– Надо новую покровительницу искать. Кюре говорил по этому, как его, алфавиту иди. А кто там следующий, и не упомнишь. Надо будет спросить.
А все-таки обидно. В романах госпожи Жанны кавалеры пока даме тысячу раз в любви не объяснятся, и подойти не смеют. А здесь хоть копье к горлу приставь, ни один вразумительно про любовь не скажет, чтобы было конкретно, ясно и понятно: я тебя люблю. Коротко и ясно. А если и скажет, то наврет. Госпожа Жанна своего Марина небось и близко не подпускала, пока он все, что положено, не указал. И что? Там он был от нее без ума, а здесь, видно, хозяйство, то да се. Вот она и рыдала. И что теперь дальше будет, ни Пресвятой Деве, ни Аллаху неизвестно…»
– Да, маленькая, совсем забыл! – сообщил ей проснувшийся рыжий. – Если ты хочешь услышать, то я тебя люблю.
– А ну пошел отсюда! – разъярилась Жаккетта. – Ничего я слышать не хочу!
– Опять за старое… – потянулся рыжий. Кровать хрустнула.
– Уматывай! – категорически сказала Жаккетта. – Получил, что хотел, – и уходи. Не надо мне твоих одолжений!
– Почему одолжений? – поинтересовался рыжий и достал из-под кровати бутыль. – Разве такая роскошная женщина, как выяснилось, очень в постели горячая, не достойна любви?
Жаккетта задумалась: опять издевается или хоть капельку правды сказал?
Рыжий терпеливо ждал ее ответа.
– Когда любят, так не говорят! – заявила она наконец.
– А как говорят?
– Не так! – отрезала Жаккетта. – Так, как ты сказал люблю, про миску каши говорят.
– Да, я не прав! – согласился рыжий. – Тут не миской каши, а целым котлом пахнет!
– Я тебя укушу! – пригрозила Жаккетта.
– За что? – удивился рыжий.
– За шею! – рявкнула Жаккетта.
– Моя маленькая зубастая рыбка проголодалась, – сделал вывод рыжий. – Спешу за обедом. Любишь псито?
– Что?
– Это местная вкуснятина. Тушат мясо с зеленой фасолью. По глазам вижу, что уже, любишь.
Он поставил бутыль на пол, оделся и вышел в коридор.
«Одно слово – рыжий! – махнула рукой Жаккетта. – Такого не переспоришь!»
Повинуясь чувству долга, она тоже оделась и пошла посмотреть госпожу.
Жанна спала. В этот день она так и не проснулась.
Глава XXIX
Ночью в новолуние вода в заливах была совсем черной, как дорогой бархат. Черные кипарисы стояли на темном острове над черной водой и протыкали макушками звездное небо.
Оставив спящую Жанну в гостинице, рыжий, не давая Жаккетте опомниться и толком переварить хваленое псито, увлек ее на ночное купание. В ту же бухточку, где рыдала утром Жанна.
Летняя вода была теплой и затягивающе мягкой. Теплыми были и нагретые за день прибрежные камни.
Рыжий моментально скинул всю одежду и, фыркая как дельфин, сразу же уплыл в неизвестность по черной воде, оставив Жаккетту на берегу.
Жаккетта, не торопясь, разделась и с недоверием вошла в ночную бездонную воду. Плавала она почти никак – то есть при большом желании выплыла бы, но плавать ради удовольствия было не по ней. Расположившись на мелководье, чувствуя, как мелкие рыбешки легко тыкаются в ее ноги, Жаккетта сидела и с упоением хлопала по водному бархату ладонями, разбивая в мелкие брызги морскую гладь. По ее меркам, это было купание в полную силу.
Вдруг кто-то схватил ее за ногу и дернул. Жаккетта с головой окунулась в воду.
– Нечестно! – завопила она, отплевываясь, вынырнувшему рыжему.
