Подобное поведение недостойно леди.
Спенса покоробило от этих слов – леди следовало бы в первую очередь пожалеть свою дочь.
– Признаюсь вам, что мисс Грейнджер меня не приглашала, это была моя инициатива…
– Не важно. Ее поведение было недостойно.
Кинкейд не мог не заметить, что вчера вечером, пока врач осматривал Тори, Лилиан была озабочена не столько здоровьем дочери, сколько мнением гостей. Да, эту женщину трудно назвать любящей матерью. Он всегда принимал безграничную любовь родителей как нечто само собой разумеющееся. «Каким бы я вырос, если бы меня воспитывала такая Женщина?» – подумал он.
– Ваша дочь никоим образом не нарушила правил приличия, миссис Грейнджер, – заявил он, водружая чашку на столик. – Мне просто показалось, что она была чем-то расстроена и ей требовалось немного времени и уединения, чтобы прийти в себя. Думаю, она вернулась бы домой целой и невредимой, если бы я не отправился вслед за ней. Так что вся вина за случившееся лежит на мне.
– Вы очень галантны, мистер Кинкейд. – Лилиан сделала глоток чая. – Возможно, вы поймете меня правильно, если я скажу, что не хочу, чтобы вы встречались с Викторией.
Сиене не привык, чтобы матери отказывали ему от дома. Как правило, обычно бывало наоборот – каждая старалась заполучить столь небедного джентльмена в женихи для своей дочери.
– А что по этому поводу думает Куинтон? – растерянно спросил он.
– Как я уже сказала, мистер Грейнджер не всегда рассуждает разумно, когда речь идет о Виктории. – Голос миссис Грейнджер стал на несколько градусов прохладнее.
– Возможно, это потому, что он считает Викторию достаточно взрослой и позволяет ей самостоятельно принимать решения.
– Мистер Кинкейд, вы человек светский, не лишены привлекательности и можете легко вскружить голову женщине.
«Что-то сейчас мое очарование и умение кружить головы не помогают», – мрачно подумал Спенс. – Я не позволю, чтобы Виктория потеряла шанс устроить свою судьбу и выйти замуж за достойного человека из-за вас, раз вы не собираетесь на ней жениться.
– А почему вы так уверены, что я не собираюсь на ней жениться?
– Я не могу представить, чтобы моя дочь заинтересовала такого человека, как вы, мистер Кинкейд, Я трезво смотрю на вещи и понимаю, что Виктория не красавица.
– Возможно, она не вполне соответствует модным стандартам, миссис Грейнджер, но должен сказать, что ваша дочь – очень красивая девушка. – Спенсер встал, с трудом удерживая на лице маску вежливости, в то время как гаев кипел в его груди. – У нее есть душа, чего не скажешь о многих светских красавицах. И есть храбрость, ибо она не побоялась рискнуть своей жизнью ради меня. Может, вам стоит как-нибудь выбрать время и повнимательнее присмотреться к ней?
– Я не позволю, чтобы со мной говорили подобным тоном, мистер Кинкейд. – Губы Лилиан сжались в тонкую линию.
– Прошу меня простить. – Спенс отвесил преувеличенно галантный поклон. – И благодарю за чай. – Он подхватил коробку и направился к двери.
– Я не разрешаю вам видеться с моей дочерью! – услышал он вслед.
– Вам никогда не приходило в голову, что, возможно, вы не знаете, что для нее лучше? – спросил Спенс, задержавшись на пороге.
– А вы знаете?
– Думаю, да.
– Виктория не одна, мистер Кинкейд.
– Я не против веселой компании, миссис Грейнджер. Спенс пересек прихожую, где звук его шагов казался вызывающе громким. Вот и лестница. Гнев его рос по мере того, как он приближался к комнате Тори. Несколько раз он даже выругался – правда, про себя.
– Я не ваша собственность. – Виктория с негодованием поднялась на ноги.
Не отвечая, Хейуард отошел от окна и приблизился к круглому столику, на котором гордо красовались две дюжины красных роз в хрустальной вазе. Слегка щелкнув по одному из цветков, он недовольно поинтересовался:
– От него?
Тори промолчала, но не потому, что не хотела ответить: то ли гнев, то ли отвращение сжали ее горло, и она просто не могла выговорить ни слова.
– Я бы на вашем месте не возлагал на Кинкейда особых надежд. – Хейуард снял с рукава пылинку. – Говорят, его путь по стране усеян брошенными женщинами.
– Убирайтесь!
Хейуард повернулся и взглянул на Тори. Злоба исказила правильные черты, превратив его лицо в отталкивающую маску.
– Чем скорее вы смиритесь с неизбежным, тем меньше у вас будет проблем. Мы скоро поженимся, так что постарайтесь привыкнуть к этой мысли.
– Нет, это вам придется осознать, что вы должны уйти отсюда!
