– Я что, буду мыться в грязной морской воде? – воскликнула Доун.
Девушка выпрямилась и отвела тыльной стороной ладони упавшую на лоб прядь темных прямых волос.
– Да. Ведь вы уже искупались в этой воде. Почему бы не сделать это еще раз?
С первого взгляда Моника показалась Доун жуткой замарашкой. Ее потрепанная блузка и длинная клетчатая юбка были грязными и мятыми, лицо вымазано в жире и копоти, а волосы спутаны, как свившиеся в клубок змеи. Однако когда Доун начала яснее видеть в сумрачной комнате, она разглядела, что бедная служанка, несмотря на неряшливый вид, весьма симпатична.
В лице Моники экзотически сплавились черты ее европейских и азиатских предков. Под мешковатой одеждой угадывалась прекрасная фигура: высокая грудь и точеные округлые ягодицы, обрисовавшиеся под юбкой, когда она склонилась над ванной.
– Моника, ты давно в плену у пиратов?
Девушка нахмурилась и пожала плечами.
– Месяца три-четыре, точно не знаю. Мы с мамой плыли из Сингапура в Макао на встречу с отцом, португальским торговым агентом. Пираты захватили наше судно и взяли в плен молоденьких девушек. Они предлагали освободить меня за выкуп, но мой отец посчитал сумму слишком большой и отказался платить.
Доун в ужасе смотрела на девушку:
– Твой родной отец приговорил тебя к пожизненному рабству, пожалев какие-то жалкие деньги?
– Намного проще завести другую дочь, чем достать золото и серебро.
– Какая дикость!
Моника выпрямилась и обернулась к Доун, вытирая руки об юбку.
– Это дикая земля, мэм. Мужчины безжалостны друг с другом и со своими женщинами. Они ведут себя как хищные тигры в джунглях.
– А сколько всего женщин на борту «А-Ма»?
– Человек десять – пятнадцать.
Доун откашлялась.
– И в чем состоят их обязанности?
Моника посмотрела на нее с веселым удивлением:
– Вы шутите, мэм? Как и повсюду в мире, мы готовим, убираемся, ублажаем мужчин в постели. А когда они пьяны и устали от секса, то вымещают на нас свои горести. Но не бойтесь, мэм, вам не грозит подобная участь. Вы избранная, как называет вас мадам Чинг.
– Избранная? Что это значит, черт возьми? Я предназначена в жертву какому-нибудь языческому богу?
– Перед нападением на ваш клипер мадам Чинг молилась перед своим алтарем великому богу Йоссу и А-Ма, богине моря. Однако мне кажется, она готовит вам гораздо более земное будущее, чем приношение в жертву богам.
– Что ты имеешь в виду?
– Мадам Чинг и Ладроны похитили вас по поручению его высочества. Ходят слухи, что он обещал ей целое состояние в золоте за удовольствие видеть вас.
– У его высочества, должно быть, крыша поехала, как говорят у нас в Мичигане. И кто он такой вообще? Разумеется, я не принимаю все это всерьез. «Его высочество»!.. Бред какой-то!
– Могу вас уверить, мэм, что его высочество действительно существует и, по слухам, считается сейчас одним из самых влиятельных людей Китая.
– Знатный человек водит дружбу с убийцами-пиратами?
На лице Моники появилась самоуверенная улыбка.
– Насколько я слышала, по всей Европе и даже в вашей чудесной стране есть люди, которые хотят занимать и занимают высокие правительственные посты, но при этом покровительствуют преступникам в обмен на их грязные деньги. Разве не так?
Доун помрачнела.
– К сожалению, ты совершенно права. Моему отцу приходилось иметь дело с такими бесчестными людьми.
Моника улыбнулась.
– Может быть, ваш отец сумеет повлиять на пиратов вашей страны, а они договорятся с нашими Ладронами, и вас отпустят.
Доун бросила на нее насмешливый взгляд и решила закончить разговор.
– Пожалуй, я приму ванну.
Пока она раздевалась, Моника подошла к ее койке, развернула какой-то сверток и достала оттуда аккуратно сложенный красивый халат из белого шелка с нефритовыми пуговицами.
– Это подарок мадам Чинг, – сказала она Доун и улыбнулась. – А вот еще более ценный подарок. – Служанка подошла к ванне с куском зеленого душистого мыла. – Я уже несколько месяцев не мылась с мылом.
Доун сморщила нос.
– И это заметно. Знаешь что, Моника? Когда я помоюсь, ты наполни ванну заново и помойся сама. Можешь взять ту одежду, которую я только что сняла.
Глаза девушки загорелись благодарностью.
– Большое спасибо. Вы так добры, миссис Прайс!
– Пожалуйста.
Она залезла в тесную ванну и села, поджав колени. Соленая вода вытолкнула ее груди на поверхность.
Моника разглядывала ее с восхищением.
– У вас великолепное тело! Его высочеству повезло. Он будет обладать такой женщиной!
Доун презрительно фыркнула:
– Его высочество никогда не будет мной обладать, моя милая девочка. Ни один мужчина не станет моим хозяином.
Глаза Моники расширились в испуге.
– Но у вас же есть муж. Разве он не был вашим хозяином до того, как вас похитили?
– Нет. Когда-то в западном обществе женщина была просто вещью, рабыней, обязанной исполнять любую прихоть своего господина-мужчины. Но это ушло в прошлое. На Западе, особенно в Англии и Соединенных Штатах, женщины восстают против такого допотопного варварства.
– Вас могут высечь за такие кощунственные речи! – воскликнула потрясенная Моника.
– Могут и, наверное, высекут за неповиновение его высочеству, но даже под страхом смерти я не отступлюсь от своих слов и убеждений.
– Вы такая необыкновенная женщина, миссис Прайс! Я восхищена вами. Но мне очень страшно за ваше будущее.
– Не бойся, Моника, я могу постоять за себя. Тебе никогда не приходило в голову, что ты и твои сестры в этой части света могли бы сбросить оковы рабства?
– Мы не обладаем вашим мужеством, миссис Прайс.
– Значит, нужно его в себе воспитывать. Может, я сумею в этом помочь. А пока будь так добра, потри мне спину.
Вымывшись, Доун вылезла из ванны. Полотенца не было, и ей пришлось вытереться своей хлопчатобумажной рубашкой. Моника развернула белый халат, подаренный мадам Чинг, и поднесла его новой хозяйке. Доун просунула руки в рукава, запахнула полы и подпоясалась.
– Я чувствую себя закутанной в облако, – сказала она, наслаждаясь приятным прикосновением шелка к нагому телу. – А теперь мойся ты.
Моника вычерпала ведром воду из ванны и налила свежую, потом сняла с себя грязные заношенные вещи.
– Пожалуй, мы избавимся от этого навсегда. – Доун брезгливо, кончиками пальцев, взяла одежду девушки и выбросила ее из иллюминатора в море.
Она села на койку и стала смотреть, как девушка моется. Лицо Моники сияло невыразимым блаженством. Когда она вылезла из ванны, Доун с удивлением обнаружила, что ее кожа стала намного светлее. Она представила, сколько раз грубые безжалостные пираты насиловали эту юную женщину, и в сердце ее закипела ярость.
Моника прижала к себе одежду Доун с таким счастливым видом, как будто ей подарили новое бальное платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71