OCR: Roland; Spellcheck nathalte
«В сетях обмана и любви»: Русич; Смоленск; 1994
ISBN 5-88590-324-7
Аннотация
На страницах этой книги читатель познакомится с трогательной историей любви двух молодых людей, которым приходится выдержать нелегкие испытания: путь к счастью преграждают разлука, сомнения, взаимные обиды, неуверенность в себе и ложь. Но охваченные страстью сердца преодолевают все препятствия. Роман отличает динамичный сюжет и тонкий психологизм внутреннего мира героев.
Вивьен Воган
В сетях обмана и любви
Глава 1
Восточный Техас, 1880 год.
С каждой оставленной позади милей Рубел Джаррет все больше убеждался, что это путешествие – чертовски глупая затея. Еще до того, как он покинул Орендж и отправился в маленький, окруженный со всех сторон Пайнейским лесом городок Эппл-Спринз, стали крепнуть его подозрения, что путешествие закончится, в лучшем случае, ничем. Чертовски глупая затея!
Решение он принял на пирушке. Ему отчаянно хотелось увидеть снова Молли Дюрант, и близкие сочли разумным его решение: раз уж он никак не может выбросить ее из головы, пускай уж съездит – успокоит свою боль.
– Ради Бога, – тяжело вздохнул дядя Бейлор над стаканом виски, – скачи же в Эппл-Спринз и посмотри, сохранилась ли в памяти этой девушки та ваша единственная ночь.
– К черту, Бейлор! Она, наверное, увидев меня, с криком убежит!
– Есть способ выяснить это, – возразил Джубел, брат-близнец Рубела. – Займись моей работой в компании «Л и М». Ты сможешь не хуже меня выкурить воров из Пайнейского леса. Одно из отделений компании, как ты знаешь, находится в Эппл-Спринз.
– Вряд ли ее мать окажется ко мне гостеприимна, – сказал Рубел.
– Понравься ей, – посоветовал дядя Бейлор. – Ты хорош в застольных беседах. Что толку понапрасну мучаться? Езжай!
Не было сомнений, его мучения были ужасны, сердце разрывалось от воспоминаний. Рубел согласился с предложением брата. Воры наносят изрядный ущерб лесозаготовительной компании «Латчер и Мур», он расправится с ними и… заодно увидит, все так же ли сладка и чувственна Молли Дюрант, как в ту жаркую летнюю ночь, что он провел в ее объятиях.
«Лунный свет в сосновом бору»… Эту мелодию играли, когда они с Молли под конец приема, устроенного ее матерью, выскользнули из дома и направились к сторожке, не думая ни о чем, кроме страсти.
Густой лес ночью был похож на затемненный зал, а освещенный городок – на театральную сцену. Темные волосы Молли сверкали отблесками лунного света, когда Рубел вел ее – или она вела его? – от величественного старого особняка в дальний уголок сада.
Они не говорили, чем займутся в сторожке. Все случилось само собой. В начале танцев кто-то смешал пунш с брагой, и, возможно, это подтолкнуло дальнейшую череду событий, но, определенно, не брага была первопричиной. В тот миг, когда Рубел и Бейлор вошли в залитый светом холл Блек-Хауз, голубые глаза Молли остановились на Рубеле, и он… тут же влюбился!
Итак, глупо это или нет, он скачет в Эппл-Спринз.
Достигнув Эппл-Крик, Рубел остановился у реки. Мутный поток пересекал дорогу в миле от города, или чуть дальше. Напоив Койота, своего трехлетнего серого жеребца, Рубел умылся, но вода в реке была настолько красноватой, что он испугался – она окрасит ему лицо, но все же, сняв пропыленную дорожную рубашку, он ополоснулся речной водой, а затем уселся под раскидистым дубом. Ветер, обдувая, принялся высушивать влагу с его кожи.
Рубел прожевал кусок холодной соленой свинины и толстый ломоть хлеба, купленный этим утром у старика, жившего неподалеку от дороги в ветхой хижине, примостившейся среди леса на небольшом участке, расчищенном под пашню, что, однако, не мешало старику громогласно называть свою хижину гостиницей.
Нельзя сказать, что с тех пор, как Рубел покинул Орендж, его пища была особенно изысканной, а потому при воспоминании о цыплятах с клецками, которых некогда подавали ему в Блек-Хауз, он вынужден был сглотнуть набежавшую слюну. Образ этих воздушных клецок показался Рубелу сладким, как леденцы.
Застегивая чистую голубую рубашку – ее цвет напоминал о небесных глазах Молли – он пробежал пальцами по волосам, поправил вслед за тем подпругу у Койота и нетерпеливо вскочил в седло. Предвкушение встречи с Молли волновало его с каждым днем все больше. Вспомнив, как в то давнее утро он вылезал из пряно пахнущего сена, Рубел не смог сдержать улыбки.
Высокие золотистые сосны и виргинские дубы окружали изрезанную тележной колеей красноватую дорогу, по которой он ехал. Ветви деревьев смыкались над головой, образуя непроницаемый зеленый навес и превращая тем самым дорогу в подобие огромного туннеля. Стволы деревьев обвивала жимолость, и среди разнообразия оттенков зеленого пестрели яркие цветы. Время от времени в пейзаж врывался одинокий кустарник кизила, белые цветы на величавых ветках казались подношением неведомым богам. Пьянящий аромат жимолости, сосновой хвои и бесчисленных растений, названия которых не знал Рубел, вызывал у него мучительные ощущения, какие он не испытывал, по меньшей мере, год: тело, казалось, переполнилось волнующим ожиданием, и радостная мелодия рвалась из души. Прежде чем Рубел сам понял, что делает, он запел гимн зеленому своду над головой и крошечному просвету в конце длинного туннеля. Песня восхваляла край, облюбованный для жизни маленькой общиной Эппл-Спринз – райский уголок возле мельницы на реке Ангелина.
«Люби меня в лунном свете, – пел он, в лунном свете, среди золотистых сосен…»
Он не был уверен в правильности слов, но они как нельзя лучше подходили к его настроению.
Отдавая себе отчет в том, что сходит с ума, Рубел все же был не в состоянии умерить пыл. Видения, в которых царила Молли Дюрант, преследовали его до головокружения. Волнистые черные волосы в беспорядке ниспадали вокруг волшебного лица, локоны касались щек, словно созданные для поцелуев губы были приоткрыты, несколько соломинок запуталось в волосах – такой он видел ее в последний раз. Но больше всего мучили Рубела ее глаза. Эти глаза не давали ему покоя весь год – блестящие, чувственные, мечтательные…
… Глаза подзывали его, заманивая в ловушку, в то время как его руки ворошили темные волосы. Именно глаза заставили Рубела год назад подпрыгнуть и столь стремительно, как он только мог, умчаться из Блек-Хауз, прочь от Эппл-Спринз, прочь от Молли Дюрант, прочь от страха – животного страха зверя, пойманного в ловушку, попавшегося в плен. Он считал: здравомыслящий мужчина должен избегать брачных уз, детей и ответственности.
Но он так и не смог избавиться от преследовавших его голубых глаз Молли. Целый год они внимательно смотрели на него, и Рубел был не в состоянии залить их виски, вытеснить проститутками или скрыться от них в увеселительных прогулках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92