Мокрый, он тоже смотрелся неплохо. Вода стекала по широким плечам и рельефной груди, волосы смешно прилипли ко лбу.
– Ты почему не плаваешь? – требовательно спросил рыжий.
– Не умею я… – нехотя призналась Жаккетта.
– Ничего себе, аквитанка! Да ты должна свой Галльский океан вплавь перемахивать! – возмутился рыжий.
– Я и моря-то не видела толком! – защищалась Жаккетта. – Мы от него далеко. Да и зачем мне плавать?
– Учить тебя сейчас смысла нет! – решил рыжий. – Такая ночь пропадет! Держись за мои плечи!
Жаккетта вцепилась в плечи рыжего, и он поплыл на глубину, легко удерживаясь на поверхности воды вместе с дополнительной нагрузкой.
Жаккетте хотелось визжать от восторга и ужаса. Руки рыжего легко и неторопливо раздвигали воду, и остров становился все дальше. Темные пики кипарисов уменьшались.
– Ой, так мы обратно в Африку уплывем! – крикнула Жаккетта в ухо рыжему.
– Боишься? – спросил тот.
– Боюсь! – призналась Жаккетта. – Вдруг кто-то снизу выплывет и как укусит!
– Не бойся, если это кто и будет, так только такой же любитель приключений, как и мы! Рыбам ты не нужна!
– А мне все равно, кто это будет! – возмутилась Жаккетта.
– Теперь сама плыви!
Такой подлости от рыжего Жаккетта не ожидала. Не успела она и охнуть, как он рывком высвободился из ее рук и нырнул.
Жаккетта с отчаянием замолотила руками по воде, поднимая тучу брызг и чувствуя, что погружается все глубже. Звезды качались перед глазами. Жуткая пустота подстерегала внизу.
Когда на поверхности осталось только ее лицо, рыжий вынырнул и опять подставил плечи. Жаккетта в изнеможении вцепилась в них, радуясь, что опять обрела опору посреди зыбкой воды.
– Да-а, плаваешь ты – как якорь! – сделал вывод рыжий. – Поворачиваем к берегу.
На мелководье Жаккетта немного ожила. Почувствовав, что достает дно ногами, она осмелела и даже отпустила плечи рыжего, делая вид, что плывет сама. На самом деле Жаккетта отталкивалась носками от грунта.
Рыжий с упоением нырял. Жаккетта никак не могла угадать, где в следующий раз появится его голова.
– Хочешь прокатиться на дельфине? – неожиданно предложил рыжий.
– Это как?
– Садись!
Жаккетта осторожно села ему на спину, рыжий нырнул и поплыл под водой. Жаккетта, изо всех сил сжимая бедрами талию пловца, с визгом неслась по морю, разрезая волны грудью. И в конце концов с шумом слетела со скользкой спины.
– Хороший дельфин? – крикнул рыжий, выныривая.
– Замечательный! – призналась Жаккетта.
Они еще немного поплескались на мелководье. Рыжий научил Жаккетту лежать на спине и не тонуть. И выбрались на берег.
– Только предупреждаю, что любить тебя здесь, на песочке, я не буду! – заявил рыжий, одеваясь.
– Почему? – вырвалось у Жаккетты, которая, грешными делом, на это и рассчитывала.
– Ну, во-первых, твоя кровать куда мягче. А во – вторых, нас давно ждет ужин.
Жаккетта, выжимая мокрые волосы, молча кивнула. Пусть так.
Кровать была мягче прибрежного песка, это ее и сгубило. Ей пришлось скрипеть большую часть ночи. Хотя, как всякой кровати, стоящей в гостинице, ей пришлось много чего испытать.
А Жаккетту сгубила репутация хозяина и желание пообщаться с мужчиной в привычном положении, достоинства которого (положения) она отстаивала в споре с Абдуллой.
