Парень выстрелил еще раз, затем сунул пистолет в кобуру, обнял стоящую рядом ярко накрашенную девицу и шатаясь побрел вместе с ней по улице.
Уэс понял, что эти выстрелы были рассчитаны лишь на то, чтобы привлечь внимание толпы. Однако опасность существовала, и он чувствовал ее. Да, помимо опыта, ему нужны надежные парни, чтобы защитить деньги компании «Слейтер энтерпрайзес» в таком городе, как этот.
Размышляя об этом, Уэс толчком распахнул дверь ближайшего салуна, сделал несколько шагов и остановился, оценивая обстановку. Сколько подобных заведений пришлось посетить ему за этот вечер? Пять? Шесть? Он сбился со счета. За небольшим исключением, все они были похожи друг на друга — такая же громкая музыка и шумные разговоры, прерываемые взрывами смеха, те же карточные столы, окутанные клубами сизого табачного дыма, та же публика.
Продолжая стоять, Уэс внимательно разглядывал посетителей. Он знал по опыту, что люди, скрывающиеся от правосудия, часто полагают, будто в такой толпе, как эта, можно чувствовать себя в безопасности. Им и в голову не приходит, что от него спрятаться невозможно.
Холодный взгляд Уэса задержался на знакомой фигуре, нетвердо стоящей возле бара. Это был Джереми Силс со стаканом в руке. К нему прижималась какая-то женщина.
Значит, Силс играл в ту же игру, что и Онести.
Уэс направился прямо к нему. Губы его скривились от отвращения, когда он понял, что Силс уже пьян и не видит его. Уэс остановился в нескольких шагах от парочки, протиснулся к бару и заказал выпивку. Он находился так близко, что мог слышать их разговор.
— Ты очень красивый парень, Джереми. Я всегда испытывала к тебе слабость и не стала бы возражать, если бы ты поднялся со мной наверх прямо сейчас.
Джереми пьяно ухмыльнулся. Милли — хорошенькая штучка. Ее светлые волосы немного темнее, чем у него, а карие глаза смотрят очень искренне. Она на год или около того моложе его. Он знал об этом, потому что часто разговаривал с ней, когда Онести не могла освободиться, а ему нужна была подходящая девица, чтобы почувствовать себя мужчиной. Милли как раз отвечала этим требованиям. Беда только в том, что утешать мужчин — ее работа.
— Ты знаешь, что твой хозяин не любит, чтобы девушки покидали зал так рано.
— Он может сделать исключение, если я попрошу.
Силс наклонился поближе к ее лицу:
— Ты сделаешь это ради меня, Милли?
— Конечно.
— Даже если я оставил в баре последний цент?
Она кивнула.
— Разве для тебя это не важно? Здесь полно парней, с которыми ты могла бы провести время с большей пользой.
— Возможно. Но мало кто из них доставит мне такое удовольствие, как ты.
Джереми улыбнулся:
— Ты всегда знаешь, что сказать парню, чтобы польстить ему.
— Возможно. — Милли неуверенно улыбнулась. — А может, эти слова идут от самого сердца.
Джереми был тронут:
— Неужели в твоем сердце нашлось место для меня, Милли?
Милли плотнее прижалась к нему
— Почему ты не даешь мне возможности доказать это? Ты знаешь, мы хорошо поладили бы. Ты для меня всегда был особенным.
Джереми внимательно посмотрел на Милли. Несколько недель назад он наверняка поддался бы соблазну. Для него ничего не значили такие связи, он всего лишь удовлетворял свои физические потребности. И какая разница, кто согревал его, — перед ним всегда стояло лицо Онести. Однако сейчас, когда дела его должны скоро поправиться и он сможет завоевать уважение своей любимой, нельзя проявлять слабость. Это будет предательством по отношению к ней.
Джереми коснулся щеки Милли. Губы ее раскрылись, и он почувствовал искреннее сожаление.
— Я хочу тебя Милли, но не имею права.
Глаза девушки неожиданно наполнились слезами.
— Почему?
— Потому что есть другая женщина.
— О… я знаю, о ком ты говоришь. — Милли поджала губы. — Эта Онести Бьюкенен крутит со многими парнями, не только с тобой.
Голос Джереми сделался жестким:
— Ошибаешься, Милли. Ты ничего не знаешь!
Осушив стакан, Джереми повернулся, чтобы уйти, но Милли задержала его своей маленькой ручкой:
— Не уходи, Джереми! Прости меня!
Джереми высвободился и вдруг почувствовал, что едва стоит на ногах. Хорошо, что Онести не видит его сейчас. Он сделал неуверенный шаг.
— Пожалуйста, Джереми, не сходи с ума.
