-
Стрела. Под левой лопаткой. Два миллиметра от сердца.
- Чака! - закричал Григ. - Чака, милая! Я здесь! Постой! - Он уже
шпорил и гнал, гнал изо всех сил, каблуками, шенкелями, Гномом свою
гнедую, лупил по шее, пригнувшись к холке - туда, туда, через реку.
- Прямую! - закричал он, чувствуя, что теряет рассудок. - Где
трансляция? Томпсон! Сделай, что можешь! Не дай ей умереть!
Он уже снова видел ее глазами. Руку, лежащую на сухой земле, бурые в
сгущающейся темноте травинки - на одной из них сидела маленькая улитка.
- Ох, - услышал он невнятицу ее мыслей, - больно как... ушел... за
что... не хочу...
Изображение помутнело, покрылось слепыми пятнами уходящего сознания.
Потом на мгновение прояснилось, земля двинулась, поплыла в сторону. Небо
из серо-фиолетового стало розовым, а потом багровым, взгляд уперся в
противоположный берег, над которым горел закат, и там, в густой тени
нависающего над узкой прибрежной полоской обрыва, Григ увидел едва
различимую фигуру.
- Вот оно как... - донеслось до него.
Это был стрелец. Тот самый, четвертый, выбитый из седла ухватом.
Вопреки прогнозу Гнома он пришел в себя. Увидев за рекой бегущих людей,
сделал то, что ему было положено.
Вынесшийся на берег Григ своими уже глазами увидел почти у самого
леса скачущего по-заячьи Прова и Чаку - недвижно замершую на той стороне
маленькую черную фигурку, скорчившуюся в предсмертной судороге.
- Чака! - снова закричал он. - Чака, милая, не умирай! Я здесь!
Подожди меня!
Спуск, по которому он скатился к реке, был всего метрах в ста от
стрельца, и Григ, выхватив нож, так перетянул Ягодку камчой, что она, дико
заржав, на бешеной скорости помчалась вдоль берега.
- Не сметь! - забился в ушах предостерегающий возглас Гнома. - Григ!
Не сходи с ума!
Не отвечая, стиснув до боли челюсти, слепнущий от ярости и горя, Григ
еще ухватил пляшущим взглядом стрельца, который почему-то бросил лук и
судорожно задергал рукой, пытаясь вытащить из ножен саблю. Но было уже
поздно. Ягодка вихрем промчалась последний десяток метров и, словно
получив от Грига весь заряд переполняющей его ненависти, грудью на всем
скаку ударила стрельца и, отшвырнув его, как перышко, в сторону, помчалась
дальше, а потом, остановленная железной рукой, встала с истошным ржанием
на дыбы.
- Григ! Григ! - кричал Гном. - Остановись! Он должен жить! Это
флюктуация! Григ! Не делай этого!
Подогнав Ягодку к валяющемуся мешком стрельцу, Григ с ножом в руке
спрыгнул на песок, сгреб в ладонь воротник у горла, приподнял
бесчувственное тело.
- Должен жить?! - переспросил он, глядя на запрокинутое, бледное,
усыпанное юношескими угрями лицо. - Он должен, а она?
- Любимый, - прозвучал вдруг в голове слабый и тихий голос. - Где ты?
- Чака?!
Отшвырнув стрельца, Григ бросился к реку.
- Чака! - звал он. - Чака, я здесь! Держись! Я сейчас! Чака, милая,
не умирай! Держись! Я люблю тебя! Люблю! Только не умирай! Подожди меня!
Намокшая одежда и сапоги мешали ему в воде, делали его тяжелым и
неповоротливым. В этом месте было чуть глубже двух метров, и поэтому Григ
плыл, рывками продираясь сквозь медленное течение. Холода он не
чувствовал. Потрясенное сознание выхватывало только освещенный кусок
берега с одинокой ивой у воды да собственные руки, вонзающиеся в черное
зеркало реки.
- Люблю... - как вздох донеслось до него откуда-то с той стороны.
Он уже коснулся дна и брел, отчаянно проталкиваясь сквозь воду,
ставшую вдруг густой и вязкой, как желе.
- Все, - услышал он. - Вот и все, любимый...
- Чака! - закричал Григ, немея от непередаваемого ужаса. - Чака,
постой!
- Конец, - сказал Мистер Томпсон. - Большая кровопотеря. Не удалось
зарастить.
Шатаясь, Григ выбрался на берег, с трудом поднимая ноги, побежал
вперед. Уже стемнело, и камера на церкви теперь не могла ему помочь, но,
видимо, инстинкт вел его, и бежал он правильно. Потому что наткнулся на
Чаку почти сразу.
Она лежала ничком, неестественно вывернув голову, глядя застывшими
глазами в пустоту, и изо рта у нее вытекала тоненькая струйка крови.
- Чака... - прошептал Григ, слепо обводя помутившимся взглядом
верхушки деревьев, словно надеясь, что сейчас, в это последнее мгновение,
случится невозможное, скользнет, как это бывало не раз, над лесом
спасательный глайдер, и из лопнувшего его нутра разом посыплются быстрые
ловкие парни, покатятся санитарные модули и выдвинется, накрывая Чаку,
прозрачная колонна реаниматора. - Девочка моя...
