– Я серьезно, – сказал он.
– А? Да, конечно! Я хочу сказать, что я выучила свой урок.
Но она, говоря это, имела в виду совсем другое. Мара вдруг поняла, что его руки, такие теплые и сильные, были, чудесными. Что Дэр, которого она считала почти что братом, был необыкновенным. Что она хотела остаться здесь, с ним.
Нет. Невозможно.
Но она может увидеться с ним снова. Скоро… Завтра.
Мара посмотрела на него, постаравшись придать глазам выражение наивного ожидания.
– Мне было бы проще вести себя хорошо, если бы… если бы у меня был эскорт.
«Согласись, Дэр, согласись!»
Он отпустил ее руки.
– Я не посещаю светские рауты.
– О, но я не имею в виду «Олмак» или что-нибудь в этом роде. – Она постаралась, быстренько подыскать какое-нибудь нейтральное место. – Для меня даже прогулка в Гайд-парке – настоящее приключение.
Он внимательно посмотрел на нее, учуяв подвох, но неожиданно согласился:
– Очень хорошо.
– Завтра?
– В десять.
Вообще-то она хотела пойти туда после обеда, когда в Гайд-парке собирается весь свет, но для первого раза сойдет и утро.
– Спасибо! – Мара озарила его своей самой яркой улыбкой. Она уже давно поняла, что ее улыбка является мощным оружием. Возможно, он даже моргнул.
– Если ты готова, то давай доставим тебя обратно к Элле. – Он посмотрел на ее ноги и платье, волочащееся по земле. – Не думаю, что ты сможешь дойти туда пешком.
Его практичность подействовала на нее как холодный душ.
– Наверное, нет, извини. Ты мог бы вызвать карету?
– В такое время? Придется тебе ехать верхом. Ты сможешь дойти до конюшни?
Мысль о том, что он мог бы ее отнести, была очень соблазнительной, и ноги так болели, но Мара решила не злоупотреблять его вниманием.
– Разумеется.
Он взял свечу и отдал ей одеяло.
– Ты завернешься в него, если мы вдруг встретим слуг. Потом бросим его на улице. Может, кому-то оно пригодится.
Она накинула одеяло на плечи и, проходя мимо зеркала, бросила быстрый взгляд на свое отражение. Лучше бы она этого не делала. Платье висело на ней как мешок, а всклокоченные волосы напоминали об огородном пугале. Она потеряла свой шелковый тюрбан с бриллиантовой брошью, когда убегала из того дома.
Мара шла за ним по коридору, чувствуя себя униженной. Он, наверное, все еще считал ее той маленькой девочкой, которую когда-то любил дразнить. А ей казалось, что она выглядит привлекательной юной леди…
Они прошли коридором, миновали два поворота, а затем Дэр отпер ключом дверь, ведущую наружу.
Слева раздался какой-то шум.
– Кто там?
Мара натянула одеяло на голову. В алькове у двери круглолицый парень привстал и, моргая, взирал на них. Молодой смотритель двери.
– Лорд Дариус. Все в порядке. Ложись спать.
Глаза паренька закрылись, и он вновь лег.
– Он, наверное, даже не вспомнит об этом, – прошептала Мара, когда они вышли на открытый воздух.
– Надеюсь. – Дэр закрыл и запер дверь. Легкий ветерок всколыхнул пламя свечи, а затем и вовсе задул ее. Мара ахнула, оказавшись в полной темноте, но Дэр взял ее за руку и повел куда-то. Пришлось довериться ему.
Неярко светила луна, и скоро ее глаза привыкли к сумраку, но без помощи Дэра она бы спотыкалась и падала на каждом шагу. Затем золотое сияние прорезало темноту, и девушка поняла, что это лампа. Через несколько мгновений они очутились на дворе конюшни, пропитанной знакомым запахом лошадей.
Мара чувствовала себя почти счастливой. Она была в безопасности, стояла чудесная лунная ночь, и рядом был Дэр.
Раздался скрип – это Дэр открывал дверь, и тут же раздался резкий окрик:
– Кто там? – На пороге появился крепкий молодой человек с пистолетом в руках. Йоувил-Хаус хорошо охранялся.
Он уставился на Мару, затем на Дэра.
– О, милорд! Прошу прощения, милорд.
– Тебе не за что просить прощения, Адам. Я рад, что ты так бдителен. Возможно, ты мог бы подготовить для меня Нормандию.
Мара чуть не вскрикнула от радости – это имя всколыхнуло в ней добрые воспоминания. Ее брат Саймон всегда называл своего любимого коня Херевардом в честь их знаменитого предка, возглавлявшего сопротивление нормандским завоевателям после 1066 года. Без злого умысла Дэр решил отдать должное тому факту, что в его жилах текла чистая нормандская кровь, назвав своего коня Завоевателем. Теперь же он звался не Завоевателем, а близким именем – поскольку Вильгельм Завоеватель был графом Нормандии.
Интересно, о чем он думал, когда менял имя лошади?
Она тогда тоже присоединилась к этому развлечению, назвав свою лошадь Годивой, в честь матери Хереварда, знаменитой леди Годивы. Кстати, Годива была здесь, в Лондоне. Возможно, они могли бы как-нибудь съездить вместе на прогулку.
Отдав приказ, Дэр тем не менее помогал груму. В этой обстановке он представлял собой интригующую смесь силы и элегантности, и было видно, что он чувствует себя как дома. Неудивительно. Все ее знакомые мужчины предпочитали конюшню гостиной.
Мужчины не стали седлать коня. Дэр отпустил грума, запрыгнул на голую спину Завоевателя и подвел его к подставке.
– Садись, прекрасная леди. – Глаза его улыбались, сияя ярче звезд.
Мара поднялась по ступенькам подставки, высоко подобрав юбку.
– Как в «Молодом Локинваре»? Очень романтично.
– Только когда едешь без седла, безопаснее сидеть впереди. Садись. – Он протянул ей руку.
Сесть на лошадь было на удивление трудно, но Дэр обхватил ее за талию и помог усесться, отчего у девушки перехватило дыхание.
– Кому-нибудь стоит возродить моду на подобную езду, – сказала она, когда они тронулись в путь. – На крупе ехать наверняка не так весело.
– Мара, ты просто неугомонна.
– Надеюсь, – согласилась она. – Ненавижу, когда меня угоманивают.
Дэр засмеялся, было видно, что он ничуть не сожалеет о незапланированном ночном приключении.
Они не хотели привлекать к себе внимание, поэтому медленно плелись по пустынным задворкам, а лошадь покачивалась под ними как колыбель. Несмотря на то, что Маре нужно было как можно скорее оказаться дома, она не хотела, чтобы их путешествие закончилось.
Мара чувствовала дыхание Дэра, его сильные руки обнимали ее за талию, и от этой близости кружилась голова.
Копыта гулко стучали по мощеной мостовой, нарушая ночную тишину. Дэр не был настроен на светскую беседу, так что у Мары было время подумать.
Прошло девять месяцев с тех пор, как его нашли, изможденного от ран и болезней и пристрастившегося к опиуму. От Саймона она знала, что его выздоровление шло медленно, но неуклонно. Теперь он наконец был здоров и выбирался из уединения: Но он не был похож на прежнего себя. Чего-то не хватало.
На мгновение ей удалось развеселить его и вытащить на свет старого Дэра. Ей нужно сделать так еще раз. И еще. Саймон это наверняка бы не одобрил и даже назвал бы вмешательством в жизнь друга, но кому-то нужно сломать эти стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78