Она снова посмотрела на дочь и на внучку. По выражению ее лица было трудно понять, о чем она думает. — Ты привезла девочку с собой в надежде смягчить мое сердце?
— Признаться, да. — Маргарет чуть не плакала.
— Ну что ж, твой замысел не удался, — заявила виконтесса. — Ты сделала свой выбор, Маргарет, много лет назад. А теперь прости.
— Мама, мы выехали до рассвета, чтобы увидеться с тобой. Не можем ли мы хотя бы спокойно поговорить? Кэролайн пока останется здесь с Уинслоу.
— Нам не о чем говорить, — резко оборвала ее виконтесса, — если только ты не образумилась и не вернулась домой насовсем.
— Но как же мне вернуться домой? — воскликнула ошеломленная Маргарет. — Я ведь не ребенок, а жена и мать. — Она облизнула пересохшие губы. — Мама, нам нужна твоя помощь, — прошептала она. — Мы в безвыходном положении.
Кэролайн прижалась к матери. На какое-то мгновение ей показалось, что вдовствующая виконтесса Стаффордская готова смягчиться. Но лицо той вновь стало безжалостным.
— Ты всегда можешь вернуться домой, несмотря на все, что натворила. — С этими словами виконтесса пошла прочь.
— Если не ради меня, то сделай это хоть ради Кэролайн, твоей внучки! — крикнула ей вслед Маргарет. Но леди Стаффорд даже не обернулась.
Увидев, что Маргарет беззвучно плачет, Кэролайн обняла ее.
— Не плачь, мама. — Девочка сама едва сдерживала слезы. Маргарет присела на корточки перед дочерью и поцеловала ее.
— Понимаю, тебе трудно в это поверить, но она любит нас. Любит.
Кэролайн, конечно, не поверила этому. Она прильнула к матери, чувствуя себя защищенной в ее объятиях, несмотря на все неприятные события.
— Мы вернемся домой? — спросила она. Больше всего сейчас ей хотелось поскорее уйти из этого дома.
— Да, — ответила Маргарет и снова расплакалась.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ КНЯЗЬ
Глава 1
Лондон, лето 1812 года
Толпа гостей теряла терпение. Дамы в бриллиантах, украшавших их шеи, уши и прически, перешептывались, прикрываясь веерами, которые они держали в затянутых в перчатки руках. Мужчины переминались с ноги на ногу, тихо переговаривались, покашливали. Атласные лацканы их черных фраков поблескивали в свете множества свечей, горевших в огромных позолоченных канделябрах. В приглашениях указывалось, что праздник начнется в девять вечера, а сейчас было уже четверть десятого. Полторы тысячи гостей собрались в роскошной лондонской резиденции принца-регента. В столь переполненном бальном зале нельзя было рассчитывать на танцы. Наконец иссяк даже тонкий ручеек припозднившихся гостей. Дорога от Пэлл-Мэлл до Сент-Джеймского дворца была забита четырехместными ландо, фаэтонами и городскими экипажами. Ливрейные лакеи, грумы, кучеры в париках, застыв в ожидании, вытягивали шеи, чтобы ничего не упустить. На площади перед входом в резиденцию неподвижно, как статуи, стояли королевские гвардейцы, готовые дать залп из пятидесяти ружей. Гости, а среди них и Бурбоны, члены французской королевской семьи в изгнании, едва скрывали нетерпение. Принц-регент любил эффектно обставить свое появление на публике. Кажется, на сей раз это ему тоже удастся.
— Вы что-то расстроены, ваше сиятельство, или просто устали ждать? — спросила пикантная рыжеволосая леди.
Высокий светловолосый офицер в темно-зеленом мундире с бронзовыми пуговицами, золотыми эполетами и множеством орденов на груди обернулся и тотчас склонился к ручке обратившейся к нему дамы.
— Леди Кэррэдин, вы напугали меня, — тихо сказал он на безукоризненном английском языке с едва заметным иностранным акцентом.
— Вот как? — усмехнулась она. — Сомневаюсь, что вас кто-нибудь способен напугать, князь Северьянов.
Николай Иванович Северьянов, мужчина более шести футов ростом, возвышался над толпой и над миниатюрной рыжеволосой дамой. Мундир сидел как влитой на его стройной широкоплечей фигуре. Офицер пристально смотрел на собеседницу неотразимым взглядом янтарных глаз.
— Я ничем не отличаюсь от других. — Он едва заметно улыбнулся краешком губ. — Несмотря на небылицы, которые пишут обо мне в ваших газетах.
— Неужели вы читаете сплетни в «Светской хронике»? — Леди Кэррэдин улыбнулась подкрашенными губками.
— Только в случае крайней необходимости.
— Вы знакомы с Чарльзом Коппервиллом? — спросила она, обмахиваясь веером. — Кажется, он знает вас очень хорошо.