Что-то в голосе Милли заставило его повернуться к ней. Ее маленькое личико выражало искреннее раскаяние, а глаза были полны слез. Сердце его растаяло от сознания того, что ее чувства были искренними. Он знал, как бывает тяжело, когда любишь кого-то без взаимности. Джереми попытался улыбнуться:
— Я не схожу с ума. Мне надо идти домой.
— Нет еще… пожалуйста!
Джереми пожал плечами:
— Я уже сказал, у меня больше нет денег.
— Зато у меня есть. — Сунув руку за вырез платья, она достала несколько свернутых банкнот и положила на стойку бара. — Останься…
Джереми увидел умоляющий взгляд Милли и согласился:
— Хорошо… но только ненадолго.
Милли увлекла Джереми к бару, и тот тяжело навалился на стойку. Он подождал, пока его стакан вновь не наполнился, и улыбнулся, когда Милли неожиданно встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Хорошая девушка эта Милли, но она не Онести, а он любил только Онести… всем сердцем.
Джереми поднял стакан.
Уэс не улыбался. Он слышал весь разговор между Силсом и девушкой. Конечно, Силс сделал глупость, вернувшись назад, когда эта проституточка позвала его.
А может быть, это он, Уэс, вел себя глупо?
Навязчивые образы не давали ему покоя.
Он представил, как Силс держит Онести в своих объятиях, как целует ее в губы, как овладевает ею.
Почувствовав жар, Уэс резко повернулся к двери.
— Это последняя партия, парни.
— Давай продолжим, Онести!
— Так не честно, Онести!
— Сделай это для нас!
Онести не могла удержаться от улыбки:
— Хорошо.
Стараясь скрыть усталость, которую почувствовала в последний час, девушка снова начала сдавать карты, механически отвечая на обычные замечания. Ей несказанно повезло, когда несколько часов назад она подняла голову и увидела, что Уэс вышел на улицу. Онести подумала, не был ли это какой-нибудь знак свыше, затем решила, что, даже если это так, у нее нет ни времени, ни желания разгадывать его. Она знала, что эти несколько парней, играющие с ней весь вечер, уже опустошили свои карманы или близки к этому. Их протесты были понятны.
Девушка посмотрела на свои карты. «Четыре дамы. Прекрасно», — удовлетворенно отметила она.
Через несколько минут Онести встала из-за стола под недовольные возгласы мужчин и улыбнулась, глядя на их мрачные лица:
— Спокойной ночи, мальчики. Завтра вам повезет.
Джек Хардести покачал косматой головой:
— Мне никогда не везет. Завтра ни за что не сяду за этот стол. У меня не осталось даже мелочи на выпивку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Уэс понял, что эти выстрелы были рассчитаны лишь на то, чтобы привлечь внимание толпы. Однако опасность существовала, и он чувствовал ее. Да, помимо опыта, ему нужны надежные парни, чтобы защитить деньги компании «Слейтер энтерпрайзес» в таком городе, как этот.
Размышляя об этом, Уэс толчком распахнул дверь ближайшего салуна, сделал несколько шагов и остановился, оценивая обстановку. Сколько подобных заведений пришлось посетить ему за этот вечер? Пять? Шесть? Он сбился со счета. За небольшим исключением, все они были похожи друг на друга — такая же громкая музыка и шумные разговоры, прерываемые взрывами смеха, те же карточные столы, окутанные клубами сизого табачного дыма, та же публика.
Продолжая стоять, Уэс внимательно разглядывал посетителей. Он знал по опыту, что люди, скрывающиеся от правосудия, часто полагают, будто в такой толпе, как эта, можно чувствовать себя в безопасности. Им и в голову не приходит, что от него спрятаться невозможно.
Холодный взгляд Уэса задержался на знакомой фигуре, нетвердо стоящей возле бара. Это был Джереми Силс со стаканом в руке. К нему прижималась какая-то женщина.
Значит, Силс играл в ту же игру, что и Онести.
Уэс направился прямо к нему. Губы его скривились от отвращения, когда он понял, что Силс уже пьян и не видит его. Уэс остановился в нескольких шагах от парочки, протиснулся к бару и заказал выпивку. Он находился так близко, что мог слышать их разговор.
— Ты очень красивый парень, Джереми. Я всегда испытывала к тебе слабость и не стала бы возражать, если бы ты поднялся со мной наверх прямо сейчас.
Джереми пьяно ухмыльнулся. Милли — хорошенькая штучка. Ее светлые волосы немного темнее, чем у него, а карие глаза смотрят очень искренне. Она на год или около того моложе его. Он знал об этом, потому что часто разговаривал с ней, когда Онести не могла освободиться, а ему нужна была подходящая девица, чтобы почувствовать себя мужчиной. Милли как раз отвечала этим требованиям. Беда только в том, что утешать мужчин — ее работа.
— Ты знаешь, что твой хозяин не любит, чтобы девушки покидали зал так рано.
— Он может сделать исключение, если я попрошу.