Тихо свистел в перьях торчащей из-под лопатки стрелы ветер. Где-то
далеко в чаще кричала кукушка, обещая кому-то долгую жизнь. Быстро
смеркалось. Бессмысленно перебирая шнурки на поясе, Григ сидел рядом с
остывающим телом Чаки, а в голове что-то звенело, спутывая и переменчивая
мысли, и в горле стоял плотный, горький ком, мешающий дышать.
Во что бы то ни стало он должен был сбросить оцепенение, встать и
начать действовать - броситься за уходящим все глубже в лес архонтом,
догнать его, отнять перстень, вырвать любой ценой заветную тайну. Но не
было сил даже пошевелиться, разжать туго стиснутые кулаки - и так он и
продолжал сидеть, чувствуя безмерную усталость и непреодолимое желание
умереть.
Все погибли. Все, кто ступил на зыбкую, едва отмеченную вешками тропу
его Поиска, погибли, вымостив своими телами готовую засосать каждого
трясину. Они не были первыми на этом гибельном пути, но такую обильную
жатву смерть не собирала до сих пор ни в одной экспедиции. Шесть сантеров,
включая Джой, были рекордом даже для программы, угробившей уже шестьдесят
человек. Конечно, они знали, на что идут, но все равно это была безмерно
дорогая плата за Контакт. Контакт, который так и не состоялся...
Пока еще не состоялся!
Рывком стащив сапоги, он вылил из них воду, выжал и заново намотал
подвертки, пружинисто поднялся на ноги. В голове шумело, и лицо горело,
словно обожженное. Но теперь он ощущал в себе силу. Еще не вечер! Остался
Пров. И перстень у Прова. И движение гуманоида в столбе тоже никто не мог
у них отнять. У них у всех. Это была их надежда. Она оставалась несмотря
ни на что. И ей он погибнуть не даст!
Негнущимися пальцами Григ закрыл Чаке глаза.
- Гном! - позвал он. - Мистер Томпсон! Пеленг пятого "маячка".
Захороненные с разных сторон от Москвы, Гном и Мистер Томпсон
обеспечивали абсолютно точную наводку на любой объект, снабженный
"маячком", и, глядя на два четких сигнала, свой и Прова, высвеченных
локаторами недалеко от края лесного массива, находящихся по карте к
востоку от Рожаи, Григ понимал, что архонт от него ни за что не уйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Стрела. Под левой лопаткой. Два миллиметра от сердца.
- Чака! - закричал Григ. - Чака, милая! Я здесь! Постой! - Он уже
шпорил и гнал, гнал изо всех сил, каблуками, шенкелями, Гномом свою
гнедую, лупил по шее, пригнувшись к холке - туда, туда, через реку.
- Прямую! - закричал он, чувствуя, что теряет рассудок. - Где
трансляция? Томпсон! Сделай, что можешь! Не дай ей умереть!
Он уже снова видел ее глазами. Руку, лежащую на сухой земле, бурые в
сгущающейся темноте травинки - на одной из них сидела маленькая улитка.
- Ох, - услышал он невнятицу ее мыслей, - больно как... ушел... за
что... не хочу...
Изображение помутнело, покрылось слепыми пятнами уходящего сознания.
Потом на мгновение прояснилось, земля двинулась, поплыла в сторону. Небо
из серо-фиолетового стало розовым, а потом багровым, взгляд уперся в
противоположный берег, над которым горел закат, и там, в густой тени
нависающего над узкой прибрежной полоской обрыва, Григ увидел едва
различимую фигуру.
- Вот оно как... - донеслось до него.
Это был стрелец. Тот самый, четвертый, выбитый из седла ухватом.
Вопреки прогнозу Гнома он пришел в себя. Увидев за рекой бегущих людей,
сделал то, что ему было положено.
Вынесшийся на берег Григ своими уже глазами увидел почти у самого
леса скачущего по-заячьи Прова и Чаку - недвижно замершую на той стороне
маленькую черную фигурку, скорчившуюся в предсмертной судороге.
- Чака! - снова закричал он. - Чака, милая, не умирай! Я здесь!
Подожди меня!
Спуск, по которому он скатился к реке, был всего метрах в ста от
стрельца, и Григ, выхватив нож, так перетянул Ягодку камчой, что она, дико
заржав, на бешеной скорости помчалась вдоль берега.
- Не сметь! - забился в ушах предостерегающий возглас Гнома. - Григ!
Не сходи с ума!
Не отвечая, стиснув до боли челюсти, слепнущий от ярости и горя, Григ
еще ухватил пляшущим взглядом стрельца, который почему-то бросил лук и
судорожно задергал рукой, пытаясь вытащить из ножен саблю. Но было уже
поздно. Ягодка вихрем промчалась последний десяток метров и, словно
получив от Грига весь заряд переполняющей его ненависти, грудью на всем
скаку ударила стрельца и, отшвырнув его, как перышко, в сторону, помчалась
дальше, а потом, остановленная железной рукой, встала с истошным ржанием
на дыбы.
