Пока они совершали коленопреклонения и трижды били об пол лбом, судья заметил, что их желтые рясы сшиты из камчатного полотна с подкладкой из фиолетового шелка, а бусины их четок выточены из желтого янтаря.
– Наш почитаемый отец Духовная Добродетель, настоятель храма Бесконечного Милосердия, – загнусавил более пожилой из монахов, поручил нам, невежественным священнослужителям, передать вашему превосходительству его почтительнейшие приветствия. Наш почитаемый отец знает, какие важные задачи забирают драгоценное время вашего превосходительства, в особенности в эти первые дни вступления в должность. Наш почитаемый отец поэтому не решился сам нанести длительный визит вашему превосходительству, но надеется, что ему будет оказана честь быть допущенным к вашему превосходительству, чтобы он мог лично воспользоваться вашими учеными наставлениями. Тем временем, опасаясь, что могут поверить в то, что наш почитаемый отец не оказывает всего уважения, которое ваше превосходительство вправе ожидать от него, он умоляет принять этот незначительный дар в надежде, что ваше превосходительство согласитесь оценить его не по ничтожной стоимости, но по почтительным чувствам, которые побудили его преподнести.
Продолжая в том же духе, он сделал знак своему спутнику. Тот немедленно поднялся и положил на стул судьи небольшой пакет, завернутый в золотую парчу.
Секретарь Хун ожидал, что хозяин отклонит подарок. Но к его величайшему изумлению судья ограничился тем, что пробормотал полагающуюся по обычаю вежливую фразу о большой чести, которой он не достоин и, поскольку монах продолжал настаивать, во второй раз его не отверг. Вставая, он с достоинством поклонился и сказал:
– Я прошу вас, соблаговолите передать почитаемому отцу Духовной Добродетели мою благодарность. Скажите ему, что я очень ценю его внимание и что мое самое большое желание – в подходящий момент ответить ему тем же. Скажите ему также, что, если я не иду путем, начертанным Шакьямуни, я тем не менее испытываю живейший интерес к буддийской вере и с нетерпением ожидаю возможности ознакомиться с ее утонченными концепциями с помощью такого авторитета, как почитаемый отец Духовная Добродетель.
– Мы почтительно выполним указания, которые вы соблаговолите нам дать, ваше превосходительство, – ответил пожилой монах. – Наш почитаемый отец также поручил нам довести до сведения вашего превосходительства факт, сам по себе незначительный, но показавшийся нашему почитаемому отцу достаточно важным, чтобы быть доложенным вашему суду. И тем более, что вчера, на вечернем заседании, ваше превосходительство были настолько добры, что ясно заявили, что наш бедный храм находится под его высоким покровительством на тех же основаниях, что и другие честные жилища уезда. И вот недавно наш храм посетили бесстыдные мошенники, которые пытались обобрать трех бедных невежественных монахов, лишив их трех связок принадлежавших храму медных монет, а кроме того, задавали им наглые вопросы. Наш почитаемый отец Духовная Добродетель смеет надеяться, что ваше превосходительство великодушно отдадите приказы, необходимые для того, чтобы обуздать действия этих бесстыжих проходимцев.
Судья Ди наклонил голову, и оба монаха удалились.
Судья был чрезвычайно раздосадован. Несомненно, Тао Ган занялся прежними своими фокусами, но, что хуже, монахи проследили его до здания присутствия. Со вздохом приказал он секретарю Хуну развернуть сверток, присланный Духовной Добродетелью.
Мастерски сложенная парча была раскрыта, и сверкнули три золотых слитка, сопровождаемые таким же количеством серебряных слитков.
Приказав их снова завернуть, судья опустил сверток в свой рукав. Секретарь Хун видел впервые, что его господин принимает подарок такого рода, явно предназначенный для оплаты его доброго расположения, и был крайне огорчен. Но, припомнив недавно полученные приказы, не осмелился высказать никаких соображений по этому поводу, помогая судье переодеться в дорожное платье. '
С задумчивым видом прошел судья в Большой двор. Его сопровождающие были готовы. Дорожный паланкин ожидал у лестницы вместе с двенадцатью стражниками эскорта. Шестеро из них должны были шествовать впереди, держа длинные шесты с табличками, на которых можно было прочесть: «СУДЬЯ ПУ-ЯНА».