Хозяин дорожил своей репутацией владельца лучшей гостиницы от Пафоса до Лимасола и постелил постояльцам новенькие жесткие простыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
А все-таки обидно. В романах госпожи Жанны кавалеры пока даме тысячу раз в любви не объяснятся, и подойти не смеют. А здесь хоть копье к горлу приставь, ни один вразумительно про любовь не скажет, чтобы было конкретно, ясно и понятно: я тебя люблю. Коротко и ясно. А если и скажет, то наврет. Госпожа Жанна своего Марина небось и близко не подпускала, пока он все, что положено, не указал. И что? Там он был от нее без ума, а здесь, видно, хозяйство, то да се. Вот она и рыдала. И что теперь дальше будет, ни Пресвятой Деве, ни Аллаху неизвестно…»
– Да, маленькая, совсем забыл! – сообщил ей проснувшийся рыжий. – Если ты хочешь услышать, то я тебя люблю.
– А ну пошел отсюда! – разъярилась Жаккетта. – Ничего я слышать не хочу!
– Опять за старое… – потянулся рыжий. Кровать хрустнула.
– Уматывай! – категорически сказала Жаккетта. – Получил, что хотел, – и уходи. Не надо мне твоих одолжений!
– Почему одолжений? – поинтересовался рыжий и достал из-под кровати бутыль. – Разве такая роскошная женщина, как выяснилось, очень в постели горячая, не достойна любви?
Жаккетта задумалась: опять издевается или хоть капельку правды сказал?
Рыжий терпеливо ждал ее ответа.
– Когда любят, так не говорят! – заявила она наконец.
– А как говорят?
– Не так! – отрезала Жаккетта. – Так, как ты сказал люблю, про миску каши говорят.
– Да, я не прав! – согласился рыжий. – Тут не миской каши, а целым котлом пахнет!
– Я тебя укушу! – пригрозила Жаккетта.
– За что? – удивился рыжий.
– За шею! – рявкнула Жаккетта.
– Моя маленькая зубастая рыбка проголодалась, – сделал вывод рыжий. – Спешу за обедом. Любишь псито?
– Что?
– Это местная вкуснятина. Тушат мясо с зеленой фасолью. По глазам вижу, что уже, любишь.
Он поставил бутыль на пол, оделся и вышел в коридор.
«Одно слово – рыжий! – махнула рукой Жаккетта. – Такого не переспоришь!»
Повинуясь чувству долга, она тоже оделась и пошла посмотреть госпожу.
Жанна спала. В этот день она так и не проснулась.
Глава XXIX
Ночью в новолуние вода в заливах была совсем черной, как дорогой бархат. Черные кипарисы стояли на темном острове над черной водой и протыкали макушками звездное небо.
Оставив спящую Жанну в гостинице, рыжий, не давая Жаккетте опомниться и толком переварить хваленое псито, увлек ее на ночное купание. В ту же бухточку, где рыдала утром Жанна.
Летняя вода была теплой и затягивающе мягкой. Теплыми были и нагретые за день прибрежные камни.
Рыжий моментально скинул всю одежду и, фыркая как дельфин, сразу же уплыл в неизвестность по черной воде, оставив Жаккетту на берегу.
Жаккетта, не торопясь, разделась и с недоверием вошла в ночную бездонную воду. Плавала она почти никак – то есть при большом желании выплыла бы, но плавать ради удовольствия было не по ней. Расположившись на мелководье, чувствуя, как мелкие рыбешки легко тыкаются в ее ноги, Жаккетта сидела и с упоением хлопала по водному бархату ладонями, разбивая в мелкие брызги морскую гладь. По ее меркам, это было купание в полную силу.
Вдруг кто-то схватил ее за ногу и дернул. Жаккетта с головой окунулась в воду.
– Нечестно! – завопила она, отплевываясь, вынырнувшему рыжему.
Мокрый, он тоже смотрелся неплохо. Вода стекала по широким плечам и рельефной груди, волосы смешно прилипли ко лбу.
