Сердце у нее забилось в ожидании ответа. Да, женись на мне прежде, чем мне станет страшно, и я передумаю. У меня никогда не было ничего такого, клянусь, и не будет по крайней мере десяток лет. Женись на мне завтра, прежде чем рассудок заставит меня отказаться от твоего предложения! Чувства Трея были также в диковинку для него, привычка избегать женитьбы и не связывать себя обязательствами была еще очень сильна. Словно он должен преодолеть врожденный предрассудок.
— Нет, конечно, нет, — ответил он.
— Я бы хотела подождать, пока окрепну. Потому что на собственной свадьбе надо все-таки стоять.
— А я не хочу ждать, — сказал Трей чуть хриплым голосом, трудно сказать от чего, от опасения или больше от облегчения, потому что она могла бы не отвечать вообще… Но его светлые глаза горели страстью — Самое позднее, на следующей неделе, ладно?
— Согласна.
— Мне самому сказать детям или ты сделаешь это?
— Вместе скажем. Они будут вне себя от радости.
— Значит, наши чувства взаимны, — ответил Трей с чарующей любезностью, думая, как удачлив он, что нашел в жизни Импрес, а с ней и счастливое будущее.
Яркий утренний свет подчеркивал бледность Импрес, глаза у нее были темными, как сосновая хвоя, и казались очень большими на осунувшемся лице. Бледность подчеркивалась белым цветом батистовой ночной рубашки, подушки и наволочки. Только волосы цвета дубленой кожи, в беспорядке разбросанные по подушке, выделялись ярким цветным пятном. Тонкие пряди закрывали лоб, виски и спускались до ирландского кружева на ночной рубашке.
Он не может потерять ее, внезапно подумал он с колющим страхом, и во рту сразу же стало сухо Чувство покровительства, совершенно новое для Грея, переполнило его. До Импрес ему не приходило в голову беспокоиться о ком-то еще в жизни, и в первый раз он понял, почему отец так яростно охраняет мать.
Много раз он слышал, как отец говорил: «Я не могу допустить, чтобы твоя мать чувствовала себя несчастной», когда какая-нибудь очередная проделка Трея становилась известной.
— Значит, на следующей неделе мы поженимся. — В его голосе опять слышалась страсть. — Подходит? — добавил он, вспоминая о своих манерах.
Импрес улыбнулась.
— На следующей неделе будет в самый раз.
— Отлично, — сказал он в заключение и нежно поцеловал ее в лоб. — Я скажу Мэйбел, чтобы она подобрала ткань для свадебного платья. Она должна начать шить его немедленно.
— Трей, — прервала его Импрес, — я не хочу большой свадьбы, мне не нужно особое платье. Мне хотелось бы чего-то простого, интимного, а не грандиозно многоактного спектакля.
— Чепуха. — Это был тон мужчины, уверенного, что его приказы будут выполнены наилучшим образом. — Ты — моя Импрес и должна быть одета соответствующим образом. У платья должен быть шлейф, на тебе надеты бриллианты — или ты предпочитаешь сапфиры? В наших копях добывают прекрасные образцы, они бледно-лилового цвета.
Освободив руку, Импрес подняла голову и посмотрела с мягким вызовом в глаза Трея.
— Трей, мне ничего такого не нужно. Мне нужен только ты.
Его руки мгновенно обняли ее за плечи, а голова склонилась так, что их глаза оказались на одном уровне.
— Ты… ты… — прошептал он. — Извини, в самом деле. Все, что ты пожелаешь. Я буду твоим. — Его серебристые мерцающие глаза не отрывались от нее, она увидела в них признательность, заботу и неукротимое желание. — Навсегда.
Чтобы узнать истинное счастье, подумала Импрес, было бы достаточно, чтобы он был ее только в этот момент… а он говорит, что будет принадлежать ей всегда.
— Я люблю тебя, — прошептала она. Слезы блеснули в ее глазах, и мир внезапно стал очень мал, чтобы вместить ее счастье.
Руки Трея гладили ее плечи, скользили по шее, нежно касались лица.
— Не плачь. Я буду заботиться о тебе, — сказал он нежно, — и о детях. Ты — моя жизнь. — Он мягко поцеловал ее, держа свои чувства под контролем, потому что Импрес была слишком слаба после болезни. — Если ты захочешь остаться в горах, мы построим новый дом и замечательную конюшню, посадим деревья, завезем все необходимое для фермы. А если выберешь жизнь под пальмовым деревом на Гаити, так и будет Все, что захочешь, я дам тебе.
Слезы закапали у Импрес из глаз. Ошеломляющая ответственность за детей, которую принял на себя Трей, ощущение его защиты, наконец, просто возможность опереться в тяжелую минуту на человека, которого она любит больше всего в жизни, — чего могла она еще желать? Казалось, беседка, увитая орхидеями, и вечная весна стали реальностью.
— Тебе вовсе не следует давать мне все, — сказала она, и губы у нее затряслись от полноты чувств.
Легким-движением пальцев он вытер ее слезы.
— Я хочу все дать тебе. Я хочу, чтобы ты была счастлива каждый день. Но больше всего я хочу, чтобы ты была моей.
— И я хочу этого больше всего в жизни, — радостно ответила Импрес. — И еще одно, — заявила Импрес, ее оживленные глаза сияли от радости, — ты должен любить меня всю жизнь.
— Ваш покорный слуга, мадам, — ответил Трей шепотом и обнял Импрес.
В этот момент очаровательного колдовства в комнату вторгся стук. Трей только крепче обнял Импрес.
— Уходите, — рявкнул он.
— Ваш отец хочет поговорить с вами, сэр.
Брови Трея удивленно приподнялись. Тиммс? Необычно. Почему не был послан лакей, Чарли или Джордж… Тиммса не использовали на побегушках.
— Должно быть, королевское повеление, — с иронией пробормотал Трей, осторожно опустив плечи Импрес на подушку. — Вернусь через минуту.
— Не уходи… Я хочу сказать, как сильно тебя люблю, — попросила она, касаясь пальцем крыльев его прямого носа.
— Ты будешь делать это целую вечность, сразу же, как я вернусь, — с улыбкой сказал он. Наклонившись, Трей поцеловал ее в губы. — Не оставляй меня, — прошептал он.
Когда Трей открыл дверь, то увидел Тиммса, ожидавшего его с почтением в холле. Послав Импрес воздушный поцелуй, он плотно закрыл за собой дверь и удивленно поднял брови.
— Что еще стряслось, Тиммс? — спросил он.
— Ваш отец не сообщил мне об этом, сэр. — Но Тиммс понимал, что при обычных обстоятельствах его бы не послали за Треем. И он знал, что миссис Брэддок-Блэк плачет…
Глава 13
— Это выходит за всякие рамки, — ярость Трея была беспредельна. — Абсолютно за всякие рамки.
Сидя за столом, Хэзэрд посмотрел на Трея, который вскочил на ноги, вне себя от негодования, с набухшими на шее венами.
— Скажи этой твари, чтобы она поискала других козлов отпущения! — с негодованием закричал Трей. — Нет, лучше я сам скажу!
— Они угрожают Грею Иглу и Буффало Хантеру или любому другому из племени Абсароки. Дункан дал ясно понять, что им все равно, кого обвинять, — спокойно напомнил Хэзэрд, хотя сердце его сжималось от безысходности. Накануне он сделал еще одно предложение Дункану Стюарту, жесткое предложение, которое могло бы удовлетворить обычного шантажиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98