Ее лицо не выражало ничего, кроме удивления и недоумения.
– Питер и Андреа! – повторила Кэтлин.
Потом мягко начала говорить:
– Но наверняка ты понимаешь…
– Конечно, понимаю. Питер боготворит Андреа…
– Сьюзан, Сьюзан! Что мне сказать?
Кэти начала подыскивать слова, но звонок телефона оторвал их от разговора.
Пока Кэти объяснялась по телефону, принесли почту. Сьюзан сразу увидела среди конвертов знакомый почерк Денниса. Письмо было адресовано ей.
«.. Милая Сьюзан, ты удивишься, но я сам немного растерян. Все просто – я по уши влюбился в Андреа. На этот раз по-настоящему. Мы говорили с ней об этом, мы все время говорим об этом. Сьюзан, я никогда не думал, что можно так любить, как я люблю эту красивую девушку.
… Вероятно, кому-то наша любовь принесет боль. Это ужасно, но неизбежно. Мы не в силах противиться такому чувству.
… Питеру, я думаю… Тебе, дорогая? Милой, верной Кэти? Ничего не поделаешь, любовь на первом месте.
.. До встречи, так как я скоро возвращаюсь и очень рассчитываю на твою помощь. Ведь ты не отвернешься от меня?..»
Сьюзан показала письмо Кэтлин. Та внимательно прочитала его от начала и до конца.
– Ну? Ну, Кэти?
Она лишь равнодушно пожала плечами.
– Кэти, скажи же что-нибудь!
– Что сказать?
– Ты же что-нибудь думаешь по этому поводу!
– Почему ты так решила?
– Ну… о тебе же говорится в письме, – с отчаянием сказала Сьюзан.
Кэти спокойно улыбнулась:
– Обо мне тоже. Тогда я вот что скажу: когда-нибудь с этим человеком надо будет серьезно поговорить.
Сьюзан подумала, что бесполезно выводить Кэти из ее спокойного состояния. Она была слишком спокойна и равнодушна.
Телефон вновь прервал их разговор. Начинался сезон посадки растений. Наступало горячее время.
Отчаянно желая чем-нибудь заняться – все равно чем, – Сьюзан предложила свою помощь Питеру, и он согласился. Ей доверили пикирование рассады. Отупляющее занятие, но в данный момент наиболее подходящее: можно забыться и ни о чем не думать.
Глава одиннадцатая
Теплица, в которой работала Сьюзан, называлась «Городской морг». Девушки, которым она помогала здесь, объяснили, что это название здорово контрастирует с соседней теплицей, которую называли «Бедламом».
– Мы все здесь спокойные и работящие, – весело объяснили они.
Сьюзан подумала, что же тогда происходит в «Бедламе», поскольку «Городской морг», с ее точки зрения, явно не соответствовал своему названию.
Девушки, работавшие с ней, были веселыми и доброжелательными. Ей было интересно с ними. Первые несколько дней Питер часто заходил в их теплицу и смотрел за ее работой. Он внимательно наблюдал, осматривал каждый ящик, с которым она работала.
Однажды утром Питер вошел и сказал:
– Мне нужны несколько ящиков «Больших тихоокеанских дельфиниумов». Вы будете заниматься этим, мисс Ройден.
Редкий сорт требовал больше внимания к себе, и Сьюзан была польщена тем, что его выбор пал именно на нее. Она хотела пройти это испытание. Поэтому Сьюзан еще никогда не работала с таким старанием, как теперь. Ей уже некогда было особенно задумываться.
Миссис Брэй приносила днем большой самовар с чаем и к нему горячие, свежие, с пылу с жару, плюшки. Обычно девушки пили чай парами.
Сьюзан резала бутерброды и находилась в компании девушек весь день, что ее вполне устраивало, поскольку она опасалась, что Питер в любой момент мог начать задавать вопросы. Но шумная атмосфера «Городского морга» не позволяла сделать этого.
Часто к ним присоединялась Кэтлин. Ее постоянно отрывали телефонные звонки, и девочки кричали ей вслед: «Если это о маках, скажи им, что они увяли, Кэт!» Никому не нравилось заниматься ими, поскольку они были слишком маленькими и медленно росли.
Однажды зайдя в дом, Сьюзан столкнулась лицом к лицу с Питером. Ее дневная работа закончилась, и ей было невдомек, как сильно она испачкана. Попытавшись проскользнуть мимо Питера, она немного замешкалась, и он, взяв ее за плечо, резко повернул к себе.
Ей показалось, что он собирался спросить ее о Деннисе. Он должен знать о письме. Вместо этого Питер взял обе ее руки в свои и долго изучал каждую по очереди.
Руки были определенно грязные. Она еще не успела помыться. Хорошей щеткой для ногтей можно привести их в порядок, но глубоко въевшаяся грязь – чистая грязь, как об этом думала она, никогда не беспокоила Сьюзан.
Прошла целая минута, а он все еще не выпускал ее руки. Сьюзан смутилась.
