точно знаю, что никому ничего не говорила, и я убеждена, что ни одна из вас не могла сказать! Но тогда кто?
Джулиан и сама задавалась тем же вопросом. Сначала, узнав, что миссис Гарстон была в Айлингтоне в тот несчастный день, она подумала, что именно вдова распространяет эти слухи. Но это противоречило репутации Шарлотты Гарстон, известной, как весьма тактичная особа.
На самом деле Джулиан догадывалась, что все сплетни в высшем обществе разносят три дамы – леди Кэттерик, миссис Уэнби и миссис Балмер. Однако оказалось, что они решили, распространяв слухи о ее приключениях, умолчать об одной детали, а именно о том, что было наиболее скандальным, – о намерении Карлтона увезти ее в Париж. Но если эти три дамы заключили между собой по этому поводу договор чести, а миссис Гарстон была такой тактичной особой, какой ее рекомендовали, кто же тогда мог рассказать обо всем этом?
– О, Господи! – вскричала неожиданно леди Кэттерик. – Вы посмотрите, кто ведет миссис Гарстон!
– Карлтон! – выдохнули ее подруги.
Джулиан отогнула пальмовый лист, открывая для обзора большую часть бальной залы, и почувствовала, как сердце ее упало. Что ж, она сама посоветовала Карлтону найти другую невесту. А это была та женщина, которая выйдет за него, не задумываясь, скажи он лишь слово. В этом Джилли была убеждена. Кроме того, до сих пор было еще принято считать, что она его любовница. Хотя он и отрицал это – будучи для нее еще Эдвардом Фитцпейном, – его обман вовсе не развеял ее сомнений в том, что Шарлотта Гарстон не была его пассией.
– Я не помню, чтобы он хоть раз со дня его приезда в Лондон танцевал со вдовой! – воскликнула миссис Уэнби. – А вы?
– Нет! – изумленно ответили две другие дамы.
– Он собирается жениться на ней, – уверенно заявила миссис Балмер.
– Думаю, вы правы, – согласилась леди Кэттерик. – Условия его наследства определенно загнали его в угол. Но что же будет с Джулиан?
Тут все три дамы заторопились, и Джулиан ничуть не была удивлена, когда через минуту их сыновья возникли перед ней с приглашением на танец. Она обещала кадриль мистеру Уэнби, народный танец – мистеру Балмеру и вальс – будущему графу Кэттерику. Именно в этот момент лорд Карлтон прошествовал мимо нее. Миссис Гарстон просто повисла на его руке.
Джулиан вынуждена была взглянуть на него и получила в ответ его вежливый кивок.
Внезапная слабость охватила ее. Как будто она очутилась на корабле, попавшем в водоворот. Судно начало кружиться и кружиться. Вместе с ним у нее кружилась голова!
Глава двадцать вторая
Лорд Редмир прошел вслед за своей дочерью и молодым мистером Балмером в бальную залу. Он с нескрываемой гордостью смотрел, как она грациозно – и когда она успела стать такой изысканной молодой леди? – поправляет свой белый шелковый шлейф, обернутый вокруг ее шеи. Он видел, как она сняла его с плеча и просто отпустила свободный конец ткани, легко упавший на ее белое бальное платье. Джилли встала напротив своего партнера, готовясь к танцу.
Она была прекрасна в этом платье, белизну которого подчеркивали ее золотые волосы, длинными прядями выпущенные из-под тюрбана и падавшие на лоб густыми локонами, обрамлявшими красивое лицо.
И это его дочь? Та бесстрашная девчонка, которая не боялась моря, словно родилась из него, как сама Венера? Та беззаботная девушка, что бродила по пустошам со своей грубоватой круглолицей няней и с несколькими его охотничьими собаками? Как это произошло, что она стала так же уверенно себя чувствовать в бальных залах, как прежде чувствовала себя, сидя верхом на лошади или бродя по безлюдным пустошам?
Он сцепил руки за спиной и гордо выпятил грудь.
Черт возьми, она совсем, как ее мать, какой он впервые увидел ее в Бате! Он снова вспомнил Миллисент в этой скучной Ассамблее, в самом дурацком городе, когда-либо существовавшем на земле, окруженную кавалерами, вежливо беседующую то с одним, то с другим. Он знал, что она скучает несказанно, это выдавали ее глаза. Господи, какими же болванами все они были, если не видели, что ей совершенно неинтересны их «умные» остроты и «изящный» флирт.
Сборище безмозглых пескарей!
Но он заметил ее тоску и при первой же возможности подошел к ней, заставив одного из ее кавалеров отказаться от обещанной ему кадрили. Потом, вместо того, чтобы направиться в центр зала, он увел ее в восьмиугольный нижний зал Ассамблеи, где стал заигрывать с ней самым возмутительным образом. Черт побери, он даже поцеловал ее!
Но вместо того, чтобы испугаться его, – Господи, он за всю свою жизнь не встречал девушки, которая бы столько смеялась! – она давала ему очень бойкие ответы на все эти дерзости, которые он говорил или делал. Тогда же он влюбился в нее и никогда не переставал любить с тех самых дней! Никогда!
Он смотрел, как его дочь начинает танец. Мать многому научила ее. Танцевала она замечательно и могла в то же время поддерживать непринужденную беседу с мистером Балмером. Еще недели две, подумал он, и Балмер попросит у него личной аудиенции. Нескольким щенкам он уже указал на дверь. Однако, его жена и дочь были вовлечены в величайший скандал сезона, если не десятилетия, думал он, и только благодаря усилиям леди Кэттерик разгоревшееся пламя скандала было постепенно потушено.
Он перевел взгляд от дочери и спотыкающегося Балмера на свою жену и ее партнера, и гаев вновь охватил его. Эдвард Фитцпейн! Черт возьми! Их имена постоянно произносились вместе. Глядя на них, он почувствовал, как кулаки его сжимаются, словно по собственной воле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64