— Если мы с ним и встречались, то он не назвал себя, хотя я с удовольствием познакомился бы с ним, причем как можно скорее.
— Мне страшно за беднягу Коппервилла, — театральным шепотом проговорила леди Кэррэдин. — Возможно, ему придется отказаться от колких высказываний, которые он отпускал насчет вас, вашей миссии и вашей страны.
Северьянов промолчал. Не исключено, что его предки в подобном случае сочли бы необходимым защитить свою честь, и тогда оскорбителю наверняка пришлось бы не сладко, но Северьянов отнесся к словам собеседницы равнодушно. Он привык к тому, что его появление в обществе, высказывания, связи мгновенно порождают слухи и сплетни. Особенно наглядно это проявлялось на родине, где каждое слово, каждый шаг и чуть ли не каждая потаенная мысль членов семьи Северьяновых и их дальних родственников давали пищу самым фантастическим небылицам. В Англии Северьянов находился по делу государственной важности. Эта страна и Россия находились в состоянии войны с момента подписания в году Тильзитского договора. В Лондоне князя приняли без особого энтузиазма, поэтому сейчас он предпочел бы обойтись без ядовитых статеек какого-то писаки Коппервилла, лишь подливавших масла в огонь и разжигавших враждебное отношение к нему. Царь Александр крайне нуждался в союзе с Британией, поскольку Наполеон, вволю потешившись над Европой, вторгся теперь на территорию России. Александр, всецело полагаясь на Северьянова, своего давнего и близкого друга, направил его в Лондон с весьма деликатной миссией — наладить отношения между странами.
— Конечно, — продолжала между тем известная светская красавица, — трудно представить себе, что вам небезразличен слух, пущенный о вас каким-то Коппервиллом или кем-то еще…
Северьянов понимал, что леди Кэррэдин имеет в виду недавно появившиеся в печати грязные инсинуации о нем. Газеты утверждали, будто лорд Кэррэдин пришел в ярость, узнав, что супруга наставляет ему рога с «наглым иностранцем», которому он якобы даже угрожал в «Уайт-клубе», старейшем лондонском клубе консерваторов. Северьянов отнесся к утро-зам с полным равнодушием. Страдавшему ожирением лорду Кэррэдину перевалило за шестьдесят, и, по словам супруги, он давно был полным импотентом. Едва ли лорд решился бы осуществить какой-либо акт возмездия.
— То, что думают обо мне другие, интересует меня куда меньше, чем ваше мнение, леди Кэррэдин, — сказал Северьянов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Признаться, да. — Маргарет чуть не плакала.
— Ну что ж, твой замысел не удался, — заявила виконтесса. — Ты сделала свой выбор, Маргарет, много лет назад. А теперь прости.
— Мама, мы выехали до рассвета, чтобы увидеться с тобой. Не можем ли мы хотя бы спокойно поговорить? Кэролайн пока останется здесь с Уинслоу.
— Нам не о чем говорить, — резко оборвала ее виконтесса, — если только ты не образумилась и не вернулась домой насовсем.
— Но как же мне вернуться домой? — воскликнула ошеломленная Маргарет. — Я ведь не ребенок, а жена и мать. — Она облизнула пересохшие губы. — Мама, нам нужна твоя помощь, — прошептала она. — Мы в безвыходном положении.
Кэролайн прижалась к матери. На какое-то мгновение ей показалось, что вдовствующая виконтесса Стаффордская готова смягчиться. Но лицо той вновь стало безжалостным.
— Ты всегда можешь вернуться домой, несмотря на все, что натворила. — С этими словами виконтесса пошла прочь.
— Если не ради меня, то сделай это хоть ради Кэролайн, твоей внучки! — крикнула ей вслед Маргарет. Но леди Стаффорд даже не обернулась.
Увидев, что Маргарет беззвучно плачет, Кэролайн обняла ее.
— Не плачь, мама. — Девочка сама едва сдерживала слезы. Маргарет присела на корточки перед дочерью и поцеловала ее.
— Понимаю, тебе трудно в это поверить, но она любит нас. Любит.
Кэролайн, конечно, не поверила этому. Она прильнула к матери, чувствуя себя защищенной в ее объятиях, несмотря на все неприятные события.
— Мы вернемся домой? — спросила она. Больше всего сейчас ей хотелось поскорее уйти из этого дома.