– Андреа была бы шокирована, – заметила она для того, чтобы хоть что-то сказать, и тут же прикусила язык.
Почему она упомянула Андреа?
Питер промолчал. Немного погодя он отпустил ее, и она поспешно ретировалась в свою комнату.
На следующий день, когда луковицы дельфиниумов были готовы для посадки в ящики, именно ее выбрали на эту работу.
– Надень солнечные очки, – посоветовала Лорела. – Они тебе помогут, когда начнут слезиться глаза.
– Я думаю, у меня все будет в порядке.
Сьюзан взяла обратно много луковиц, которые она очистила для Брауни.
Лорела посмотрела на нее с сомнением.
– Они имеют очень сильный запах. Это австралийские луковицы.
– Они острее, чем испанские? – улыбнулась Сьюзан.
«Луковицы, – думала она, – это всего лишь луковицы, чистишь ли ты их или высаживаешь».
Но вскоре поняла, как она ошиблась.
Это был особый сорт, и хотя тонкие зеленые стебли выглядели вполне невинными, эффект оказался разрушительным. От первого ящика у нее начало жечь глаза, от второго она зашмыгала носом, а от третьего у нее потекли слезы.
– Теперь ты принята в члены нашего общества, – приветствовали ее девушки «Городского морга». – Выйди на улицу и подыши, а мы закончим без тебя. И не возражай! Для начала хватило бы и одного ящика.
Сьюзан вышла из теплицы. Яркий солнечный свет заставил ее зажмуриться.
Кто-то подошел к ней и отвел в тень дерева. Она даже не протестовала, так сильно жгло глаза, а слезы все еще лились.
– Женские слезы, – произнес знакомый голос, – означают одно их двух – сожаление о прошлом или страх за будущее. Мисс Ройден, ради Бога, воспользуйтесь платком!
Ей сунули в руку большой кусок материи, и она приняла его с благодарностью.
Потом Сьюзан почувствовала нечто мокрое и холодное. Очевидно, Русти прижался носом к ее рукам. Собака, желая утешить Сьюзан, буквально одолела ее своим мокрым сочувствием.
– Все здесь слишком сильное, – пожаловалась Сьюзан, – включая собачьи нежности.
– Включая дисциплину, я полагаю. Допускаю, что с вами довольно плохо обращались с тех пор, как вы здесь. Первый – Русти, затем эпизод с хлыстом, в следующий раз вы настаивали на том, чтобы превратить себя в наживку для акул. А сейчас я нападаю на вас с луковицами-отравителями. Это действительно кошмар, не так ли?
Сьюзан потерла глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Питер и Андреа! – повторила Кэтлин.
Потом мягко начала говорить:
– Но наверняка ты понимаешь…
– Конечно, понимаю. Питер боготворит Андреа…
– Сьюзан, Сьюзан! Что мне сказать?
Кэти начала подыскивать слова, но звонок телефона оторвал их от разговора.
Пока Кэти объяснялась по телефону, принесли почту. Сьюзан сразу увидела среди конвертов знакомый почерк Денниса. Письмо было адресовано ей.
«.. Милая Сьюзан, ты удивишься, но я сам немного растерян. Все просто – я по уши влюбился в Андреа. На этот раз по-настоящему. Мы говорили с ней об этом, мы все время говорим об этом. Сьюзан, я никогда не думал, что можно так любить, как я люблю эту красивую девушку.
… Вероятно, кому-то наша любовь принесет боль. Это ужасно, но неизбежно. Мы не в силах противиться такому чувству.
… Питеру, я думаю… Тебе, дорогая? Милой, верной Кэти? Ничего не поделаешь, любовь на первом месте.
.. До встречи, так как я скоро возвращаюсь и очень рассчитываю на твою помощь. Ведь ты не отвернешься от меня?..»
Сьюзан показала письмо Кэтлин. Та внимательно прочитала его от начала и до конца.
– Ну? Ну, Кэти?
Она лишь равнодушно пожала плечами.
– Кэти, скажи же что-нибудь!
– Что сказать?
– Ты же что-нибудь думаешь по этому поводу!
– Почему ты так решила?
– Ну… о тебе же говорится в письме, – с отчаянием сказала Сьюзан.
Кэти спокойно улыбнулась:
– Обо мне тоже. Тогда я вот что скажу: когда-нибудь с этим человеком надо будет серьезно поговорить.
Сьюзан подумала, что бесполезно выводить Кэти из ее спокойного состояния. Она была слишком спокойна и равнодушна.
Телефон вновь прервал их разговор. Начинался сезон посадки растений. Наступало горячее время.
Отчаянно желая чем-нибудь заняться – все равно чем, – Сьюзан предложила свою помощь Питеру, и он согласился. Ей доверили пикирование рассады. Отупляющее занятие, но в данный момент наиболее подходящее: можно забыться и ни о чем не думать.
Глава одиннадцатая
Теплица, в которой работала Сьюзан, называлась «Городской морг». Девушки, которым она помогала здесь, объяснили, что это название здорово контрастирует с соседней теплицей, которую называли «Бедламом».
