То, что снаружи выглядело как два помещения, на деле оказалось одним. Тем не менее небольшое понижение крыши с тыльной стороны дома все же создавало впечатление, что находишься в помещении меньшего размера. Когда-то здесь, видно, была перегородка, на что указывали занавеси, свисавшие с деревянного шеста, который пересекал потолок в самом низком его месте.
Глиняное углубление в полу, в котором только что стояла Бретана, пересекало помещение по всей его длине. Со всех сторон оно было окружено и закрепленными в каменных гнездах брусьями, служащими, судя по всему, для крепления остроконечной крыши. Посредине глиняный желоб обрывался, уступая место продолговатому очагу, выложенному из небольших гладких камней. В центре очага виднелась горка остывшей золы, явно следы того, что кто-то разжигал здесь огонь.
Ко все большему удивлению Бретаны, окружающие предметы свидетельствовали о том, что домом со всем его, пусть нехитрым, хозяйством занимались рачительные хозяева. У очага, рядом с одним из брусьев, красовался огромный чугунный котел с витиеватой ручкой, а на соседних стенах висел полный набор разной кухонной утвари: решетка с длинной рукояткой, используемая в качестве рашпера, всякие чаши и черпаки, сделанные из стеатита, а также несколько деревянных прямоугольных блюд.
В дальнем конце дома, на небольшом боковом возвышении, находился поставленный на козлы стол расположенными по его сторонам длинными дубовыми скамьями. Стол обрамляли чашеобразные светильники из стеатита, насаженные на железные шипы.
Бретана заметила также стоявшую рядом с ней еще одну, более внушительную, чем остальные, скамью, покрытую толстой роскошной медвежьей шкурой каштанового цвета. У противоположного края стола на полу аккуратно свернутая какая-то незнакомая ей шкура более светлого цвета. Как хотелось завернуться в ее мягкий, теплый мех и отрешиться от трудностей и забот изнурительного дня, однако слишком много надо еще сделать, чтобы как-то обезопасить себя до наступления ночи.
В светильниках еще оставалось немного масла, однако, судя по грязной пленке, плававшей на его поверхности, ими уже довольно долго никто не пользовался.
В дальнем углу дома Бретана нашла лучину для растопки и березовые поленья, однако то и другое бесполезно для нее до тех пор, пока ей не удастся найти чем развести огонь, да еще и суметь сделать это.
В небольшом горшке рядом с очагом нашелся достаточный запас и кремней и кресал. Приготовить ветки и дрова для растопки оказалось делом нетрудным, а вот когда дошло до высекания огня — тут Бретана стала в тупик. В Глендонвике этим занимались слуги, а ей самое большее, приходилось лишь раздувать уже горящее пламя.
« И нет никого, кто бы мог мне помочь «, — подумала Бретана удрученно, сама принимаясь за это невозможно трудное дело. В безнадежных попытках высечь огонь прошло около часа, прежде чем оба приспособления полетели в дальний угол комнаты. Все ее усилия растворились в горечи раздражения и разочарования.
Становилось не только темнее, но и холоднее, а дальше будет еще хуже, это она хорошо понимала. Мало-помалу ее разочарование сменилось отчаянным стремлением справиться с возникшими трудностями, и она решила повторить попытки. Скрестив ноги (эта неудобная поза стала с некоторых пор ей хорошо знакома), Бретана примостилась у края очага и принялась за дело.
За этим занятием в ее мыслях внезапно возник образ Торгуна. Он считал ее изнеженным существом, не способным и не желающим преодолевать трудности жизни. Девушку раздражала сама мысль о том, как бы он насмехался над ней, видя ее в таком затруднительном положении. Она даже знала, какими словами Торгуй сопровождал бы ее безуспешные попытки.
— Похоже, что ты напоролась на руль, — начал он их безмолвный диалог, и она вздрогнула от смешанного чувства глубокого страдания и гнева, а все оттого, что Торгун видит это.
— Если бы твоя посудина увереннее держалась на море, то меня бы не бросило на эту торчащую рукоять. А теперь, смотри, из-за твоего корыта все платье изорвано.
Тут же в ее воображении явственно всплыла его издевательская улыбка, которая, казалось, сопровождала каждое ее слово.
— Если мне не изменяет память, миледи, там на корабле у вас остался богатый гардероб, так что есть из чего выбрать. И это лишь малая часть того, что имеется в Глендонвике. Далеко же вам до наших, умеющих быть благодарными скандинавских женщин. Уж они-то остались бы довольны любым таким платьем, пусть и не таким уж великолепным.
— А я и не собираюсь подражать этим диковатым особам, которых ты находишь столь привлекательными.
— А стоило бы. Наше путешествие будет долгим и, может быть полным испытаний, а вот по прибытии к нам ты сама поймешь, что тебе многое пригодилось бы из того, что сейчас ты считаешь унизительным для себя.
Этими словами Торгун вывел Бретану из того шаткого состояния равновесия, в котором ей с таким трудом удавалось себя удерживать.
— И он еще смеет издеваться надо мной! Как будто я сама напросилась на то, чтобы терпеть твои бандитские выходки и мрачные шуточки! В Нортумбрии у меня были бы и платья, и слуги, и что-нибудь более съедобное, чем эта твоя опостылевшая рыбешка! Я уж не говорю о своих апартаментах в замке, уж наверное получше этой жалкой конуры, за которую, ты думаешь, я должна быть тебе благодарна. Раньше я таких басен наслушалась о ваших кораблях, а что увидела? Жалкую лодчонку! А впрочем, это, наверное, как раз то, что тебе по плечу как предводителю этих разбойников.
Неожиданно для себя самой Бретана попала точно в цель. Ее отзывы о корабле и о нем самом мгновенно стерли усмешку с загорелого лица викинга.
— Эта самая лодчонка, как вы изволите выражаться, — скандинавский боевой корабль. У нас есть суда и побольше, но этот больше всего нам подходит по скорости, чтобы уходить от твоей братии, во всяком случае, я так считал. Кто же мог думать, что саксы такие глупые.
При одной только мысли об этом оскорбительном выпаде лицо Бретаны побагровело от ярости, а руки судорожно сжали кремень и кресало. Ее бесило то, что приходится терпеть издевательства этого язычника. Однако теперь, когда не удается высечь ни одной искорки, невольно задумаешься, а может, частица этой саксонской тупости сидит и в ней?
Бретана прикусила нижнюю губу и вновь представила в воображении дерзкого викинга. Жестикулируя при этом, она высоко подняла одну руку и неожиданно сильно ударила кремнем по стальному кресалу. И, о чудо! Долгожданная искра наконец-то высеклась.
Мгновение — и вот уже едва теплившийся огонек превращается в мощное пламя.
Вскоре весь дом согрелся, и от тепла, источаемого весело потрескивавшими дровами, начало приятно покалывать совсем уж было окоченевшие руки и ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73