Шесть крепких носильщиков приготовились ухватиться за рукояти паланкина, а двенадцать слуг, сменяясь, должны были нести вещи.
Найдя, что все в порядке, начальник уезда поднялся в паланкин. Носильщики подняли рукояти на свои могучие плечи, кортеж медленно пересек двор и вышел через большие ворота, обе створки которых были распахнуты.
Вооруженный саблей и арбалетом Цяо Тай верхом следовал справа от паланкина. Начальник стражи, также восседавший на лошади, занял место слева.
Кортеж прошествовал по улицам Пуяна. Впереди бежали два гонца, бившие в дорожные гонги и восклицавшие: «Дорогу! Дорогу! Приближается его превосходительство начальник уезда!»
Судья заметил, что его появление не встречалось обычными приветственными возгласами. Бросив взгляд через решетку оконца, он убедился, что многие прохожие смотрели на его маленькую группу осуждающе. Судья вздохнул, устраиваясь поудобнее среди подушек, достал из рукава оставленный госпожой Лян свиток и принялся за его изучение.
Покинув Пуян, кортеж вступил на дорогу, по которой в течение долгих часов им предстояло пересекать огромное рисовое поле. Не видя, смотрел судья на однообразный пейзаж. Он пытался представить все возможные последствия поступка, который намеревался совершить, и не мог прийти ни к какому решению. Постепенно равномерное покачивание, приданное паланкину носильщиками, погрузило его в глубокий сон. Когда уже в сумерках он открыл глаза, кортеж вступил в город Вуий.
Начальник уезда судья Пэн встретил своего коллегу в большом приемном зале ямыня и устроил в его честь ужин, на котором присутствовали важнейшие знатные лица края. Он был на много лет старше судьи Ди, но два последовавших один за другим провала на литературных экзаменах повредили его продвижению.
Этот суровый человек обладал высокой культурой и независимым умом, и очень скоро судья Ди понял, что, если его хозяин не смог выдержать экзаменов, то скорее из-за отказа следовать литературной моде времени, чем из-за недостатка знаний.
Угощение было самым простым, но блистательные речи хозяина дома заставляли забыть о скудности стола. В тот вечер судья многое узнал об административных проблемах провинции. Когда глубокой ночью гости разошлись, он удалился в отведенные ему покои.
На другой день он очень рано распрощался со своим хозяином и направился в Циньхуа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Наш почитаемый отец Духовная Добродетель, настоятель храма Бесконечного Милосердия, – загнусавил более пожилой из монахов, поручил нам, невежественным священнослужителям, передать вашему превосходительству его почтительнейшие приветствия. Наш почитаемый отец знает, какие важные задачи забирают драгоценное время вашего превосходительства, в особенности в эти первые дни вступления в должность. Наш почитаемый отец поэтому не решился сам нанести длительный визит вашему превосходительству, но надеется, что ему будет оказана честь быть допущенным к вашему превосходительству, чтобы он мог лично воспользоваться вашими учеными наставлениями. Тем временем, опасаясь, что могут поверить в то, что наш почитаемый отец не оказывает всего уважения, которое ваше превосходительство вправе ожидать от него, он умоляет принять этот незначительный дар в надежде, что ваше превосходительство согласитесь оценить его не по ничтожной стоимости, но по почтительным чувствам, которые побудили его преподнести.
Продолжая в том же духе, он сделал знак своему спутнику. Тот немедленно поднялся и положил на стул судьи небольшой пакет, завернутый в золотую парчу.
Секретарь Хун ожидал, что хозяин отклонит подарок. Но к его величайшему изумлению судья ограничился тем, что пробормотал полагающуюся по обычаю вежливую фразу о большой чести, которой он не достоин и, поскольку монах продолжал настаивать, во второй раз его не отверг. Вставая, он с достоинством поклонился и сказал:
– Я прошу вас, соблаговолите передать почитаемому отцу Духовной Добродетели мою благодарность. Скажите ему, что я очень ценю его внимание и что мое самое большое желание – в подходящий момент ответить ему тем же. Скажите ему также, что, если я не иду путем, начертанным Шакьямуни, я тем не менее испытываю живейший интерес к буддийской вере и с нетерпением ожидаю возможности ознакомиться с ее утонченными концепциями с помощью такого авторитета, как почитаемый отец Духовная Добродетель.