– Мы все здесь спокойные и работящие, – весело объяснили они.
Сьюзан подумала, что же тогда происходит в «Бедламе», поскольку «Городской морг», с ее точки зрения, явно не соответствовал своему названию.
Девушки, работавшие с ней, были веселыми и доброжелательными. Ей было интересно с ними. Первые несколько дней Питер часто заходил в их теплицу и смотрел за ее работой. Он внимательно наблюдал, осматривал каждый ящик, с которым она работала.
Однажды утром Питер вошел и сказал:
– Мне нужны несколько ящиков «Больших тихоокеанских дельфиниумов». Вы будете заниматься этим, мисс Ройден.
Редкий сорт требовал больше внимания к себе, и Сьюзан была польщена тем, что его выбор пал именно на нее. Она хотела пройти это испытание. Поэтому Сьюзан еще никогда не работала с таким старанием, как теперь. Ей уже некогда было особенно задумываться.
Миссис Брэй приносила днем большой самовар с чаем и к нему горячие, свежие, с пылу с жару, плюшки. Обычно девушки пили чай парами.
Сьюзан резала бутерброды и находилась в компании девушек весь день, что ее вполне устраивало, поскольку она опасалась, что Питер в любой момент мог начать задавать вопросы. Но шумная атмосфера «Городского морга» не позволяла сделать этого.
Часто к ним присоединялась Кэтлин. Ее постоянно отрывали телефонные звонки, и девочки кричали ей вслед: «Если это о маках, скажи им, что они увяли, Кэт!» Никому не нравилось заниматься ими, поскольку они были слишком маленькими и медленно росли.
Однажды зайдя в дом, Сьюзан столкнулась лицом к лицу с Питером. Ее дневная работа закончилась, и ей было невдомек, как сильно она испачкана. Попытавшись проскользнуть мимо Питера, она немного замешкалась, и он, взяв ее за плечо, резко повернул к себе.
Ей показалось, что он собирался спросить ее о Деннисе. Он должен знать о письме. Вместо этого Питер взял обе ее руки в свои и долго изучал каждую по очереди.
Руки были определенно грязные. Она еще не успела помыться. Хорошей щеткой для ногтей можно привести их в порядок, но глубоко въевшаяся грязь – чистая грязь, как об этом думала она, никогда не беспокоила Сьюзан.
Прошла целая минута, а он все еще не выпускал ее руки. Сьюзан смутилась.
– Андреа была бы шокирована, – заметила она для того, чтобы хоть что-то сказать, и тут же прикусила язык.
Почему она упомянула Андреа?
Питер промолчал. Немного погодя он отпустил ее, и она поспешно ретировалась в свою комнату.
На следующий день, когда луковицы дельфиниумов были готовы для посадки в ящики, именно ее выбрали на эту работу.
– Надень солнечные очки, – посоветовала Лорела. – Они тебе помогут, когда начнут слезиться глаза.
– Я думаю, у меня все будет в порядке.
Сьюзан взяла обратно много луковиц, которые она очистила для Брауни.
Лорела посмотрела на нее с сомнением.
– Они имеют очень сильный запах. Это австралийские луковицы.
– Они острее, чем испанские? – улыбнулась Сьюзан.
«Луковицы, – думала она, – это всего лишь луковицы, чистишь ли ты их или высаживаешь».
Но вскоре поняла, как она ошиблась.
Это был особый сорт, и хотя тонкие зеленые стебли выглядели вполне невинными, эффект оказался разрушительным. От первого ящика у нее начало жечь глаза, от второго она зашмыгала носом, а от третьего у нее потекли слезы.
– Теперь ты принята в члены нашего общества, – приветствовали ее девушки «Городского морга». – Выйди на улицу и подыши, а мы закончим без тебя. И не возражай! Для начала хватило бы и одного ящика.
Сьюзан вышла из теплицы. Яркий солнечный свет заставил ее зажмуриться.
Кто-то подошел к ней и отвел в тень дерева. Она даже не протестовала, так сильно жгло глаза, а слезы все еще лились.
– Женские слезы, – произнес знакомый голос, – означают одно их двух – сожаление о прошлом или страх за будущее. Мисс Ройден, ради Бога, воспользуйтесь платком!
Ей сунули в руку большой кусок материи, и она приняла его с благодарностью.
Потом Сьюзан почувствовала нечто мокрое и холодное. Очевидно, Русти прижался носом к ее рукам. Собака, желая утешить Сьюзан, буквально одолела ее своим мокрым сочувствием.
– Все здесь слишком сильное, – пожаловалась Сьюзан, – включая собачьи нежности.
– Включая дисциплину, я полагаю. Допускаю, что с вами довольно плохо обращались с тех пор, как вы здесь. Первый – Русти, затем эпизод с хлыстом, в следующий раз вы настаивали на том, чтобы превратить себя в наживку для акул. А сейчас я нападаю на вас с луковицами-отравителями. Это действительно кошмар, не так ли?
Сьюзан потерла глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42