Тихий ропот множества голосов усиливался в ее голове до рева. Имоджин так долго прожила в изоляции, что ее ужасало присутствие людей из имения и ближайших деревень. Шум туманил разум, она двигалась, как во сне.
В этом сне единственной реальностью был Роберт. Исходящее от него тепло умеряло страх, от которого внутренности сворачивались в холодный ком. Он держал ее возле себя так бережно, как будто она была из хрусталя.
Такая нежность была самым удивительным из всего, что она открыла в этом воине. Она ожидала, что он разозлится из-за ее нежелания покинуть комнату, но он просто поднял ее с пола и взял под руку, уверенно положив другую руку сверху. Имоджин оказалась почти заключена в объятие.
Роберт медленно вывел ее из спальни. Спокойный низкий голос придал сил сделать первый шаг. Потом следующий. Но перед лицом множества людей этого было уже недостаточно.
– Мы подошли к двери главного зала. Все хорошо, – подбодрил ее Роберт, но даже его спокойный голос не смог унять хаос в душе. Все силы ушли на то, чтобы дойти до двери, а теперь они растаяли.
От неуверенности она словно приросла к полу.
– Я слышу много людей. Сколько их? – Голос надломился от ужаса. – Их слишком много.
Он отпустил ее руку, обнял за дрожащие плечи, покрепче прижал к себе. У нее не было сил отказаться от этой поддержки.
Она прислонилась к нему, едва удерживаясь от того, чтобы не уткнуться головой в мужское плечо. Он такой сильный, что сможет одолеть весь мир. Впервые за всю жизнь она положилась на чью-то силу.
Сейчас было не важно, что Роберта прислал братец, что она его совсем не знает. Единственное, что имело значение, – это его сильная, мускулистая фигура и покой, который он излучает. Запах мужчины и сандалового дерева ее успокоил, но и странным образом взволновал.
– Здесь только домашние, – утешил ее Роберт, – и жители соседних деревень.
Она глубоко, прерывисто вздохнула.
– Я слишком долго была одна.
На секунду Роберт прижал ее к себе, и Имоджин почувствовала, что он тоже глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– Что ж, теперь вы не одна.
Он даже себе не смог бы объяснить, почему после ее слов стеснило грудь. Чувство было такое странное, что он не пытался его как-то определить.
Легче было понять, что вызывает ярость: вопросы, сверлившие мозг. Он знал, что ответы ему не понравятся.
Почему эту женщину вышвырнули в безвестный уголок на удаленном острове? Почему бросили на попечение нескольких женщин и стариков? Почему оставили в такой изоляции, что она пугается даже людей, собравшихся на ее свадьбу?
Это было непонятно, но когда он попытался найти причину преступного умысла, в его глазах загорелся смертельный огонь, и Роберт постарался унять свою злость.
В нем клокотал праведный гнев, но он не хотел, чтобы хрупкая женщина это почувствовала и испугалась силы его гнева. Видит Бог. Роберт и сам был им слегка напуган.
– Что такое? Вы напряглись. Что-то идет не так? – дрожащим голосом спросила Имоджин.
Роберт старательно расслабил мышцы, отругав себя за то, что не проявил осторожности. Может, его невеста и слепая, но отнюдь не бесчувственная дура. Она заметила охвативший его гнев, и хотя он был направлен на ее врагов, Роберт не желал, чтобы кто-то знал о том, чем он обеспокоен и недоволен.
К тому же с прошлым ничего не поделаешь. Позднее у него будет время для возмездия. А сейчас ей лучше не знать, с каким буйным рыцарем она связывает свою судьбу.
– Ничего особенного, просто я не вижу священника и беспокоюсь.
Она кивнула и инстинктивно обвела комнату незрячими глазами.
Его холодный ответ вызвал разочарование, и она жестко сказала себе, что не имеет права на искренние чувства. В конце концов, это всего лишь сделка, и если ей приятно находиться в его руках, это вовсе не значит, что нужно ожидать от него фальшивого проявления чувств, которых он не испытывает.
– Вы, случайно, не меня ищете? – послышалось сзади.
Роберт повернулся и с прищуром посмотрел на священника, который в ответ добродушно улыбнулся.
– Извините за задержку, – бодрым тоном сказал священник и разгладил и без того аккуратное одеяние, – но я… э-э… был в отлучке, когда принесли ваше послание.
Он обаятельно улыбнулся, и Роберт постарался спрятать острую неприязнь к этому льстивому человечку.
Его настроение не улучшилось, когда священник перевел взгляд на Имоджин и просиял.
– Позвольте сказать, мне редко доводилось видеть столь лучезарную невесту, как наша прекрасная леди Имоджин. – Он поднес к губам ее руку и приложился к кончикам пальцев.
Роберт чуть не зарычал. Ему страстно хотелось ударить негодяя, но он ограничился тем, что вперил в него взгляд, обращавший в бегство даже закаленных бойцов. Священник этот взгляд проигнорировал, задержал губы на ее коже, затем, должно быть, все же заметил недовольство Роберта и со вздохом отстранился. Роберт с трудом удержался, чтобы не схватить руку Имоджин и не вытереть.
– Думаю, пора начинать. – Священник с видимым облегчением вздохнул. – Небольшое вступительное слово, и я доведу эту толпу до предсвадебного исступления.
Коротышка уверенно вошел в зал и потребовал тишины. Роберт поморщился. Казалось, священник повелевает собравшимися, как рабами.
– Безмозглый осел, – прорычал он, ни к кому не обращаясь.
– Он всегда таким был. – Имоджин улыбнулась.
Роберт поднял брови.
– Вы знаете этого напыщенного дурака?
– Я его помню, – поправила она. – Йен учился на оруженосца, служил у моего отца. Он был любителем женщин, пока не… м-м, не понял своего «призвания». Хотя я не знала, что он священник здешнего прихода. – Она пожала плечами. – Наверное, его назначил Роджер. Эти двое всегда были близки.
Роберт озадаченно нахмурился.
– Откуда вы знаете, что это Йен, если…
– Если не вижу его, вы хотите сказать? – спросила она, и Роберт в ответ хмыкнул, немало смущенный собственной неуклюжестью.
– Я чувствую, – сказала она, впервые стараясь объяснить свой темный мир. – Мы больше, чем тела и лица. У человека столько других маленьких особенностей, что если быть внимательным, без труда их распознаешь. Я знала Йена в детстве. Звук голоса, отсутствие кончика пальца на правой руке. – В первый раз за это утро она по-настоящему улыбнулась. – Гладкая, самодовольная чепуха, которая льется, стоит ему открыть рот. Все это отличительные признаки.
Роберт невольно улыбнулся, и злость, которую он испытал к священнику, немного остыла.
– Самодовольная чепуха или что другое, но именно он нас обвенчает.
«Обвенчает». От этого слова у Имоджин живот свело холодом. Для поддержки она положила руку на грудь Роберта.
– Вы уверены, что хотите этого? Я понимаю, вы это делаете, чтобы получить землю, но, наверное, есть какие-то другие способы… – Она ощутила беспокойство в своем голосе, но не знала, что больше боится услышать в ответ – «да» или «нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67