— Да, — ответила Маргарет и снова расплакалась.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ КНЯЗЬ
Глава 1
Лондон, лето 1812 года
Толпа гостей теряла терпение. Дамы в бриллиантах, украшавших их шеи, уши и прически, перешептывались, прикрываясь веерами, которые они держали в затянутых в перчатки руках. Мужчины переминались с ноги на ногу, тихо переговаривались, покашливали. Атласные лацканы их черных фраков поблескивали в свете множества свечей, горевших в огромных позолоченных канделябрах. В приглашениях указывалось, что праздник начнется в девять вечера, а сейчас было уже четверть десятого. Полторы тысячи гостей собрались в роскошной лондонской резиденции принца-регента. В столь переполненном бальном зале нельзя было рассчитывать на танцы. Наконец иссяк даже тонкий ручеек припозднившихся гостей. Дорога от Пэлл-Мэлл до Сент-Джеймского дворца была забита четырехместными ландо, фаэтонами и городскими экипажами. Ливрейные лакеи, грумы, кучеры в париках, застыв в ожидании, вытягивали шеи, чтобы ничего не упустить. На площади перед входом в резиденцию неподвижно, как статуи, стояли королевские гвардейцы, готовые дать залп из пятидесяти ружей. Гости, а среди них и Бурбоны, члены французской королевской семьи в изгнании, едва скрывали нетерпение. Принц-регент любил эффектно обставить свое появление на публике. Кажется, на сей раз это ему тоже удастся.
— Вы что-то расстроены, ваше сиятельство, или просто устали ждать? — спросила пикантная рыжеволосая леди.
Высокий светловолосый офицер в темно-зеленом мундире с бронзовыми пуговицами, золотыми эполетами и множеством орденов на груди обернулся и тотчас склонился к ручке обратившейся к нему дамы.
— Леди Кэррэдин, вы напугали меня, — тихо сказал он на безукоризненном английском языке с едва заметным иностранным акцентом.
— Вот как? — усмехнулась она. — Сомневаюсь, что вас кто-нибудь способен напугать, князь Северьянов.
Николай Иванович Северьянов, мужчина более шести футов ростом, возвышался над толпой и над миниатюрной рыжеволосой дамой. Мундир сидел как влитой на его стройной широкоплечей фигуре. Офицер пристально смотрел на собеседницу неотразимым взглядом янтарных глаз.
— Я ничем не отличаюсь от других. — Он едва заметно улыбнулся краешком губ. — Несмотря на небылицы, которые пишут обо мне в ваших газетах.
— Неужели вы читаете сплетни в «Светской хронике»? — Леди Кэррэдин улыбнулась подкрашенными губками.
— Только в случае крайней необходимости.
— Вы знакомы с Чарльзом Коппервиллом? — спросила она, обмахиваясь веером. — Кажется, он знает вас очень хорошо.
— Если мы с ним и встречались, то он не назвал себя, хотя я с удовольствием познакомился бы с ним, причем как можно скорее.
— Мне страшно за беднягу Коппервилла, — театральным шепотом проговорила леди Кэррэдин. — Возможно, ему придется отказаться от колких высказываний, которые он отпускал насчет вас, вашей миссии и вашей страны.
Северьянов промолчал. Не исключено, что его предки в подобном случае сочли бы необходимым защитить свою честь, и тогда оскорбителю наверняка пришлось бы не сладко, но Северьянов отнесся к словам собеседницы равнодушно. Он привык к тому, что его появление в обществе, высказывания, связи мгновенно порождают слухи и сплетни. Особенно наглядно это проявлялось на родине, где каждое слово, каждый шаг и чуть ли не каждая потаенная мысль членов семьи Северьяновых и их дальних родственников давали пищу самым фантастическим небылицам. В Англии Северьянов находился по делу государственной важности. Эта страна и Россия находились в состоянии войны с момента подписания в году Тильзитского договора. В Лондоне князя приняли без особого энтузиазма, поэтому сейчас он предпочел бы обойтись без ядовитых статеек какого-то писаки Коппервилла, лишь подливавших масла в огонь и разжигавших враждебное отношение к нему. Царь Александр крайне нуждался в союзе с Британией, поскольку Наполеон, вволю потешившись над Европой, вторгся теперь на территорию России. Александр, всецело полагаясь на Северьянова, своего давнего и близкого друга, направил его в Лондон с весьма деликатной миссией — наладить отношения между странами.
— Конечно, — продолжала между тем известная светская красавица, — трудно представить себе, что вам небезразличен слух, пущенный о вас каким-то Коппервиллом или кем-то еще…
Северьянов понимал, что леди Кэррэдин имеет в виду недавно появившиеся в печати грязные инсинуации о нем. Газеты утверждали, будто лорд Кэррэдин пришел в ярость, узнав, что супруга наставляет ему рога с «наглым иностранцем», которому он якобы даже угрожал в «Уайт-клубе», старейшем лондонском клубе консерваторов. Северьянов отнесся к утро-зам с полным равнодушием. Страдавшему ожирением лорду Кэррэдину перевалило за шестьдесят, и, по словам супруги, он давно был полным импотентом. Едва ли лорд решился бы осуществить какой-либо акт возмездия.
— То, что думают обо мне другие, интересует меня куда меньше, чем ваше мнение, леди Кэррэдин, — сказал Северьянов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96