- Григ! Григ! - кричал Гном. - Остановись! Он должен жить! Это
флюктуация! Григ! Не делай этого!
Подогнав Ягодку к валяющемуся мешком стрельцу, Григ с ножом в руке
спрыгнул на песок, сгреб в ладонь воротник у горла, приподнял
бесчувственное тело.
- Должен жить?! - переспросил он, глядя на запрокинутое, бледное,
усыпанное юношескими угрями лицо. - Он должен, а она?
- Любимый, - прозвучал вдруг в голове слабый и тихий голос. - Где ты?
- Чака?!
Отшвырнув стрельца, Григ бросился к реку.
- Чака! - звал он. - Чака, я здесь! Держись! Я сейчас! Чака, милая,
не умирай! Держись! Я люблю тебя! Люблю! Только не умирай! Подожди меня!
Намокшая одежда и сапоги мешали ему в воде, делали его тяжелым и
неповоротливым. В этом месте было чуть глубже двух метров, и поэтому Григ
плыл, рывками продираясь сквозь медленное течение. Холода он не
чувствовал. Потрясенное сознание выхватывало только освещенный кусок
берега с одинокой ивой у воды да собственные руки, вонзающиеся в черное
зеркало реки.
- Люблю... - как вздох донеслось до него откуда-то с той стороны.
Он уже коснулся дна и брел, отчаянно проталкиваясь сквозь воду,
ставшую вдруг густой и вязкой, как желе.
- Все, - услышал он. - Вот и все, любимый...
- Чака! - закричал Григ, немея от непередаваемого ужаса. - Чака,
постой!
- Конец, - сказал Мистер Томпсон. - Большая кровопотеря. Не удалось
зарастить.
Шатаясь, Григ выбрался на берег, с трудом поднимая ноги, побежал
вперед. Уже стемнело, и камера на церкви теперь не могла ему помочь, но,
видимо, инстинкт вел его, и бежал он правильно. Потому что наткнулся на
Чаку почти сразу.
Она лежала ничком, неестественно вывернув голову, глядя застывшими
глазами в пустоту, и изо рта у нее вытекала тоненькая струйка крови.
- Чака... - прошептал Григ, слепо обводя помутившимся взглядом
верхушки деревьев, словно надеясь, что сейчас, в это последнее мгновение,
случится невозможное, скользнет, как это бывало не раз, над лесом
спасательный глайдер, и из лопнувшего его нутра разом посыплются быстрые
ловкие парни, покатятся санитарные модули и выдвинется, накрывая Чаку,
прозрачная колонна реаниматора. - Девочка моя...
Тихо свистел в перьях торчащей из-под лопатки стрелы ветер. Где-то
далеко в чаще кричала кукушка, обещая кому-то долгую жизнь. Быстро
смеркалось. Бессмысленно перебирая шнурки на поясе, Григ сидел рядом с
остывающим телом Чаки, а в голове что-то звенело, спутывая и переменчивая
мысли, и в горле стоял плотный, горький ком, мешающий дышать.
Во что бы то ни стало он должен был сбросить оцепенение, встать и
начать действовать - броситься за уходящим все глубже в лес архонтом,
догнать его, отнять перстень, вырвать любой ценой заветную тайну. Но не
было сил даже пошевелиться, разжать туго стиснутые кулаки - и так он и
продолжал сидеть, чувствуя безмерную усталость и непреодолимое желание
умереть.
Все погибли. Все, кто ступил на зыбкую, едва отмеченную вешками тропу
его Поиска, погибли, вымостив своими телами готовую засосать каждого
трясину. Они не были первыми на этом гибельном пути, но такую обильную
жатву смерть не собирала до сих пор ни в одной экспедиции. Шесть сантеров,
включая Джой, были рекордом даже для программы, угробившей уже шестьдесят
человек. Конечно, они знали, на что идут, но все равно это была безмерно
дорогая плата за Контакт. Контакт, который так и не состоялся...
Пока еще не состоялся!
Рывком стащив сапоги, он вылил из них воду, выжал и заново намотал
подвертки, пружинисто поднялся на ноги. В голове шумело, и лицо горело,
словно обожженное. Но теперь он ощущал в себе силу. Еще не вечер! Остался
Пров. И перстень у Прова. И движение гуманоида в столбе тоже никто не мог
у них отнять. У них у всех. Это была их надежда. Она оставалась несмотря
ни на что. И ей он погибнуть не даст!
Негнущимися пальцами Григ закрыл Чаке глаза.
- Гном! - позвал он. - Мистер Томпсон! Пеленг пятого "маячка".
Захороненные с разных сторон от Москвы, Гном и Мистер Томпсон
обеспечивали абсолютно точную наводку на любой объект, снабженный
"маячком", и, глядя на два четких сигнала, свой и Прова, высвеченных
локаторами недалеко от края лесного массива, находящихся по карте к
востоку от Рожаи, Григ понимал, что архонт от него ни за что не уйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41