– Мы почтительно выполним указания, которые вы соблаговолите нам дать, ваше превосходительство, – ответил пожилой монах. – Наш почитаемый отец также поручил нам довести до сведения вашего превосходительства факт, сам по себе незначительный, но показавшийся нашему почитаемому отцу достаточно важным, чтобы быть доложенным вашему суду. И тем более, что вчера, на вечернем заседании, ваше превосходительство были настолько добры, что ясно заявили, что наш бедный храм находится под его высоким покровительством на тех же основаниях, что и другие честные жилища уезда. И вот недавно наш храм посетили бесстыдные мошенники, которые пытались обобрать трех бедных невежественных монахов, лишив их трех связок принадлежавших храму медных монет, а кроме того, задавали им наглые вопросы. Наш почитаемый отец Духовная Добродетель смеет надеяться, что ваше превосходительство великодушно отдадите приказы, необходимые для того, чтобы обуздать действия этих бесстыжих проходимцев.
Судья Ди наклонил голову, и оба монаха удалились.
Судья был чрезвычайно раздосадован. Несомненно, Тао Ган занялся прежними своими фокусами, но, что хуже, монахи проследили его до здания присутствия. Со вздохом приказал он секретарю Хуну развернуть сверток, присланный Духовной Добродетелью.
Мастерски сложенная парча была раскрыта, и сверкнули три золотых слитка, сопровождаемые таким же количеством серебряных слитков.
Приказав их снова завернуть, судья опустил сверток в свой рукав. Секретарь Хун видел впервые, что его господин принимает подарок такого рода, явно предназначенный для оплаты его доброго расположения, и был крайне огорчен. Но, припомнив недавно полученные приказы, не осмелился высказать никаких соображений по этому поводу, помогая судье переодеться в дорожное платье. '
С задумчивым видом прошел судья в Большой двор. Его сопровождающие были готовы. Дорожный паланкин ожидал у лестницы вместе с двенадцатью стражниками эскорта. Шестеро из них должны были шествовать впереди, держа длинные шесты с табличками, на которых можно было прочесть: «СУДЬЯ ПУ-ЯНА».
Шесть крепких носильщиков приготовились ухватиться за рукояти паланкина, а двенадцать слуг, сменяясь, должны были нести вещи.
Найдя, что все в порядке, начальник уезда поднялся в паланкин. Носильщики подняли рукояти на свои могучие плечи, кортеж медленно пересек двор и вышел через большие ворота, обе створки которых были распахнуты.
Вооруженный саблей и арбалетом Цяо Тай верхом следовал справа от паланкина. Начальник стражи, также восседавший на лошади, занял место слева.
Кортеж прошествовал по улицам Пуяна. Впереди бежали два гонца, бившие в дорожные гонги и восклицавшие: «Дорогу! Дорогу! Приближается его превосходительство начальник уезда!»
Судья заметил, что его появление не встречалось обычными приветственными возгласами. Бросив взгляд через решетку оконца, он убедился, что многие прохожие смотрели на его маленькую группу осуждающе. Судья вздохнул, устраиваясь поудобнее среди подушек, достал из рукава оставленный госпожой Лян свиток и принялся за его изучение.
Покинув Пуян, кортеж вступил на дорогу, по которой в течение долгих часов им предстояло пересекать огромное рисовое поле. Не видя, смотрел судья на однообразный пейзаж. Он пытался представить все возможные последствия поступка, который намеревался совершить, и не мог прийти ни к какому решению. Постепенно равномерное покачивание, приданное паланкину носильщиками, погрузило его в глубокий сон. Когда уже в сумерках он открыл глаза, кортеж вступил в город Вуий.
Начальник уезда судья Пэн встретил своего коллегу в большом приемном зале ямыня и устроил в его честь ужин, на котором присутствовали важнейшие знатные лица края. Он был на много лет старше судьи Ди, но два последовавших один за другим провала на литературных экзаменах повредили его продвижению.
Этот суровый человек обладал высокой культурой и независимым умом, и очень скоро судья Ди понял, что, если его хозяин не смог выдержать экзаменов, то скорее из-за отказа следовать литературной моде времени, чем из-за недостатка знаний.
Угощение было самым простым, но блистательные речи хозяина дома заставляли забыть о скудности стола. В тот вечер судья многое узнал об административных проблемах провинции. Когда глубокой ночью гости разошлись, он удалился в отведенные ему покои.
На другой день он очень рано распрощался со своим хозяином и направился в Циньхуа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61