– Когда мы поженимся, вы об этих словах пожалеете. – Его руки сжались в кулаки. – Уж я сделаю так, что вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь! – Мы не поженимся! – отчеканила Тори.
– Еще как поженимся! – Он направился к ней. Тори разглядела отчаянную решимость в его глазах и какой-то безумный блеск, испугавшие ее. Она попятилась и повторила:
– Уходите!
– У меня много долгов, Виктория. И очень злобные кредиторы, которые угрожают переломать мне ноги, если я не верну им деньги.
– Мне жаль, что ваша страсть к игре навлекла на вас подобные неприятности, мистер Хейуард, но я не собираюсь расплачиваться за ваши слабости своей жизнью.
– Сука!
Он отвесил ей пощечину, и Тори, вскрикнув от неожиданности, упала на подушки. Несколько секунд она просто была не в силах двигаться – никто никогда раньше ее не бил. Она с ужасом смотрела на Хейуарда, прижав к покрасневшей щеке ладошку.
Он выглядел так, словно и впрямь сошел с ума: безумный взгляд, красные пятна на щеках и мелкие бисеринки пота на лбу.
– Как вы осмелились! Уходите…
Ее слова перешли в крик ужаса, когда он бросился на нее.
– Я собираюсь лишить вас выбора! – прорычал он, схватив Тори за запястья.
Он заломил руки ей за голову, и она ощутила боль в раненом боку. Несколько секунд она ловила ртом воздух, но когда дыхание вернулось и она попыталась закричать, он накрыл ее губы своим ртом, и Тори захлебнулась собственным криком. Каждое движение причиняло жгучую боль, но она отчаянно боролась, надеясь сбросить с себя Хейуарда.
– Думаешь, ты слишком хороша для меня? Я тебя проучу. – Голос его дрожал, когда он произносил эти слова. Прикосновение его губ наполнило рот Тори вкусом виски и сигар, и она почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
В сознании ее уживались две мысли, два противоречивых ощущения. С одной стороны, Тори просто не могла поверить, что подобное происходит с ней в ее собственной гостиной, но с другой – она понимала, что этот отчаявшийся человек не остановится перед тем, чтобы изнасиловать ее ради достижения своей цели. Одной рукой удерживая руки Тори, Хейуард скользнул другой к ее ногам и, путаясь в многочисленных складках и оборках, лихорадочно пытался задрать ее юбки. Тори опять сделала попытку закричать и принялась отбиваться с удвоенной энергией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Спенса покоробило от этих слов – леди следовало бы в первую очередь пожалеть свою дочь.
– Признаюсь вам, что мисс Грейнджер меня не приглашала, это была моя инициатива…
– Не важно. Ее поведение было недостойно.
Кинкейд не мог не заметить, что вчера вечером, пока врач осматривал Тори, Лилиан была озабочена не столько здоровьем дочери, сколько мнением гостей. Да, эту женщину трудно назвать любящей матерью. Он всегда принимал безграничную любовь родителей как нечто само собой разумеющееся. «Каким бы я вырос, если бы меня воспитывала такая Женщина?» – подумал он.
– Ваша дочь никоим образом не нарушила правил приличия, миссис Грейнджер, – заявил он, водружая чашку на столик. – Мне просто показалось, что она была чем-то расстроена и ей требовалось немного времени и уединения, чтобы прийти в себя. Думаю, она вернулась бы домой целой и невредимой, если бы я не отправился вслед за ней. Так что вся вина за случившееся лежит на мне.
– Вы очень галантны, мистер Кинкейд. – Лилиан сделала глоток чая. – Возможно, вы поймете меня правильно, если я скажу, что не хочу, чтобы вы встречались с Викторией.
Сиене не привык, чтобы матери отказывали ему от дома. Как правило, обычно бывало наоборот – каждая старалась заполучить столь небедного джентльмена в женихи для своей дочери.
– А что по этому поводу думает Куинтон? – растерянно спросил он.
– Как я уже сказала, мистер Грейнджер не всегда рассуждает разумно, когда речь идет о Виктории. – Голос миссис Грейнджер стал на несколько градусов прохладнее.
– Возможно, это потому, что он считает Викторию достаточно взрослой и позволяет ей самостоятельно принимать решения.
– Мистер Кинкейд, вы человек светский, не лишены привлекательности и можете легко вскружить голову женщине.
«Что-то сейчас мое очарование и умение кружить головы не помогают», – мрачно подумал Спенс. – Я не позволю, чтобы Виктория потеряла шанс устроить свою судьбу и выйти замуж за достойного человека из-за вас, раз вы не собираетесь на ней жениться.
– А почему вы так уверены, что я не собираюсь на ней жениться?
– Я не могу представить, чтобы моя дочь заинтересовала такого человека, как вы, мистер Кинкейд, Я трезво смотрю на вещи и понимаю, что Виктория не красавица.