Силс наклонился поближе к ее лицу:
— Ты сделаешь это ради меня, Милли?
— Конечно.
— Даже если я оставил в баре последний цент?
Она кивнула.
— Разве для тебя это не важно? Здесь полно парней, с которыми ты могла бы провести время с большей пользой.
— Возможно. Но мало кто из них доставит мне такое удовольствие, как ты.
Джереми улыбнулся:
— Ты всегда знаешь, что сказать парню, чтобы польстить ему.
— Возможно. — Милли неуверенно улыбнулась. — А может, эти слова идут от самого сердца.
Джереми был тронут:
— Неужели в твоем сердце нашлось место для меня, Милли?
Милли плотнее прижалась к нему
— Почему ты не даешь мне возможности доказать это? Ты знаешь, мы хорошо поладили бы. Ты для меня всегда был особенным.
Джереми внимательно посмотрел на Милли. Несколько недель назад он наверняка поддался бы соблазну. Для него ничего не значили такие связи, он всего лишь удовлетворял свои физические потребности. И какая разница, кто согревал его, — перед ним всегда стояло лицо Онести. Однако сейчас, когда дела его должны скоро поправиться и он сможет завоевать уважение своей любимой, нельзя проявлять слабость. Это будет предательством по отношению к ней.
Джереми коснулся щеки Милли. Губы ее раскрылись, и он почувствовал искреннее сожаление.
— Я хочу тебя Милли, но не имею права.
Глаза девушки неожиданно наполнились слезами.
— Почему?
— Потому что есть другая женщина.
— О… я знаю, о ком ты говоришь. — Милли поджала губы. — Эта Онести Бьюкенен крутит со многими парнями, не только с тобой.
Голос Джереми сделался жестким:
— Ошибаешься, Милли. Ты ничего не знаешь!
Осушив стакан, Джереми повернулся, чтобы уйти, но Милли задержала его своей маленькой ручкой:
— Не уходи, Джереми! Прости меня!
Джереми высвободился и вдруг почувствовал, что едва стоит на ногах. Хорошо, что Онести не видит его сейчас. Он сделал неуверенный шаг.
— Пожалуйста, Джереми, не сходи с ума.
Что-то в голосе Милли заставило его повернуться к ней. Ее маленькое личико выражало искреннее раскаяние, а глаза были полны слез. Сердце его растаяло от сознания того, что ее чувства были искренними. Он знал, как бывает тяжело, когда любишь кого-то без взаимности. Джереми попытался улыбнуться:
— Я не схожу с ума. Мне надо идти домой.
— Нет еще… пожалуйста!
Джереми пожал плечами:
— Я уже сказал, у меня больше нет денег.
— Зато у меня есть. — Сунув руку за вырез платья, она достала несколько свернутых банкнот и положила на стойку бара. — Останься…
Джереми увидел умоляющий взгляд Милли и согласился:
— Хорошо… но только ненадолго.
Милли увлекла Джереми к бару, и тот тяжело навалился на стойку. Он подождал, пока его стакан вновь не наполнился, и улыбнулся, когда Милли неожиданно встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Хорошая девушка эта Милли, но она не Онести, а он любил только Онести… всем сердцем.
Джереми поднял стакан.
Уэс не улыбался. Он слышал весь разговор между Силсом и девушкой. Конечно, Силс сделал глупость, вернувшись назад, когда эта проституточка позвала его.
А может быть, это он, Уэс, вел себя глупо?
Навязчивые образы не давали ему покоя.
Он представил, как Силс держит Онести в своих объятиях, как целует ее в губы, как овладевает ею.
Почувствовав жар, Уэс резко повернулся к двери.
— Это последняя партия, парни.
— Давай продолжим, Онести!
— Так не честно, Онести!
— Сделай это для нас!
Онести не могла удержаться от улыбки:
— Хорошо.
Стараясь скрыть усталость, которую почувствовала в последний час, девушка снова начала сдавать карты, механически отвечая на обычные замечания. Ей несказанно повезло, когда несколько часов назад она подняла голову и увидела, что Уэс вышел на улицу. Онести подумала, не был ли это какой-нибудь знак свыше, затем решила, что, даже если это так, у нее нет ни времени, ни желания разгадывать его. Она знала, что эти несколько парней, играющие с ней весь вечер, уже опустошили свои карманы или близки к этому. Их протесты были понятны.
Девушка посмотрела на свои карты. «Четыре дамы. Прекрасно», — удовлетворенно отметила она.
Через несколько минут Онести встала из-за стола под недовольные возгласы мужчин и улыбнулась, глядя на их мрачные лица:
— Спокойной ночи, мальчики. Завтра вам повезет.
Джек Хардести покачал косматой головой:
— Мне никогда не везет. Завтра ни за что не сяду за этот стол. У меня не осталось даже мелочи на выпивку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75