Квентин улыбнулся соблазнительной улыбкой, от которой Бранди почувствовала дрожь во всем теле.
— Буду с нетерпением ждать, — хрипло пробормотал он. — Что касается твоего обучения, поверь мне, солнышко, оно далеко не полное. Но считай, что ты получила своевременное предупреждение. — Он нашел пульсирующую жилку на ее шее, произнося те же слова, которые только что услышал. — Я намерен исправить это упущение и сделать тебя такой счастливой, что ты даже не в состоянии представить. — Он коснулся ее губ в неторопливой, но пылкой ласке. — И это, любовь моя, я тебе обещаю.
Глава 17
— Ну и видок у тебя.
Небрежно прислонившись к дверному косяку в кабинете Дезмонда, Квентин оценивающим взглядом окинул брата, который сидел, всклокоченный, с красными глазами, и тупо смотрел на рюмку в своей руке.
Дезмонд медленно поднял голову:
— Чего ты хочешь, Квентин?
— Нам нужно поговорить.
Квентин вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
— О чем, о твоих поисках правды или о солнышке?
— И о том, и о другом. — Квентин опустился на стул. — Сандерс уже спешит сюда с полным кофейником крепкого черного кофе. Я наберусь терпения и подожду, пока ты проглотишь несколько чашек — столько, сколько понадобится, чтобы я убедился в твоей способности вести разумную беседу.
Дезмонд потер виски.
— Я не расположен пить кофе. Еще меньше я расположен к болтовне. И уж совсем не расположен лицезреть тебя.
— Я уже упоминал, что приятно удивлен невесть откуда взявшейся честностью, к которой ты прибегаешь в последнее время? — Квентин вытянул ноги. — Надеюсь, ты не отступишь от нее, когда я доберусь до вопросов, которые нам нужно обсудить, после того как мы с Сандерсом приведем тебя в чувство.
— Какого черта Сандерс взялся таскать подносы? Он мой камердинер, а не какой-то там дурацкий лакей.
— А еще он единственный из всего штата отцовской прислуги, кто осмеливается в эти дни попадаться тебе на глаза. Поэтому он был настолько добр, что предложил свои услуги.
Не успел Дезмонд ответить, как в дверь робко постучали.
— Входи, Сандерс, — отозвался Квентин. — Его светлость с нетерпением ждет свой кофе.
Сандерс неуверенно вошел, переводя взгляд с Дезмонда на Квентина и обратно. Затем он быстро пересек комнату и поставил на стол Дезмонда поднос с кофе и лепешками.
— Я не был уверен, что вы успели позавтракать, милорд, — обратился он к Квентину, сникая под взглядом Дезмонда, полным черной злобы. — Поэтому взял на себя смелость принести лишние приборы на тот случай, если вы захотите выпить кофе и перекусить.
— Ты очень внимателен, благодарю тебя, Сандерс. — Квентин кивнул ему, чтобы тот успокоился.
— Теперь можешь убираться, Сандерс, — буркнул Дезмонд, как только слуга наполнил две чашки до краев. — Я в состоянии проглотить свой кофе без чьей-либо помощи — пьян я или трезв.
— Слушаюсь, ваша светлость. — Сандерс заспешил из комнаты, не дожидаясь повторного распоряжения.
— Пей, — велел Квентин, видя, что Дезмонд лишь смотрит на поднос остекленевшим взглядом. — Иначе вместо Сандерса тебе помогу я. И это будет отнюдь не приятно.
Пробормотав ругательство, Дезмонд сделал глоток и с отвращением передернулся.
— Продолжай. Я скажу, когда остановиться. Дезмонд выпил четыре чашки, перемежая их злобными выпадами, и отодвинул поднос.
— Хватит. Я до омерзения трезв. Чего ты хочешь?
Квентин дотошно оценил состояние брата и удовлетворенно кивнул.
— Очень хорошо. Это не займет много времени. После чего ты волен осушить столько бутылок мадеры, сколько вместит твой желудок. — Оставив небрежную позу, Квентин выпрямился и подался чуть вперед. — Начнем с Бранди. В этой части нашей беседы я буду говорить, а ты слушать. Очень скоро наши роли поменяются.
— Что касается Брандис, побереги голос. — Дезмонд разрубил воздух рукой. — Как всегда прибегнув к своей обычной прямоте, не свойственной дамам, она сообщила мне о чувствах, которые питает и к тебе, и ко мне. Видимо, в очередной раз ты являешься победителем, мой везучий брат.
Квентин приподнял бровь.
— Подумай, что ты сейчас сказал, Дезмонд, я имею в виду Бранди. Неужели ты действительно хотел бы провести всю жизнь, пытаясь, — он намеренно выделил последнее слово, чтобы подчеркнуть несбыточность такой задачи, — подчинить ее своей воле и превратить в сдержанную и чопорную герцогиню?
— Что я хочу или не хочу, больше не имеет значения, по крайней мере для этой упрямой хулиганки, которую ты создал. Брандис важно лишь получить то или, скорее, того, кто ей нужен, пусть даже ценой нашей репутации. А нужен ей ты.
— А мне нужна она — такая, как есть, — выразительно произнес Квентин.
— Как романтично.
— Я не нуждаюсь в твоем мнении, как и не прошу твоего разрешения. Позволь мне подчеркнуть, что это даже не просьба, а просто констатация факта, которую ты выслушаешь только потому, что являешься официальным опекуном Бранди. Так что тебе остается лишь задаться вопросом, какой путь я избираю, чтобы осуществить свой план.
— Ну и что ты намерен делать? Квентин ответил, глядя в глаза Дезмонду:
— Из Колвертона я отправляюсь прямо в Лондон — по нескольким причинам, о которых скажу позже. Но главная цель моей поездки — получить особого рода разрешение. К концу недели я намерен жениться на Бранди.
Дезмонд тихо охнул.
— Насколько я представляю, у тебя есть две возможности, — продолжал Квентин, не обращая внимания на изумление собеседника. — Ты можешь проявить мягкость и милостивость, одарив Бранди своим согласием, и таким образом избежать сплетен и скандала в высшем свете, где никто не догадывался о твоих намерениях жениться на Бранди, так что в глазах общества ты останешься незапятнанным. Или ты можешь воспротивиться браку, в таком случае я увезу Бранди из Англии и вернусь с ней как со своей женой. И уж тогда я позабочусь о том, чтобы… как там говорила моя несравненная нареченная? Ах да. Позабочусь о том, чтобы ты стал предметом насмешек для всего общества. Поверь мне, Дезмонд, для этого у меня достаточно средств, даже больше, чем нужно, из-за твоего чрезмерного пьянства и бездумного разбазаривания отцовских денег, которое, я уверен, обнаружится, если копнуть поглубже. Выбор, дорогой брат, за тобой.
Глаза Дезмонда враждебно блестели.
— Еще не остыли могилы нашего отца и твоей матери. Нам предстоит соблюдать траур целый год, и он еще едва начался. Как ты можешь думать…
— Заткнись, Дезмонд, — перебил его Квентин, не помня себя от гнева. — Даже не пытайся применять ко мне эту тактику. Я преклонялся перед родителями, мои чувства к ним не укладывались ни в какие рамки протокола и поэтому были скрыты от всевидящего общественного ока. Вспоминая их любовь и уважение друг к другу, я твердо уверен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104