– Возможно, она не вполне соответствует модным стандартам, миссис Грейнджер, но должен сказать, что ваша дочь – очень красивая девушка. – Спенсер встал, с трудом удерживая на лице маску вежливости, в то время как гаев кипел в его груди. – У нее есть душа, чего не скажешь о многих светских красавицах. И есть храбрость, ибо она не побоялась рискнуть своей жизнью ради меня. Может, вам стоит как-нибудь выбрать время и повнимательнее присмотреться к ней?
– Я не позволю, чтобы со мной говорили подобным тоном, мистер Кинкейд. – Губы Лилиан сжались в тонкую линию.
– Прошу меня простить. – Спенс отвесил преувеличенно галантный поклон. – И благодарю за чай. – Он подхватил коробку и направился к двери.
– Я не разрешаю вам видеться с моей дочерью! – услышал он вслед.
– Вам никогда не приходило в голову, что, возможно, вы не знаете, что для нее лучше? – спросил Спенс, задержавшись на пороге.
– А вы знаете?
– Думаю, да.
– Виктория не одна, мистер Кинкейд.
– Я не против веселой компании, миссис Грейнджер. Спенс пересек прихожую, где звук его шагов казался вызывающе громким. Вот и лестница. Гнев его рос по мере того, как он приближался к комнате Тори. Несколько раз он даже выругался – правда, про себя.
– Я не ваша собственность. – Виктория с негодованием поднялась на ноги.
Не отвечая, Хейуард отошел от окна и приблизился к круглому столику, на котором гордо красовались две дюжины красных роз в хрустальной вазе. Слегка щелкнув по одному из цветков, он недовольно поинтересовался:
– От него?
Тори промолчала, но не потому, что не хотела ответить: то ли гнев, то ли отвращение сжали ее горло, и она просто не могла выговорить ни слова.
– Я бы на вашем месте не возлагал на Кинкейда особых надежд. – Хейуард снял с рукава пылинку. – Говорят, его путь по стране усеян брошенными женщинами.
– Убирайтесь!
Хейуард повернулся и взглянул на Тори. Злоба исказила правильные черты, превратив его лицо в отталкивающую маску.
– Чем скорее вы смиритесь с неизбежным, тем меньше у вас будет проблем. Мы скоро поженимся, так что постарайтесь привыкнуть к этой мысли.
– Нет, это вам придется осознать, что вы должны уйти отсюда!
– Когда мы поженимся, вы об этих словах пожалеете. – Его руки сжались в кулаки. – Уж я сделаю так, что вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь! – Мы не поженимся! – отчеканила Тори.
– Еще как поженимся! – Он направился к ней. Тори разглядела отчаянную решимость в его глазах и какой-то безумный блеск, испугавшие ее. Она попятилась и повторила:
– Уходите!
– У меня много долгов, Виктория. И очень злобные кредиторы, которые угрожают переломать мне ноги, если я не верну им деньги.
– Мне жаль, что ваша страсть к игре навлекла на вас подобные неприятности, мистер Хейуард, но я не собираюсь расплачиваться за ваши слабости своей жизнью.
– Сука!
Он отвесил ей пощечину, и Тори, вскрикнув от неожиданности, упала на подушки. Несколько секунд она просто была не в силах двигаться – никто никогда раньше ее не бил. Она с ужасом смотрела на Хейуарда, прижав к покрасневшей щеке ладошку.
Он выглядел так, словно и впрямь сошел с ума: безумный взгляд, красные пятна на щеках и мелкие бисеринки пота на лбу.
– Как вы осмелились! Уходите…
Ее слова перешли в крик ужаса, когда он бросился на нее.
– Я собираюсь лишить вас выбора! – прорычал он, схватив Тори за запястья.
Он заломил руки ей за голову, и она ощутила боль в раненом боку. Несколько секунд она ловила ртом воздух, но когда дыхание вернулось и она попыталась закричать, он накрыл ее губы своим ртом, и Тори захлебнулась собственным криком. Каждое движение причиняло жгучую боль, но она отчаянно боролась, надеясь сбросить с себя Хейуарда.
– Думаешь, ты слишком хороша для меня? Я тебя проучу. – Голос его дрожал, когда он произносил эти слова. Прикосновение его губ наполнило рот Тори вкусом виски и сигар, и она почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
В сознании ее уживались две мысли, два противоречивых ощущения. С одной стороны, Тори просто не могла поверить, что подобное происходит с ней в ее собственной гостиной, но с другой – она понимала, что этот отчаявшийся человек не остановится перед тем, чтобы изнасиловать ее ради достижения своей цели. Одной рукой удерживая руки Тори, Хейуард скользнул другой к ее ногам и, путаясь в многочисленных складках и оборках, лихорадочно пытался задрать ее юбки. Тори опять сделала попытку закричать и принялась отбиваться с удвоенной энергией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80