– Да, да, – соглашалась она, не вполне понимая, что он имеет в виду.
Он просунул руку между ее и своим телом и принялся гладить ее чуть выше той точки, где их тела сливались воедино. Голова Лили откинулась, ее рот раскрылся в протяжном тихом вскрике. Неверно истолковав этот крик, Дэвон решил, что надо поторопиться. Яростно стиснув ее обеими руками, он стал наносить ей все более частые, глубоко проникающие удары. Его собственное напряжение разрешилось молчаливым и мощным рывком, словно внезапно развязался тугой узел. Потрясенный силой пережитого наслаждения, Дэвон потерял голову, позабыл обо всем на свете. А потом почувствовал себя обессилевшим и как бы заново родившимся. Свободным.
И испуганным.
Он отшатнулся от нее и повернулся на другой бок, но при этом удержал ее руку и поднес ее к губам, не глядя на Лили.
Лили закинула свободную руку за голову и принялась следить за игрой колеблющихся отблесков пламени свечей на потолке. Через минуту ей удалось успокоить дыхание и обуздать бешено бьющееся сердце, но ее нервы все еще были натянуты; тело казалось не просто обнаженным, а как будто лишенным кожи: беззащитным. Что означает это мучительное ожидание? Она чувствовала себя в чем-то обделенной и все же упивалась сокровенной близостью, ощущением единения, связавшего ее с ним. Ей хотелось убедиться, что для него это так же важно, как и для нее. Скосив глаза и украдкой бросив взгляд на его профиль. Лили увидела, что его глаза закрыты. Неужели?.. Нет, не может быть, чтобы он уснул! Все ее чувства были напряжены до предела, ей отчаянно хотелось поговорить с ним, возобновить только что возникшую между ними связь, которая – как она ясно видела – уже начала слабеть и пропадать. Дэвон по-прежнему держал ее за руку, но она опасалась, что он вот-вот уснет и оставит ее одну.
– Дэв? – прошептала Лили, сама поражаясь тому, как волнует ее один лишь звук его имени. – Это было замечательно, правда?
Минута прошла в молчании. Не в силах пребывать в неизвестности. Лили уже была готова повторить вопрос, но тут Дэвон, не улыбнувшись и не повернув к ней головы, ответил:
– Да.
Вот и все.
Она ощутила предательское пощипывание скапливающихся под веками слез, но ничего не сказала, лежа в молчаливой неподвижности и прислушиваясь к его тихому дыханию. Если он не спит, значит, у него просто нет охоты разговаривать, это понятно. Ей становилось все более и более неловко лежать в его постели, но она решила выждать еще немного в надежде, что он заговорит или что-то предпримет.
Ничего не случилось.
– Ну что ж, – вздохнула наконец Лили и села в постели, повернувшись к нему спиной. – Мне пора уходить.
Дэвон открыл один глаз и опять рассмеялся низким грудным смешком. Выбросив вперед руку, он схватил ее за запястье и потянул назад. Лили с тихим возгласом упала на спину. Повернувшись к ней лицом и крепко держа ее на сгибе локтя, он принялся лениво водить рукой по ее груди вдоль и поперек, вызывая возбуждающее ощущение. Лили беспокойно заерзала в постели. Как и в прошлый раз, Дэвон смочил ее соски слюной, а потом подул на них. Внезапный холодок заставил ее поежиться и затаить дыхание. Довольный собой, он обвел кончиком указательного пальца ее пупок, потом скользнул ниже и принялся щекотать ее между ног.
Выгнув спину. Лили повернула голову и посмотрела на него. Их губы почти соприкасались, но Дэвон не стал ее целовать. На миг ее глаза широко раскрылись, потом ресницы затрепетали и опустились. Она почувствовала его руку своей разгоряченной плотью. Палец Девона естественно и мощно проникал в шелковистую и влажную глубину ее лона. Лили выгнулась и громко вскрикнула. Легко, нежно и очень медленно его палец проникал все глубже внутрь и опять выскальзывал наружу. Дэвон, не отрываясь, следил за сменой чувств, отражавшихся на ее раскрасневшемся, влажном от испарины лице. Вдруг Лили, захватив в грудь побольше воздуха, перестала дышать. Он отнял руку.
Увидев у нее на лице ошеломленное и возмущенное выражение обманутого ребенка, Дэвон едва не рассмеялся вслух.
– Ах, Лили, как ты прекрасна! – прошептал он прямо ей в губы. – И я хочу быть внутри, когда заставлю тебя кончить.
Ее голос звучал глуховато, немного хрипло.
– Когда.., что?
Склонившись над нею, Дэвон заставил ее раздвинуть нот еще шире и обхватить себя ими за талию.
– Когда я доставлю тебе удовольствие, – пояснил он, его собственный голос тоже слегка задрожал.
Крепко обняв девушку, он осторожно проник в нее и ощутил бешеный стук ее сердца у своей груди. Его захватило совершенно новое, непривычное и странное чувство: нежность. Упиваясь томительной сладостью ее поцелуев, Дэвон вдруг подумал, что никогда раньше не целовал женщин, с которыми занимался любовью. Лили тихонько вздохнула у него на губах; ее влажное дыхание, нежное, как ласка, показалось ему мимолетным дуновением благодати.
– Дэв… – шепнула она в изумлении. Ощущение тяжести его напрягшегося тела, придавливающего ее к постели, было таким чудесным! Лили еще крепче притянула его к себе. До самой последней секунды они целовались с отчаянной и острой жадностью, а потом замерли, ухватившись друг за друга, оглушенные и онемевшие. Время остановилось, и они вместе пережили потрясение неистового взрыва. Лили показалось, что возврата не будет, что все это никогда не кончится. Тот остаток рассудка, что ей удалось сохранить, заставил ее пережить минуту панического страха. Но вот буря утихла, время опять пошло, а Дэвон с такой нежностью осушил поцелуями слезы испуга у нее на щеках, что ее сердце растаяло от любви к нему.
Ей хотелось сказать ему об этом, но удалось выговорить одно-единственное слово: “Спасибо”. Его лицо было прекрасно. О, как она его любила! Они вместе повернулись на бок, не разжимая объятий.
Должно быть, они уснули. Ей казалось невероятным, что подобное можно пережить еще раз, но, проснувшись, они вновь занялись любовью, а потом еще и еще, и с каждым разом ее изумление росло. Наверное, ей все это снится, такого не бывает наяву. Простые смертные не могут испытывать подобное наслаждение, да еще так часто! Райское блаженство даруется лишь в садах Эдема, а не на грешной земле.
В течение этой бесконечной ночи в ее душе вместе с благоговейным страхом постепенно стало нарастать неудержимое стремление рассказать ему все, но всякий раз, когда она начинала говорить, Дэвон закрывал ей рот поцелуями. Ему явно не хотелось ни говорить, ни думать. Он хотел лишь обнимать ее, потому что она была женщиной, а ему давно уже не приходилось обнимать женщину. У нее была нежная кожа и мягкая плоть, она несла в себе жизнь и тепло, жар и влажную прохладу. Ему хотелось не переживаний, а только ощущений. Ведь она была всего лишь женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59