– Ты почему не плаваешь? – требовательно спросил рыжий.
– Не умею я… – нехотя призналась Жаккетта.
– Ничего себе, аквитанка! Да ты должна свой Галльский океан вплавь перемахивать! – возмутился рыжий.
– Я и моря-то не видела толком! – защищалась Жаккетта. – Мы от него далеко. Да и зачем мне плавать?
– Учить тебя сейчас смысла нет! – решил рыжий. – Такая ночь пропадет! Держись за мои плечи!
Жаккетта вцепилась в плечи рыжего, и он поплыл на глубину, легко удерживаясь на поверхности воды вместе с дополнительной нагрузкой.
Жаккетте хотелось визжать от восторга и ужаса. Руки рыжего легко и неторопливо раздвигали воду, и остров становился все дальше. Темные пики кипарисов уменьшались.
– Ой, так мы обратно в Африку уплывем! – крикнула Жаккетта в ухо рыжему.
– Боишься? – спросил тот.
– Боюсь! – призналась Жаккетта. – Вдруг кто-то снизу выплывет и как укусит!
– Не бойся, если это кто и будет, так только такой же любитель приключений, как и мы! Рыбам ты не нужна!
– А мне все равно, кто это будет! – возмутилась Жаккетта.
– Теперь сама плыви!
Такой подлости от рыжего Жаккетта не ожидала. Не успела она и охнуть, как он рывком высвободился из ее рук и нырнул.
Жаккетта с отчаянием замолотила руками по воде, поднимая тучу брызг и чувствуя, что погружается все глубже. Звезды качались перед глазами. Жуткая пустота подстерегала внизу.
Когда на поверхности осталось только ее лицо, рыжий вынырнул и опять подставил плечи. Жаккетта в изнеможении вцепилась в них, радуясь, что опять обрела опору посреди зыбкой воды.
– Да-а, плаваешь ты – как якорь! – сделал вывод рыжий. – Поворачиваем к берегу.
На мелководье Жаккетта немного ожила. Почувствовав, что достает дно ногами, она осмелела и даже отпустила плечи рыжего, делая вид, что плывет сама. На самом деле Жаккетта отталкивалась носками от грунта.
Рыжий с упоением нырял. Жаккетта никак не могла угадать, где в следующий раз появится его голова.
– Хочешь прокатиться на дельфине? – неожиданно предложил рыжий.
– Это как?
– Садись!
Жаккетта осторожно села ему на спину, рыжий нырнул и поплыл под водой. Жаккетта, изо всех сил сжимая бедрами талию пловца, с визгом неслась по морю, разрезая волны грудью. И в конце концов с шумом слетела со скользкой спины.
– Хороший дельфин? – крикнул рыжий, выныривая.
– Замечательный! – призналась Жаккетта.
Они еще немного поплескались на мелководье. Рыжий научил Жаккетту лежать на спине и не тонуть. И выбрались на берег.
– Только предупреждаю, что любить тебя здесь, на песочке, я не буду! – заявил рыжий, одеваясь.
– Почему? – вырвалось у Жаккетты, которая, грешными делом, на это и рассчитывала.
– Ну, во-первых, твоя кровать куда мягче. А во – вторых, нас давно ждет ужин.
Жаккетта, выжимая мокрые волосы, молча кивнула. Пусть так.
Кровать была мягче прибрежного песка, это ее и сгубило. Ей пришлось скрипеть большую часть ночи. Хотя, как всякой кровати, стоящей в гостинице, ей пришлось много чего испытать.
А Жаккетту сгубила репутация хозяина и желание пообщаться с мужчиной в привычном положении, достоинства которого (положения) она отстаивала в споре с Абдуллой.
Хозяин дорожил своей репутацией владельца лучшей гостиницы от Пафоса до Лимасола и постелил постояльцам новенькие жесткие простыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74