– Он вытащил меня из-под одеяла в самый разгар сна! Обрати внимание: Гима здесь не было, когда приходили актеры! Он ничего не знал ни про оракула, ни про Элиэль Певицу. И тут он, захлебываясь, говорит что-то про спасение девушки, которую против воли удерживают в храме Владычицы! Я сразу понял – бог услышал наши молитвы. Он указывает нам, как поступить. Мы навели кое-какие справки и узнали, что в городе сейчас только один торговец драконами, и отправились поговорить с ним. И у него в табуне был только один черный дракон. И еще, он знал тебя лично.
Ого, да это прямо-таки сцена из драм Пиола Поэта!
– И что? – нетерпеливо подпрыгивала на месте Элиэль.
Кольвин Скульптор снова усмехнулся:
– Я думаю, остальное расскажет тебе он сам. Да и суп, наверное, уже готов. Жена спустит с меня шкуру. Ты знаешь уже достаточно, чтобы понять, кого благодарить.
– Это бог спас тебя, Элиэль, – искренне произнес Гим.
Конечно. Только почему? Почему? Почему???
И какая из аватар Тиона откликнулась на молитвы? Опустившись на колени, Элиэль пристальнее вгляделась в лицо статуи. Загадочность улыбки, решила она, происходит от поворота головы и глаз: губы улыбаются в одну сторону, глаза – в другую. В руке он держал флейту Тиона. Бог, крадущий девчонку из храма другой богини и посылающий на это дело дракона и неопытного юнца. Этим богом мог быть только только Кирб’л, Шутник.
Кельвину каким-то образом удалось поставить ее прямо перед скульптурой. Одной из положительных сторон Юноши было то, что он категорически не признавал печатных текстов. Имелись Красные, Зеленые, Белые и Синие Писания. Желтых – не было.
Пока она обдумывала, с какими словами обратиться к богу, свою речь начал Кольвин. Его молитва казалась монументальным произведением:
– О покровитель искусств, красоты и молодости! Благодарю тебя за благополучное возвращение моего сына, за оказанное нам доверие и за возможность послужить тебе. И как всегда, я благодарю тебя за радости дня минувшего и возможности дня грядущего. Аминь.
– Аминь, – отозвался Гим, и Элиэль вторила ему.
Такое интимное обращение к богу было ей внове. Впрочем, похоже, настал ее черед. Она посмотрела на бога: его глаза добро улыбались, глядя на нее с загадочным удовольствием.
– Благодарю тебя, святой Тион, за спасение меня от самой мерз…
– Поосторожнее! – рявкнул Скульптор. – Не богохульствуй, она как-никак Владычица!
Элиэль сделала глубокий вдох и начала сначала.
– Тогда я просто скажу, что благодарна за то, что меня спасли… Спасибо тебе, о Тион! – Она замолчала. Остальные ждали. – И я обещаю служить… служить тебе, о покровитель красоты и искусств, по мере своих слабых сил. – Она вспомнила про Празднества и попробовала представить себе Утиам, восходящую по ступеням большого храма, чтобы получить из рук бога алую розу. – И еще прошу тебя: будь милостив к моим друзьям, ибо им плохо без меня, и, ну… мне хотелось бы, чтобы им повезло на твоих Празднествах. Во славу твою, разумеется. Аминь.
– Аминь, – отозвался Гим.
Его отец деликатно кашлянул:
– Я не жрец, Элиэль Певица… но позволь мне дать тебе совет.
– Пожалуйста.
– Если все твои неприятности вызваны каким-то прегрешением по отношению к святой Оис или к самой святой Эльтиане, ты могла бы попросить Тиона заступиться за тебя.
– Но я ничего не… я не знаю, что я могла такого сделать, – возразила Элиэль. – Но да. Пожалуйста, о Тион, убереги меня от гнева других богов и от всего, что там еще предсказано. Аминь.
Вышло, конечно, не совсем так, как она хотела. Снова Гим повторил за ней эхом «аминь». Но скульптор немного помолчал и последовал его примеру – от него явно не укрылось упоминание о пророчествах.
– Я уже принес благодарность святому Тиону, отец, но могу повторить все, если ты хочешь послушать. – Гим все еще переживал свое недавнее приключение.
Скульптор улыбнулся:
– Ты уже не маленький, чтобы я присматривал за твоими молитвами. Я понимаю, что сердце твое переполнено, а все, что я понимаю, очевидно также и богу.
В другом поощрении Гим и не нуждался. Он воздел руки к лику бога:
– О покровитель искусств, благодарю тебя еще раз за возможность услужить тебе, за то приключение, что ты подарил мне, и за то, что ты даровал мне благополучное возвращение. Все мои помыслы – о служении тебе, о Тион, и больше всего я надеюсь послужить тебе своею музыкой, но и всю жизнь мою я посвящу служению тебе так, как ты этого пожелаешь. Аминь.
– Аминь, – повторила Элиэль.
– Аминь, – повторил и Скульптор, низко поклонившись. Потом он поднялся с колен – церемония завершилась.
Амбрия Импресарио говорила, и не раз, что боги подарили Элиэль Певице необычайно чуткие уши. Элиэль услышала и те слова, что Кольвин прошептал чуть слышно:
– Боже, помни: он ведь так еще молод!
Она-то услышала. Гим – точно нет. А бог?

Акт третий
Уличное представление
31
– И вот ко мне валом повалили гости, – продолжал Т’лин Драконоторговец. – Очень недурная собой – дама по имени Утиам Флейтист, а с ней прыщавый юнец по имени Не-Помню-Как-Там-Его Трубач. Оба, похоже, лучше разбирались в моем ремесле, чем я сам. Интересно, и как прикажете мне вести дела в Нарше, если меня только и делают, что зажимают в углу, чтобы поведать трагическую сагу о девице, заключенной в темницу по повелению богини?
Казалось, он шутил, но лицо его тем не менее оставалось совершенно серьезным. В маленькой кухне царило некоторое напряжение. Драконоторговец отказался посетить семейную молельню – очень неожиданный поступок, граничащий с серьезным оскорблением. То, что молельня оказалась тайной, могло послужить оправданием, но могло и ухудшить ситуацию, ибо он отказался от редкой чести.
Вообще-то Элиэль привыкла ложиться поздно, но было уже далеко за полночь. Суп оказался горячий и вкусный. Эмбилина чуть ли не силой заставила ее сесть на самый удобный стул. Элиэль, закутанная в одеяла, слушала и клевала носом.
– Интересно, они что, думали, я пойду против воли богини? – Т’лин закатил зеленые глаза к потолку. – Я что, рехнулся? – Все-таки он был слишком велик для этой кухни. Его вытянутые ноги занимали чуть не всю ее, а черный тюрбан почти упирался в потолок. Меч лежал под рукой. – Они даже не знали, где эту девицу прячут. В общем, я их прогнал, и они уехали на мамонтах.
Кольвин Скульптор разделся до поношенной блузы и таких же поношенных кожаных лосин. Он сидел, опершись мускулистыми руками о колени, хмуро поглядывая то на плиту, то на торговца драконами. Ноги его были разуты – подобная вольность тоже была непривычной, но, возможно, умышленной. Этим он как бы показывал, что гость его не так уж и подавляет. Конечно, размерами Кольвин уступал Т’лину, но все же был крепким, рослым мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118